Сотрясающий землю
Шрифт:
– Еще один плюс в твою пользу! – обрадовался дедушка. – Обычно девчонки только посмотрят на еду и сразу лезут на тренажеры. Рад, что ты не из таких!
Стол ломился от угощения. Кроме громадного торта, дед купил целую корзину шоколадных пирожных, коробку конфет и две упаковки печенья. Для тех, кто не любит сладкое, Николай Павлович быстренько соорудил несколько больших бутербродов с сыром и колбасой. После этого он поставил перед гостями кружки с горячим чаем, размером с хорошую литровую банку каждая.
– Надолго ко мне? – спросил Николай Павлович, когда все с полными животами отвалились от стола.
– До завтрашнего вечера, – ответил
– А что так быстро? Живите, сколько хотите!
Никита взглянул на Ксению. Та пожала плечами:
– Ну, вообще-то у меня нет планов на ближайшие дни…
– Вот и хорошо! – обрадовался старик. – Оставайтесь подольше, вашим родителям я позвоню. Кстати, как вам наши пещеры?
– О! – воскликнула Ксения. – Там так… захватывающе! Очень впечатляет!
Николай Павлович удовлетворенно кивнул:
– У нас в городе много достопримечательностей. Взять хотя бы церкви! Или нашу картинную галерею! Или старинную водонапорную башню! Или мосты…
– Мы завтра гулять пойдем по городу и все обязательно посмотрим, – пообещал Никита.
– Вот и молодцы! – похвалил дед Николай. – А уехать всегда успеете. Да хоть вместе с Панкратом. Он уезжает через три дня, вот все вместе и отправитесь!
На том и порешили. Они проболтали до самого вечера, вспоминая разные смешные случаи из прошлого. Никита рассказал дедушке о школе, о новых учителях, о том, как познакомился с Ксенией, – опустив, конечно, все подробности об оборотнях, драке в церкви Ягужино и ночном походе на графские развалины. Дед Николай оказался отличным слушателем и интересным собеседником. Он много шутил, да так, что Никита и Ксения покатывались со смеху. Панкрат тоже принимал участие в разговоре, но он больше слушал, чем говорил. В самом деле, не рассказывать же ему о расследованиях преступлений и ловле бандитов!
Ближе к ночи Ксения начала позевывать и клевать носом. Никита и сам уже порядком устал. Дед заметил это и отправился стелить им постели. Ксению он поселил в небольшую комнату для гостей с выходом на террасу, а Никите определил помещение под самой стеклянной крышей. Здесь, лежа на кровати, можно было наблюдать за звездами, рассыпанными по темному небу. Прямо над крышей одинокая черная тучка закрывала собой луну. Ветра не было, поэтому она стояла абсолютно неподвижно.
Никита умылся, почистил зубы и побрился. Брился он всегда перед сном, так как по утрам ему было лень этим заниматься. После того как он начал превращаться, щетина на его подбородке отрастала с завидным постоянством. Никите приходилось бриться раз в два-три дня, тогда как тот же Артем Бирюков еще и не помышлял об этом. Затем он пожелал Ксении спокойной ночи, прошел в свою комнату, разделся и юркнул в постель. Засыпать на новом месте всегда непривычно, особенно когда звезды светят над головой. Хорошо хоть, что луна закрыта одинокой тучкой. Никита накрылся с головой одеялом и закрыл глаза.
Он оказался на кладбище.
Холодея от ужаса, Никита медленно осмотрелся, узнавая это место. Летом он уже был здесь, девчонка по имени Санька приводила его на старый погост у деревни Ягужино, чтобы показать могилу Татьяны Федоровой – второго клона Инги Штерн. Именно у этой могилы, утопая по колено в снегу, и стоял сейчас Никита. В черном небе светила огромная круглая луна. Где-то вдали грохотал несущийся поезд. Никита не видел его, но отчетливо слышал звук гремящих по рельсам колес. Странно, но в реальности мимо кладбища не проходило железных дорог. Он хорошо это помнил. А здесь…
Никита оглядел себя. Он был совершенно голый, однако холода не ощущал, несмотря на окружающий его снег. Парень недоуменно покрутил головой по сторонам. Его страх немного притупился, теперь ему стало любопытно, что же все-таки он здесь делает. Грохот поезда постепенно стих, воцарилось безмолвие. Его окружал только снег, покосившиеся могилы и мертвая тишина.
И в этот момент Никита услышал короткий смешок. Звук шел откуда-то сверху. Парень поднял голову к небу и обомлел.
Прямо над его головой в воздухе парила женщина. Ее лица он не видел. Она висела в трех метрах над землей, на фоне огромного желтого круга луны. Ее длинные черные волосы и широкие темные одежды медленно развевались вокруг нее, хотя никакого ветра Никита не чувствовал. Он видел лишь ее стройный силуэт, но почему-то был твердо уверен в том, что это Иоланда Медейра.
Она протянула к нему руку и поманила к себе указательным пальцем. Никита настороженно отступил назад, едва не повалившись в рыхлый снег, и отрицательно покачал головой. Она снова коротко рассмеялась.
– Все равно ты будешь моим, Наследник, – нараспев произнесла Иоланда. – Это твоя судьба, твой рок, и ты не в силах этого предотвратить!
Из ее пальца выдвинулся ноготь. Выскользнул почти на полтора метра, превратившись в изогнутый блестящий клинок. Его острие чиркнуло Никиту по подбородку. Парень охнул от боли и сделал еще один шаг назад, провел по лицу рукой. На пальцах осталось что-то липкое и горячее. Кровь!
Иоланда громко расхохоталась, а затем резко устремилась вниз. Она грянулась о могильную плиту Татьяны Федоровой и рассыпалась, превратившись в сотни живых ворон. Оглушительно каркая, птицы набросились на Никиту. Парень завопил от страха, замахал руками, отбиваясь от воронья, отмахиваясь от когтей и клювов.
Кто-то схватил его за плечо.
Никита с воплем подскочил на кровати и, запутавшись в простынях, свалился на пол.
– Никита, – мягко произнес Николай Павлович. Он стоял у кровати в теплом махровом халате и тряс внука за плечо. – Что же ты вертишься, как бес под кропилом?! Да еще орешь. Весь дом, наверное, перебудил!
– Я?! Я это… У меня плохой сон был, – выдохнул Никита.
Он вскочил на ноги и выпутался из обмотавшегося вокруг тела одеяла.
Дед покачал головой и потопал в свою комнату. Когда дверь за ним закрылась, Никита сел на кровать и промокнул простыней пот с лица. На белой ткани остался кровавый след. Никита в ужасе прижал руку к подбородку. Так и есть! В том месте, куда его ударил коготь Иоланды, был порез. И он кровоточил.
Никита отбросил одеяло в сторону и на цыпочках прокрался в ванную комнату. Там, перед зеркалом, он промыл рану водой и прижег дедовым тройным одеколоном.
– Что это было? – шепотом спросил Никита у самого себя.
Он осмотрел свои ногти. Они были чистыми. Значит, он не мог расцарапать сам себя. Произошедшее не на шутку напугало и встревожило его. Он вернулся к себе и расслабленно вытянулся на кровати – после всего увиденного уснуть уже вряд ли удастся. Никита просто лежал и смотрел на звезды. А потом одинокая туча на ночном небе чуть сдвинулась в сторону, и комнату залил голубой призрачный свет луны.
Парень внезапно ощутил сильное жжение. Голую грудь, живот, ноги и руки словно обдало огнем. Никита резко сел на постели и принялся растирать кожу, но жжение только усиливалось.