Сотворение Святого. Тогда и теперь
Шрифт:
– Но вы же видите, – она обаятельно улыбнулась, – что не могу!
– И потом, я не люблю теряться в толпе. Не хочу делить ваши улыбки еще с двадцатью мужчинами.
– И ради этого готовы полностью отказаться от них?
– Я всегда стараюсь избегать женщин, которые становятся объектом всеобщего восхищения. Думаю, я слишком горд, чтобы бороться за благосклонность.
– Но, предположим, дама хочет отметить вас особо, а вы не предоставляете ей такой возможности.
– Это настолько редкий случай, что ради него не стоит поступаться принципом, – ответил я.
– Но такое может случиться. –
Я заметил легкую дрожь губ, чуть увлажнившиеся глаза и отругал себя за содеянное.
– Боюсь, я причинил вам боль.
– Да, это так.
– Извините. Я думал, вам все равно.
– Мне нравятся, когда люди любят меня и милы со мной.
– Я один из этих людей!
– Тогда вы должны это доказать. – И улыбка проглянула сквозь едва не пролившиеся слезы.
Я действительно вел себя крайне грубо и теперь искренне сожалел о том, что моими стараниями на ее сияющем личике появилось облачко. Теперь я видел, как она мила и обаятельна.
– Так теперь мы добрые друзья, так? – спросила она.
– Безусловно.
– Вы сможете почаще приходить ко мне?
– Буду приходить так часто, насколько вы мне позволите, – ответил я.
Она протянула мне руку для поцелуя, и ослепительная, счастливая улыбка озарила ее лицо.
– A rivederci! – попрощалась она.
Мы пошли домой, и хозяин протянул Маттео записку от Кеччо с просьбой покинуть гостиницу и вместе со мной переселиться во дворец д’Орси. По прибытии туда мы нашли Кеччо, который нервно прохаживался по длинному коридору, украшенному картинами и статуями.
– Я рад, что ты пришел. – Он пожал руку Маттео и кивнул. – Ты должен остаться здесь. Теперь нам лучше держаться вместе. Может случиться что угодно.
– Как тебя понимать? – спросил Маттео.
– Сегодня чуть не произошла катастрофа. – Мы изумленно переглянулись, все еще не предполагая ничего дурного. Кеччо продолжил: – Он попытался арестовать меня… Джироламо! – И затараторил, невероятно возбужденный: – Мне пришлось прийти во дворец по делам. Я нашел его в зале для аудиенций, мы начали обсуждать наши дела, и внезапно меня бросило в жар: я заметил, что в зале, кроме нас двоих, никого не осталось, замолчал на полуслове, посмотрел на Джироламо и понял, что ему не до меня: его глаза не отрывались от двери.
Кеччо замолчал. На лбу блестели капельки пота.
– И что? – в унисон спросили мы.
– Дверь открылась, и вошел командир дворцовой стражи. «Господи, – подумал я. – Я в ловушке!» «Я ждал тебя, Андреа, – сказал Джироламо. Потом повернулся ко мне и добавил: – Пойдем в кабинет нимф, Кеччо. Там лежат документы, которые я хочу тебе показать». И взял меня за руку. Я высвободился. «Прошу меня извинить, мессир. У меня очень важное и неотложное дело». Я направился к двери. Андреа смотрел на своего хозяина, и я подумал, что он преградит мне путь. Полагаю, он ждал какого-то знака, но, прежде чем успел его получить, я через открытую дверь увидел Паоло Бруни и крикнул ему: «Паоло, Паоло, подожди меня! Мне нужно срочно с тобой поговорить». После этого я знал, что мне уже ничего не грозит. Он не посмел бы тронуть меня. Поэтому повернулся к графу, чтобы сказать: «Еще раз прошу меня извинить.
– Но ты уверен, что он собирался тебя арестовать? – спросил Маттео.
– Безусловно. А что еще?
– Андреа мог зайти случайно. Возможно, ты раздул из мухи слона.
– Меня не проведешь, – с жаром возразил Кеччо. – Их выдали лица… и вопросительный взгляд Андреа. – Теперь я точно знаю – он хочет меня убить.
– Да как он мог решиться схватить тебя?
– Он ни перед чем не останавливается, если видит перед собой цель. А потом, окажись я в его власти, что бы кто мог сделать? Я слишком хорошо знаю Джироламо. Он бы устроил суд-посмешище и приговорил бы меня к смерти. Или просто задушил бы в камере. А без меня и ты ничего бы не смог поделать. Мой отец слишком стар, и в нашей семье нет другого лидера, кроме тебя… но что бы ты сделал в одиночку?
Какое-то время мы молчали, а потом вновь заговорил Кеччо:
– Я знаю, он хочет избавиться от меня. Он угрожал мне и раньше, но никогда не заходил так далеко.
– Я с тобой согласен, – кивнул Маттео. – Ситуация ухудшается.
– Я прежде всего волнуюсь не о себе. Что станет с моими детьми? Мой отец в безопасности: он слишком стар и беспомощен, чтобы они подняли на него руку, но мои мальчики? Катерина бросит их в темницу не моргнув глазом.
– Так что ты собираешься делать? – спросил Маттео.
– А что я могу сделать? – ответил Кеччо. – Сколько ни думал, пути к спасению не нашел. Я могу носить кольчугу, чтобы не погибнуть от удара ножа наемного убийцы, но против отряда солдат она не защитит. Я могу уехать из Форли, но тогда придется бросить все.
– Нет, ты не должен уезжать из Форли. Что угодно – только не это!
– А что мне делать? Что мне делать? – Он топнул ногой словно в отчаянии.
– Во-первых, ты нигде не должен появляться один. Тебя всегда должны сопровождать как минимум двое друзей.
– Да, я думал об этом. Но чем это все обернется? Долго так продолжаться не может. Что мне делать?
Он повернулся ко мне.
– Что думаете вы? – спросил он. – Он собирается меня убить.
– Почему бы вам его не опередить? – спокойно ответил я. – Убейте его!
– Убийство?! Я не решусь, не решусь! – нервно воскликнул Кеччо. – Я готов использовать все разумные средства, но убийство…
Я пожал плечами:
– Похоже, это всего лишь вопрос выживания.
– Нет-нет, я не хочу говорить об этом! Не хочу думать об этом! – Он вновь закружил по коридору. – Говорю вам, не буду даже думать об этом. Я не могу.
Мы с Маттео предпочли промолчать.
– Почему ты ничего не говоришь? – нетерпеливо спросил он Маттео.
– Думаю, – ответил тот.
– Не об этом. Я запрещаю тебе об этом думать. Я на такое не пойду, – гневно произнес он, а потом после паузы бросил резко и коротко, словно злился на нас и себя: – Оставьте меня!
Глава 5
Несколько дней спустя Маттео пришел ко мне, когда я одевался. Мой друг уже вернул всю одежду, которую несколько дней назад унес из моего номера в гостинице.