СОУН
Шрифт:
«Может, я уже начинаю сходить с ума?» – пронеслось у неё в голове, но араб сделал несколько шагов ей навстречу и заговорил мягким приветливым голосом.
– Здравствуй, Мира Лайт! Меня зовут Салман ибн Хамад Аль Халифа. Это, пожалуй, всё, что тебе нужно обо мне знать, пока. Ты просмотрела запись Брюса МакМастера?
Мира рассеяно кивнула и немигающим взглядом уставилась на гостя, соображая, уж не призрак ли он?
– Не удивляйся, – словно бы прочитав её мысли, продолжала незнакомец, – я такой же реальный человек, как и ты, но ты и сама всё скоро поймёшь. А у меня слишком мало времени. Я пришёл сюда за одной вещью, которую ты должна мне отдать. Она находится вон в том сейфе, – и араб указал на зеркальный шкаф.
Поражённая Мира
– Будь добра, дай мне то, что находится в сейфе, вон за той зеркальной дверцей. Разве господин МакМастер не предупредил тебя о моём визите?
– П-п-редупредил, – с трудом выдавила из себя Мира и, как во сне, шатаясь, медленно встала, направившись к шкафу.
За зеркальной дверцей, действительно, находился сейф. Она подставила лицо под луч идентификатора и без труда открыла его. Внутри небольшого тёмного ящика сейфа радужным сиянием переливалась странная полупрозрачная сфера, бурлящая разноцветными, плавно перетекающими друг в друга струйками чего-то светящегося.
Несколько долгих секунд Мира, как заворожённая, любовалась этим странным и прекрасным объектом, потом, повинуясь какому-то внутреннему порыву, взяла его в руки. От прикосновения к шару её будто током ударило: по всему телу пробежала дрожь, а в глазах появились разноцветные круги и искры. Она повернулась к гостю и тихо спросила:
– Что это?
– Это и есть Соун, – спокойно ответил тот и принял из рук Миры радужный объект.
Спрятав шар в тёмную сумку, араб протянул ей странный медальон на чёрном шёлковом шнурке. Медальон был изготовлен из какого-то белого минерала, тоже переливающегося радужным светом, и имел форму разломанного пополам круга, причём, сама линия разлома была не ровной, а зигзагообразной.
– Возьми этот знак, – сказала ей незнакомец, протягивая медальон. – Это только половина ключа. Тебе предстоит найти и вторую половину.
– Что это за камень? – прошептала восхищённая Мира.
– Благородный опал. В старину его называли «лунный камень», – ответил гость, – так что и искать его тебе придётся тоже на Луне. Торопись, у тебя не так много времени. Не позднее, чем через месяц, вторая половина ключа должна быть у тебя, иначе ты навсегда потеряешь Соун!
– Как же я найду его? – недоумевала Мира.
– Не волнуйся, – успокоил араб, – он сам найдёт тебя. И помни, ты не можешь его ни купить, ни украсть, ни получить в подарок. Ты обретёшь его с помощью хитрости, но никто не должен будет заметить твой обман. А теперь мне пора уходить. Торопись и следуй своей судьбе! До скорой встречи! Я буду ждать тебя! Торопись!
С этими словами таинственный гость резко повернулся и скрылся за дверью туалетной комнаты. Несколько минут Мира стояла как вкопанная, пытаясь понять, что же с ней только что произошло, но, наконец, взяв себя в руки, она помчалась вслед за ним. Ей так хотелось его подробней обо всём расспросить.
– Подождите! – крикнула она и принялась стучать в заветную дверь, но ответа не последовало. Наконец, после нескольких мучительных минут безуспешных попыток достучаться, он набралась мужества и решила распахнуть дверь, стараясь не смотреть прямо и беспрестанно извиняясь, но в этом не было никакого смысла, так как комната была абсолютно пуста.
* * *
Президент Южной Конфедерации Хантер Вильям Хард пребывал в весьма приподнятом расположении духа. Бегло произведя осмотр новейших образцов вооружения и военной техники, он целиком переключился на изучение доклада о возможностях нового нейропсихического метода ведения боя. И хотя идея, безусловно, нравилась ему, он даже находил её просто блестящей (надо же! выиграть сражение без единого выстрела!); всё же сама мысль о том, чтобы вовсе отказаться от применения военной силы, ничуть не радовала его.
