Сотворенный. Жизнь заново
Шрифт:
Поселок выглядел вымершим, но только на первый взгляд. Где-то скрипнет ставня, заплачет ребенок, звякнет неловко оброненная кастрюля и сразу раздастся звук подзатыльника. Если прислушаться, можно услышать тихое дыхание в соседних домах, гулкий и частый стук множества испуганных сердец. И везде — запах страха. Цыгане знали, догадывались, кого привела к ним судьба, поэтому сейчас дрожали от испытываемого ужаса в своих домах. Звать на помощь не осмеливались. Возле крыльца, слегка прикрытое какой-то тряпкой, лежало располосованное когтями тело, над вывалившемся внутренностями тучей кружили мухи. Прибрать мертвеца никто не посмел.
Я вошел внутрь дома, прошел через маленькую прихожую и остановился на пороге небольшой комнаты. В глубоком кресле, прикрученная за руки простой бельевой веревкой, сидела старуха изможденного вида. Напротив нее с грозным видом, поставив локти на колени, наклонился на табурете Никифор, при моем появлении слегка дернувший ухом в качестве приветствия.
— Здорово. Говорят, ты с Вильямом поцапался? Под Парижем?
Быстро же слухи разносятся. Значит, того старейшину звали Вильямом.
— Мне повезло. Чем занят?
— Сглазили у меня одного парня — Никифор наконец обернулся и угрюмо блеснул светящимися зеленью глазами. Старуха обмякла, по ее щекам потекли слезы. — Сильно. Сглаз я снял, прошелся по следу, нашел вот эту, — кивок на цыганку — дрянь ромальскую. Силы ей захотелось, власти. Решила из волка потянуть.
Никифор принялся ругаться. Я внимательнее взглянул на неудачливую колдунью. Нет. Сама она оборотня не сглазит, способностей маловато нелюдь заклинать. Кто-то ей помог, передал силы, научил, а теперь мешает говорить, если я правильно определил назначение оплетшего ее ауру заклинания. Кстати, что там вожак говорил по поводу «пройти по следу»? Он ведь следует Пути Невидимого Когтя, специализируется на работе с астралом и душами?
— Ей кто-то помог.
— Ясное дело! Вот его-то имя и я пытаю, заказчика, стало быть! Только молчит, стерва, все на тот свет ускользнуть норовит.
— На ней «печать молчания». Снять?
— А можешь?!
— Да. Вместе с остальными навешанными заклинаниями. Сердце не выдержит.
— Хрен с ним — отмахнулся оборотень. — Заново запущу.
Ауру легко повредить. Иногда достаточно грубого слова, чтобы человек слег с тяжелой болезнью, свалился с лестницы, словом, притягивал на себя разные несчастья. Куда сложнее навредить магу или жрецу, посвященному в истинные таинства своей религии, они менее уязвимы. У этой публики многое зависит от индивидуальных качеств. Или от благословения богов.
Цыганка, и в лучшие времена способная разве что запугивать соплеменников, сейчас никакого сопротивления оказать не могла. Изменившая структуру оболочка пустоты прошлась по ее тонкому телу даже не шкуркой, скорее, эффект сравним с прикосновением пальца к циркулярной пиле. В обычном состоянии моя аура не представляет особой угрозы для людей, использовать ее как оружие научил Харальд. Получается пока что не очень хорошо, опыта не хватает. Отчасти по причине неопытности мне не удалось полностью уничтожить чужое заклинание, часть щупалец слишком глубоко погрузилась вглубь ауры колдуньи, из-за чего рисковать я не решился. Стоит надавить чуть сильнее, и получится, как в анекдоте — душа отдельно, тело отдельно.
Никифор довольно заворчал, когда старуха, шепелявя и торопясь, начала говорить. Пересохший рот плохо выговаривал слова, но она спешила выложить все, что знала, лишь бы страшные гости ушли как можно скорее. Как же раскаивалась колдунья в желании урвать крохи со стола сильных! Понимала теперь, какой дурой была. Визит рассерженных оборотней стоил табору двух жизней, одна из которых принадлежала валявшемуся в соседней комнате барону. Нет уж, лучше отдать незваным гостям все, что они потребуют, и надеяться на лучшее. Если повезет, волки просто уйдут, не станут мстить.
С цыганкой повезло, оказанная услуга привела оборотня в хорошее настроение. Ощутимо подобревший вожак, получивший наконец вожделенное имя (какой-то излишне самонадеянный маг, ненадолго приехавший в Питер), наконец-то поинтересовался:
— Чего искал-то?
— Хотел попросить об услуге. Мой родич стаю привел, пусть у тебя погостят. Он сам, магичка слабенькая и два волчонка.
— Не хочешь к хитрюгам вести — понятливо усмехнулся Никифор. — Что, ищут его?
— Могут искать — поправил я.
— Это хорошо — похвалил Олега оборотень — У мужчины должны быть враги. Кто?
— «Ночнушники».
Вожак удивленно присвистнул.
— Это чем же он им насолил?
— Маги ищут знаний, их заинтересовали наши способности — я слегка пожал плечами, выражая равнодушие. — Со мной вряд ли рискнут связываться, остается Олег. Остальные враги не столь значительны.
— Угу. Понятно. Ладно, посмотрим на твоего родича.
Во дворе мало что изменилось, только Федос перекинулся в человека, так ему удобнее общаться. При нашем появлении он вопросительно посмотрел на своего вожака, в ответ Никифор успокаивающе кивнул, дескать, все в порядке. Федос расплылся в широченной улыбке. Похоже, в поисках обидчика он имел свой собственный интерес.
Судить Олега по внешности бессмысленно, равно как улавливать чувства по запаху или пытаться заставить отвести взгляд. Какие бы шторма не бушевали внутри, существа нашего рода внешне обладают эмоциональностью статуй Будды (если только осознанно не используем невербальные способы общения). Никифор хорошо со мной знаком, поэтому не стал и пытаться проверить Олега обычными способами, а просто внимательно оглядел обоих волчат и Марину. Короля, как известно, делает свита. Старый вожак высматривал признаки трусости, подлости в членах стаи, чутко реагировал на малейшие изменения запаха или легкое подергивание плеч. Он поступал мудро — каждый стремится держать рядом с собой равного или хотя бы похожего по складу характера, слабость духа подданных означает слабость вожака. Увиденное Никифору понравилось.
Волчата не испугались. Слегка оробели, конечно, пастырь гатчинской стаи одним своим видом способен внушить почтение кому угодно. Ростом метр девяносто, плотно сбитый, без единого грамма дурного жира, испускающий мощные флюиды превосходства над окружающими, Никифор подавлял одним своим присутствием. Даже на фоне других оборотней он выделялся чем-то неуловимым, возможно, абсолютной уверенностью в своем праве властвовать. Сильная личность, прирожденный лидер. Рядом с ним фигура Олега, даром, что сантиметров на десять повыше, невольно… не уменьшилась, но словно поблекла. И все-таки молодые оборотни косились на своего вожака, который, к слову сказать, неуловимым движением корпуса прикрыл их от возможной угрозы.