Сотворение брони
Шрифт:
В кратчайшие сроки молодые советские конструкторские коллективы под руководством и при участии Н. В. Барыкова, С. А. Гинзбурга, Н. Н. Козырева, И. А. Лебедева. К. Н. Тоскина, А. О. Фирсова в других создали танки, по тактико-техническим данным ие уступавшие соответствующим заграничным образцам, а по отдельным характеристикам даже превосходившие их…
Однако массовое производство отечественных танков удалось наладить не сразу. В 1929 г. план по производству танков был выполнен только на 20 процентов, в первом квартале 1930 г.
– на 65, а во втором и третьем кварталах - лишь на 20 процентов. Причины этого - острая нехватка квалифицированных
История второй мировой войны, т. 1, с. 260,
НАРКОМ И ТАНКОСТРОИТЕЛИ
С первого же дня своего прихода в ВСНХ товарищ Серго огромное внимание стал уделять оборонной промышленности, в частности танкостроению. Лучшие силы машиностроения были привлечены к созданию новых систем танков советской конструкции, которые должны были заменить имевшееся в то время у нас небольшое количество танков старых европейских систем. Под руководством Серго создана танковая промышленность, дающая на оборону страны танки нашей конструкции от амфибии-«пигмея» до сухопутного дредноута.
Ни один образец танка не внедряется в производство, пока е ним лично не ознакомится тов. Серго. Не раз при осмотре новых образцов тов. Серго усаживался за рычаги управления, выяснял, насколько удобны сиденья для водителей. Пушки и пулеметы в танке, смотровые приборы, качество резины, взаимодействие отдельных частей - ничто не ускользает из поля зрения тов. Серго.
Но всего больше интересуется нарком качеством брони танка, и особенно башни. Это диктуется заботливостью тов. Серго о людях, о сохранении их жизни. При малейшем сомнении в качестве хотя бы незначительного агрегата Серго приостанавливает производство танка. Нарком ежедневно, как бы он ни был перегружен, интересуется ходом выполнения программы по танкам.
…Не раз, видя, что какой-нибудь работник озабочен, тов. Серго начинает его расспрашивать, предлагая свою помощь. И мы помним его слова: «Ко мне всегда, в любой час, каждый может и должен прийти и сказать о своих заботах, о своих трудностях в работе. Ваш нарком вам всегда поможет».
ГУТНОВ В., директор танкового завода.
Правда, 28 октября 1936 года.
МИХАИЛ КОШКИН
1
С гулким треском плясал по автомобильной крыше дождь. Захлебнулись и застыли щеточки-«дворники» на ветровом стекле. Шофер почти уткнулся в него носом, подруливая к серому зданию политехнического института.
«Может быть, отсюда пошлю еще несколько отрядов», - подумал Киров.
Две недели он разъезжал
Киров сдал на вешалку не по погоде тонкий плащ, насквозь пропитанную влагой фуражку, расстегнул крючок ворота синего френча с накладными карманами и, вытирая платком мокрую, натертую докрасна шею, поднялся по лестнице на второй этаж.
Двери большинства аудиторий были раскрыты, в них, как и в коридоре, - ни души. Признаки жизни обнаружились лишь в приемной директора. Когда Киров вошел, полная женщина в белой с закрытым воротом шерстяной кофточке и темной длинной юбке бросила стучать на машинке и с поразительной для ее комплекции быстротой пошла ему навстречу.
– Ох какой гость! Отчего не позвонили, Сергей Миронович?… Директор на собрании студентов. Говорят, еще два курса поедут в деревню… Нонсенс! Разве можно так изматывать студентов?! Институт же, и не какой-нибудь - политехнический.
Киров глядел на знакомую секретаршу, но видел не ее полное белое лицо, а почерневшие лица и руки деревенских женщин и слышал их растерянные голоса: «Скотину прокормить и ту нечем будет, Мироныч…»
– От хлеба без карточек вы, надеюсь, не откажетесь, - сказал Киров.
– Это правда? Это же мечта!
– А мечту ведь добывать надо…
Он произнес это едва слышным, усталым голосом, а секретарша от этих слов сразу огрузла, обмякла, потеряла свой решительный вид. На секунду мелькнуло видение: настал счастливый день, она по дороге домой покупает на Невском хлеб без карточек и даже сдобу великолепной ленинградской выпечки для внука; мелькнуло - и исчезло.
– Притомились вы, Сергей Миронович, в районах были, наверно… - догадалась и посочувствовала женщина, вглядываясь в обветренное лицо Кирова.
– Отдохните, а я скажу директору, что вы здесь.
– Повремените, - остановил ее Киров.
– Вам знаком студент Кошкин? Я получил от него письмо, а к себе вызвать не мог - в деревню уехал.
– Как же! Михаила Ильича Кошкина знает весь институт. Меня его доклады о международном положении просто восхищают. Читала его документы и поражалась: как он мог поступить в институт, если учился всего три года в сельской школе.
Возможно, она еще долго распространялась бы на эту тему, если бы Киров не попросил документы Кошкина.
– Я познакомлюсь с ними в кабинете директора, а вы найдите Кошкина, скажите, что хочу его видеть.
…Анкета двадцать первого года. Вопрос: «Ваше отношение к Советской власти?» Ответ: «Бился за нее, не щадя крови. Пойду за нее на плаху». Первые строки автобиографии тех лет: «Я родился 21 ноября 1898 года, а если настоящей мерой мерить, то 7 ноября Семнадцатого».
Чем дальше листал Киров папку с документами тридцатипятилетнего студента, тем тверже у него складывалось убеждение, что эти фразы не пустышки, не жест, что они выстраданы жизнью.
…Родился в деревне Брынчаги, Угличского уезда, Ярославской губернии, в бедной крестьянской семье. Оставшись без отца, одиннадцатилетним уехал на заработки в Москву, чтобы помочь матери-батрачке прокормить сестру и меньшого брата.
…Юношей взял винтовку, чтобы выбить врагов революции из Кремля. Воевал на Царицынском и Архангельском фронтах. Там принят в партию. Избирался секретарем партячейки военной железнодорожной бригады.
…Демобилизован по ранению. Работал на Красном Сормове. Окончил Коммунистический университет имени Свердлова.