На самом деле его волновала не предстоящая схватка, не стратегия и тактика ведения боя и даже не перспектива овладения контроля над Северной Конфедерацией. Нет! Ему не давали покоя лавры великих завоевателей древности. Он мечтал сделать то, что ещё никто до него не смог совершить. Он мечтал покорить весь мир!
«Что станет слава Александра Македонского, так и не успевшего покорить даже известную ему часть мира, по сравнению с моей? – мечтательно размышлял он о желанном будущем. – А Божественный Юлий? Из всех его воспетых подвигов только два поистине достойны сколь либо серьёзного внимания – это победа над Галлией и Египтом, с Клеопатрой в нагрузку. А Непобедимый Ганнибал? Что толку в том, что он перешёл на своих слонах через Альпы? Дошёл до стен Рима, постоял, постоял и убрался восвояси. Ну, кто так делает? Неудивительно, что после Карфаген был стёрт с лица Земли. Единственный, кого я бы мог уважать, был Чингисхан, но он был диким варваром и не понимал, что разграбление и сжигание дотла городов противника не есть окончательная победа. Нет, пожалуй, он тоже не достоин моего уважения. Ну, кто там у нас ещё метил в покорители мира? Наполеон? Ну, о нём и говорить не стоит! Кукольный генерал, покоривший жалкую горстку почти беззащитных городов и так и не сумевший удержать власть более двух десятков лет! Гитлер? Вот у кого была блестящая идея, жаль только, что голова у него была не такая светлая, как идеалы! Да, у него, действительно есть, чему поучиться, и, наверное, проблема его заключалась не столько в голове, сколько в слишком большом количестве врагов, которыми он был окружён со всех сторон. Мне в этом отношении повезло значительно больше: враг у меня всего один, тылы защищены, а вооружения больше чем достаточно, и когда этот самовлюблённый идиот Свамп, так любящий корчить из себя аристократа, доставит мне объект, о котором он мне уже все уши прожужжал, я стану совершенно непобедимым! Жаль только, что та лёгкость, с которой я одержу эту победу, омрачит мою славу Великого завоевателя!».
Бросив последний взгляд на свою военную мощь, он отправился в подводную резиденцию, чтобы обсудить со своими генералами план нападения на Северную конфедерацию.
Не смотря на то, что в распоряжении Харда находилось больше десятка вполне комфортабельных (если не сказать – роскошных) резиденций, свои совещания предпочитал проводить именно в этой подводной крепости, названной им Нонсенс-сити, так как считал её наиболее надёжной и недоступной для потенциальных лазутчиков.
Собственно говоря, «резиденцией» Нонсенс-сити можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, это был хорошо укреплённый бункер, большая часть которого многочисленными извилистыми коридорами уходила глубоко в недра подводной скалы, а несколько прикреплённых к скале построек, официально называвшихся президентской резиденцией, выполняли, скорее, функцию прикрытия главного скального сооружения.
Субмарина плавно причалила к шлюзовому устройству, и Хард стремительной походкой направился в свой кабинет.
– Ваше превосходительство! – окликнул его секретарь. – Ваше превосходительство, к вам посетитель.
– Кто там ещё? – раздражённо рявкнул он.
– В приёмной дворца вас ожидает господин Свамп из СОУНа, – подобострастно ответил секретарь.
В планы Харда не входило показывать этому хорьку свой секретный бункер, придётся немного отложить заседание штаба. Хард бросил на секретаря уничижительный взгляд и, приказав направить посетителя в приёмный зал третьего надземного этажа, зашёл в кабину лифта и устремился вверх.
Маленький, жалкий и взъерошенный Арчибальд Свамп нервно мерил шагами приёмную и хрустел пальцами рук. Увидев Харда, он остановился и двинулся, было, ему навстречу, как бы желая что-то сказать, но вдруг осёкся, отступил и как-то сразу съёжился.
– Вы, кажется, хотели меня видеть, Свамп? – холодно произнёс Хард.
– Да, ваше превосходительство, – робко начал Свамп, – хотел. Тут, видите ли, какое дело…
– Не здесь! – отрезал Хард и, открыв дверь кабинета, чтобы впустить Свампа, и тут же захлопнув её, резко спросил, не отходя от плотно закрытой двери. – Добыл?