Сотвори себе удачу
Шрифт:
Потом они сидели на кухне, и Люда угощала его. Марипална сказала, что это необходимо, приготовила вечером всякой еды, в основном рыбной (пост, скоромное нельзя), а Люде надо было кормить его. На ее приглашение он сразу согласился, ел с нормальным мужским аппетитом, все похваливал и рассказывал, как он стал священником.
– Когда я сделал предложение своей будущей жене, она сказала, что хочет быть матушкой…
– Попадьей, что ли? – не удержалась и спросила Люда. – Неужели кто-то хочет быть попадьей?
– Вот моя захотела, – опять весело ответил священник.
– Удивительно!
– В общем, она сказала: «Если ты станешь священником, я выйду за тебя!» Что мне оставалось делать?
– Вы ее очень
– Наверно… – Он пожал плечами, ему это было как-то неинтересно. Он продолжал дальше: – И тогда я пошел учиться, и перед рукоположением в священники мы повенчались.
– Она вам сказала – и вы тут же пошли и все исполнили?
– Ну не тут же… Я стал готовиться, потом получил благословение у старца…
– У старца?
– Да, у настоящего старца. Я специально ездил на Соловецкие острова.
– Да, это здорово!
– Неисповедимы пути Господни… Меня привела к Богу женщина. Вас, может быть, потеря матери. Потеря близких часто приводит людей к вере.
И все-таки Люде он не понравился. Очень уж какой-то простой. Вечером она рассказывала обо всем Марипалне.
– Понимаете, священник должен… ну, как будто он другой, не как все нормальные люди. А этот совершенно обыкновенный человек! Какой же он священник?
– Не знаю, Милочка. Но ведь они все раньше-то были обыкновенными людьми. У нас же церкви-то только-только стали открываться. Откуда им еще взяться?
– Не знаю…
И этим же вечером мама умерла. Тихо так, никто и не заметил: ни Люда, ни Марипална, хотя они попеременно сидели около нее.
Потом были похороны. Опять Люда пошла в церковь, договариваться об отпевании. Теперь было легче. Отец Александр просто назначил время. Пришло очень много людей: школьные учителя, бывшие ученики, соседи старые и новые. Все стояли вокруг фоба притихшие. Отец Александр совершил панихиду. Но Люда, ничего не чувствуя, просто заботилась, чтобы вовремя перекреститься, когда священник, тогда и она. Потом он распорядился закрыть гроб, выстроил шествие и вместе с хором проводил его до автобуса. Только здесь Люду проняло. И она наконец заплакала и совершенно забыла поблагодарить отца Александра.
«На девять дней» она снова ходила в церковь. Теперь уже только с одной Марипалной. Они подали записочку… А потом начались все эти события, и она совершенно закрутилась в их вихре.
Получается, что целый месяц она почти не вспоминала о маме. И вот теперь они с Марипалной снова вошли в церковь. И охранник приплелся за ними. Господи, как же от него отвязаться, неужели он не понимает! И только Люда раскрыла рот у киоска, где подавали записки, вдруг слезы стали душить ее. И Марипалне пришлось самой обо всем позаботиться.
Люда как-то вдруг забыла и о Марипалне, и об охраннике. Вообще вся ее жизнь вдруг отдалилась и представилась ей на расстоянии игрой маленьких, чуть ли не игрушечных человечков. Проблемы, несчастья оказались такими смешными и незначительными, что и внимание уделять им было как-то скучно. Промелькнули даже не лица – фигуры разных людей. Грозный Одинцов здесь был маленьким испуганным мальчиком, который боялся высоты, Дмитрий размахивал игрушечным ружьем, на Бабу-Ягу с тренинга никто не обращал внимания… Люда вдруг стала просить кого-то простить их всех… Пожалеть Татьяну, сделать Сидорова мужественным и умным, чтобы Галя смогла наконец им гордиться, смогла написать свой балет… Люда просила за Стива и Эрика, дядю Костю и Марипалну, и Лауру, и архивиста, и всех-всех, кого когда-либо знала. И вдруг откуда-то возникло ощущение огромного маминого присутствия. Не той мамы, которая всем руководила, а той, которая утешала и прощала. Она прощала всех… и ее, Люду, тоже… Да и мама ли это была… Такая огромная сила в ней… Стало легко и ничего не страшно…
Из этого состояния ее вывела Марипална, положившая ей руку на плечо:
– Пойдем, Милочка! Пора.
