Совенок. Вода и пламя. Шестая часть

Боброва Екатерина Александровна

— Мы столько лет с ними соседствуем, но до сих пор не понимаем их логики, — пожал плечами Фильярг. — Самый близкий к ним человек — моя жена. Но я уже знаю, что она вам ответит: просто предложите. Прямо. Без условий. Без намеков. Калкалосы нас терпеть не могут именно из-за манеры прятать смысл за красивыми словами.

— Да, вы правы, — Имхар задумчиво потер подбородок, — я же с ним так и не сошелся. Хотя и старался. Грубого слова не сказал. А он… морду от меня отворачивал.

Лорд, похоже, сильно разволновался, раз решился на откровенность. Фильярг

не стал его дразнить, говоря, что грубое, но прямое слово понравилось бы калкалосу больше сладкой лести.

— Мы не придумали другого способа их отблагодарить. Да и равноценно будет. Вам земли вернули, вот и им… Вернем.

Фильяргу очень хотелось спросить, а не растерзают ли подданные императора за разбазаривание, пусть и не нужных, но собственных земель. Всегда же найдется сволочь, которая будет вопить о бесконечной ценности кучки камней, большую часть года покрытых снегом. Ну и рыба опять. Ресурс. А вдруг объедят? И гадить будут. Воду грязнить. Но он не стал дразнить лорда. И так бедняге нелегко. За брак дочери с иноземцем его долго еще грызть будут.

— Тогда я обращусь к нему перед отлетом. Цветтара рада будет. Все же северные острова ближе Асмаса, они смогут видеться.

Фильярг кивал, наблюдая за женой и детьми. И ведь знал, что калкалос не причинит им вреда, но инстинкты — здоровый зверь рядом с семьей — не успокаивались. Детвора ничего не знала об инстинктах. Славка вон уже на лапу залез. Оля ощупывала хвост, пытаясь проверить приделанную чешую на прочность.

Не отодрали бы… Вместе с хвостом, — мелькнула озабоченная мысль.

— У вас отличные дети, — улыбнулся лорд. — Активные. И… очень талантливые.

Фильярг напрягся, уж больно пауза была выразительной.

— Нет, вам не стоит волноваться, я вам не враг.

Лорд был внимателен. Слишком. И это заставило мужчину занервничать всерьез.

— Да и нам сейчас невыгодно портить с вами отношения. Поэтому позвольте мне просто высказать надежду, что вы и ваша семья станете частыми гостями во дворце. Дети ведь будут скучать по дяде?

Взгляд лорд сделался таким… Настойчиво-рекомендательным. Фильярг аж за оружием потянулся, которого, естественно, не было. Сдал на хранение. И зря. Не привык он на словах сражаться. Привычнее было сталь обнажать.

— Благодарю за приглашение, — голос не удалось подсластить, так что ответ прозвучал сухо и сдержанно, — мы постараемся найти время. Обязательно.

Лорд глянул с насмешкой, словно видел его насквозь.

— Завидую, — сказал он вдруг искренне, — тому, насколько просто вы живете. И понимаю, почему моя дочь так прикипела к вашему брату. Не ждешь удара в спину. У нас, знаете ли, это роскошь. Я действительно рад знакомству с вами, ваше высочество, и надеюсь, мы станет, если не друзьями, то союзниками.

Фильярг кивнул, соглашаясь. Он готов быть союзником, если лорд не передумает и не решит однажды по привычке вонзить нож ему в спину. Ну а пока этого не произошло… Он пожал протянутую ему руку.

— Ты идиот!

Пятый

с тоской смотрел на мать. Странное дело, раньше в детстве она казалась ему умной и смелой. Все время бросалась на его защиту перед другими Матерями. Хвалилась им, точно драгоценностью. Он себя так и ощущал — ее любимой драгоценностью. Но с каждым годом требования матери росли, а любви становилось все меньше. И чтобы ее заслужить он выбивался из сил. Пытался быть лучшим. Сильным. Делал столько всего, чтобы услышать: «И чем ты лучше Четвертого? Смотри, он первый меч академии, а ты?».

Она сравнивала его с другими принцами. Вытаскивала любую его оплошность на свет и тщательно, по кусочкам, разбирала. Больно ранила колючими словами. И постоянно напоминала, что именно он должен стать выбором огня. Королем. В этом смысл его жизни. И ее тоже.

Не сразу он понял навязчивость ее желаний. Самомнение и гордость, раздувшие пламя ненависти ко всему, что становилось на ее пути: другие Матери, Шестой, ассара.

Он старался не замечать ее злых поступков. Отрастил броню равнодушия, чтобы защититься. Не пускал зависть к братьям в сердце, больше всего на свете не желая занимать трон. Вопреки ее желанию.

— Ты можешь многого добиться, — голос матери сделался сладко-обволакивающим, — стать выше всего этого сброда. Не получилось в Асмасе. Не беда. Империя лучше. Что такое Асмас по сравнению с ней? Так, пятнышко на карте. А здесь можно развернуться. Подмять под себя такие территории… Возвыситься настолько, что Шестому и не снилось. Ты главное не теряйся. Мама поможет. Найдет союзников. Наверняка здесь есть недовольные тем, что девка займет трон. А ты герой! Помог отбиться от захватчиков. Спас их от смерти. Немного обаяния. Чуток терпения. И тебя полюбят в империи. Сначала принц-консорт. А как родится наследник… Можно уже и трон занимать.

Арвэл вздрогнул. Посмотрел, неверующе, на мать. Та торопилась, глотая слова. Глаза возбужденно блестели чем-то нездоровым. Волосы выбились из прически. Лицо исказилось, и на нем отразились годы, проведенные в заточении. Она не смотрела на него, словно живя в другом мире, где послушный ее воли сын становится королем, императором… И она занимает место за троном. Властная и очень значимая тень правителя.

— Остановись, — попросил он, зажимая пальцами виски и чувствуя, как душу рвет на части, — ты больна.

— Я здорова, мой мальчик! Здоровее любой из Матерей. Ни одна из них не любит своего сына так, как я. Ведь я готова ради тебя на все. Я сражалась каждый день. Я готовила тебя к великому будущему. Смотри, ты сейчас в императорском дворце. Будущий принц-консорт. Но это только начало. Просто доверься мне.

Это становилось невыносимо. Голова не просто болела, она раскалывалась. А с ней разрывалось на части сердце.

— Мама, ничего из этого не будет, — он поднял на нее больной взгляд, мысленно перечеркивая ее образ. Он будет ее любить. Но прежнюю. А не эту, сошедшую с ума, женщину. — Ты под присмотром вернешься домой и тобою займутся целители…