Сотник
Шрифт:
Борясь с неловкостью, Григорий с сосредоточенным видом занялся карабином. Извлек ершик, и быстро обработал спиртом слегка подкатившееся кресало, чтобы избежать осечек. Прошелся по полке, затравочному отверстию. Просушил. Зарядил патрон, вновь установил оружие на сошки. Прицелился. В сердцах прошелся и по себе любимому, и по другу закадычному, и по службе стрелецкой, что легла между ними.
Потом улыбнулся, потому как и служить и воевать ему все одно нравилось. Выцелил спину очередного топчи, усилено шурующего прибоем в стволе пушки. Выровнял дыхание. Совместил круги прицела. Нажал на спуск.
– Ну что, накроем их мортирками?- Предложил Гуляев.
– Нет. Григорий прав. Эти маты им не помогут. Причем даже на таком расстоянии, наши пули пробьют их как бумагу. Бомбы же я хочу приберечь до того момента, когда нам станет действительно погано. Маловато их у нас. Так что, подпустим поближе, чтобы не успели укрыться за деревьями и кустами. А там, и врежем от всей широкой нашей души.
Выжидали минуты две, не меньше. Оно-то понятно, что расстояние плевое. Но в разлив даже простому пешему тут передвигаться не сахар. А уж если толкать перед собой защиту, так и подавно.
Вообще-то, Иван на месте паши наплевал бы на эту защиту, и наступал бы цепями. Благо прошлогодние высокая трава и камыш дают довольно неплохую маскировку, что мешает точной стрельбе. С выходом же на выкошенный участок, одним броском до рва, и дальше на склоны искусственного холма.
Но то он. Местным же военачальникам такое понятие как наступление цепью неизвестно. Они все больше либо гурьбой, либо в шеренгах, стройными рядами. Опять же, исходя из существующей практики он действует совершенно верно. А вот из имеющихся здесь и сейчас реалий, облегчает задачу стрельцам, сбив свои людей в кучу, и выставив их самой настоящей мишенью.
Пора!
– Слушай мою команду! Штурмовики и штуцерники продолжать обстрел пушкарей! Остальным огонь по наступающим! Не журись, братцы! Турок дурак, думает укрылся за матами, а наши пули легко пробьют ту защиту! Бей прямо в камыш, не прогадаешь! Да они устанут павших собирать! За веру, Царя и Отечество!
– Ура-а-а!!!- Тут же взревели молодые луженые глотки стрельцов на верхней площадке.
Хм. Вообще-то, тут этого девиза пока еще не существовало. А потому Иван решил исправить это упущение. А что такого? Еще одна возможность подмаслить дорожку к дворянству. Николаю этот девиз точно придется по нраву. И не только молодому царю. Вон как глазки полусотника загорелись. Вроде и порох нюхал, но того и гляди в одиночку сорвется в татаку.
Приосанившись, он поспешил на лестницу, чтобы продублировать команду по этажам, ну и воодушевить стрельцов собственным примером. При этом он повторял так пришедшийся по сердцу девиз. Стрельцы же, то ли накачивая себя, то ли переполняемые верноподданническими чувствами, отвечали ему неизменным ура. А потом, усиливая эффект, вплетали в общую какофонию боя голоса своих винтовок.
Сознавая, что схватиться за карабин еще успеет, Иван вскинул подзорную трубу. Н-да. Все же, будь калибр поменьше, а скорость пуль побольше, то картина наверняка не была бы столь красочной. А так, получалось очень даже впечатляюще. Вздрагивающие от попаданий
А тут еще и эдакая небывальщина. Орудия вдруг замолчали. Конечно можно подумать, что пушкари боятся попасть в своих. Но это вряд ли. Скорее уж наконец сработал инстинкт самосохранения. Ну сколько можно-то!?
Нет, понятно, что «…были люди в наше время, не то, что нынешнее племя». Ясно, что современники Ивана, вряд ли стали бы подставляться под снайперский огонь. У местных воинов не душок, а настоящий воинский дух. Да только, всему есть предел. И мужеству на пару со стойкостью, тоже. Так что, попрятались пушкари, и не отсвечивают.
Наконец противник подошел к границе выкошенного участка. Еще немного, и турки подойдут вплотную.
– Господин сотенный, может подпалим камыш?- Обернувшись к Ивану, предложил Рыбин.
– Спокойно Гриша. И так отобьемся. Не боись. Ты пали, не отлынивай.
Сказав это, Иван вскинул карабин, и привычно нажал на спуск. Перезарядился, и снова выстрелил. А потом опять. Все. Больше развлекаться никак нельзя. Сорвавшись с места, он быстро сбежал вниз. Этажи пролетели с такой скоростью, словно он и не по ступеням бежал.
– Гранатометчики, к пушкам! Живее братцы! Подсыплем турку перца под хвост!
– Это мы завсегда,- радостно гоготнул дюжий парень, командир первого расчета мортирок.
Пушки уже выставлены и нацелены. И пусть три из них уже опрокинуты… Ага. Поправочка. Четыре. Только эта пушка в отличии от остальных, скатилась в ров. Не иначе как ядро ударило в самое основание плетня, и взрыло край холма, а там сказало свое слово масса орудия. Но это не имеет значения. Пушек все одно больше чем пушкарей. Так что, мало турку не покажется.
Иван более чем уверен, янычары только того и ждут, чтобы им дали хорошего пинка. Вот так, отвернуть от одного лишь ружейного огня, они не могли. Пусть они и понесли уже огромные потери, а по меркам Ивана, так и вовсе ужасающие. Путь пройденный наступающими был буквально усеян убитыми и тяжелоранеными. Те кто мог хоть как-то двигаться, самостоятельно уходили в путь, а значит и выведенных из строя куда больше.
Орудия обороняющихся рявкнули когда противник уже практически достиг рогаток перед рвом. Два, уже изрядно измочаленных мата, буквально снесло роем картечи. Ворвавшись в ряды укрывающихся за ними янычар, свинец буквально выкосил находившихся там. Крики, стенания, мольбы.
Стрельцы же перебежали к оставшимся орудиям и дали повторный залп. И именно в этот момент мужество оставило турецких воинов. Отступление и бегство, в нынешних реалиях это зачастую одно и то же. И янычары побежали.
– Не прекращать огонь! Стреляйте братцы! Бей басурман!
Иван в который уже раз за сегодняшний день вскинул карабин, и поймав в прицел спину в красном кафтане, нажал на спуск. Есть! Перезарядиться. Снова прицелиться. Выстрел! И снова в цель. Вновь перезарядиться. И еще. И… Все. Дальше только зря переводить припасы. Отступающие уже скрылись в высоких зарослях камыша. Пусть тот и изрядно потоптали, это ни о чем не говорит. Он все еще способен укрыть бедолаг, спасающихся бегством.