И Люда покорно согласилась. Она вышла из церкви, стала разговаривать, и ощущение защищенности растаяло. Но она совершенно успокоилась.
Они пошли на кладбище. Она и не заметила, что охранник уже не маячил на глазах. Могилу занесло снегом, несмотря на оттепель, подойти к ней было трудно: ноги проваливались по колено. И тут откуда-то возник этот охранник. Он деловито отыскал какую-то доску и аккуратно расчистил подход, скамейку, место вокруг столика. Люда сидела перед могилами в каком-то блаженном оцепенении, пока Марипална раскладывала на столике бутерброды и разливала по пластмассовым стаканчикам водку из пластмассовой бутылочки из-под спрайта. Когда все было готово, Люда воткнула в мокрый ноздреватый снег перед крестом бабушки с дедушкой и маминым по свечке и разложила цветы, которые она принесла. Было ветрено, и свечки все время тухли. И Люда снова и снова зажигала их. Стаканчиков было только два, но охранник все равно наотрез отказался пить, взял только бутерброд. Но здесь они вдруг объединились, казалось, что и охраннику ее мама дорога, как родная. Так они и помянули маму на кладбище втроем.
А завтра должна была начаться новая жизнь. Завтра она ехала встречать Стива.
Глава 21
ВСТРЕЧА
Стив сидел в аэропорту уже минут сорок. Рейс откладывался, причем точного времени вылета не объявляли, и все пассажиры ждали его с минуту на минуту. Он не любил самолет. Никаких признаков клаустрофобии Генри, его психоаналик, так и не выявил. Решили, что Стив просто не любил замкнутых пространств. С этим ему надо было бороться, и он боролся, захватив с собой таблетки мягкого снотворного. Хотя Генри был против медикаментов, тут Стив осмелился проявить инициативу.
Он чувствовал себя героем. Бросить все дела, отменить две встречи, пропустить свидание с детьми в выходной – вот плата за ее безопасность. Он вывезет ее из этой криминальной страны, и она, конечно, будет благодарна ему за это. Не то что эта эмансипированная Эдит, его первая жена. В этой новой паре он – лидер. Да, все складывается как нельзя лучше. Это судьба.
Конечно, это не очень разумно жениться на девушке, которую знаешь три дня, которую видел всего лишь трижды… Но он – человек слова. Генри напоследок даже разрешил ему отказаться от этой свадьбы, если девушка ему в этот раз, при более тесном общении, не понравится. Но вывезти ее в Америку Стив обязан. Они с Генри уже продумали все варианты. Он оформляет документы, как будто они хотят пожениться. Но брак должен состояться в Америке, вся семья Стива хочет присутствовать на свадьбе. Они приезжают в Америку, а там уж как бог пошлет. Все было решено, но Стив волновался.
Стив сначала слонялся по аэропорту, потом решил зайти в бар. В баре из-за того, что отложено было несколько рейсов, толпился народ. С краю за стойкой сидел какой-то полупьяный русский. Почему этих русских сразу видно? Во всяком случае, Стив безошибочно узнавал их в самых респектабельных мистерах с безупречным американским произношением. Русский смотрел советский фильм «Бриллиантовая рука». Стив примостился рядом и тоже стал смотреть. Он знал этот русский фильм. Он видел его даже дважды. Первый раз его показывали в университете. И тогда их профессор русского языка, политический эмигрант второй волны, переводил и комментировал происходящее на экране. Второй раз Стив смотрел фильм совсем недавно в Петербурге по телевизору. Тогда в гостинице он плохо понимал диалоги и изо всех сил припомнил комментарии профессора пятнадцатилетней давности. Сейчас он очень увлекся, наблюдая, как шайка жуликов пытается заполучить бриллианты, которые на самом деле уже давно в другом месте.