Совенок. Вода и пламя. Шестая часть
Шрифт:
— Шиль! — взвизгнула Оля, обнимая парня за талию. Тот подхватил ее, покрутил, поставил на землю и потрепал по голове: — Слышал, ты даешь тут всем огня. Смотри, не увлекайся. Жалко будет, если это место превратится в пепел.
Оля фыркнула:
— Я аккуратно, — пообещала.
— Тогда разрешаю вашей компании занять нашу поляну. Все слышали? — повысил Шиль голос, оглядывая собравшихся вокруг курсантов. — Там, по крайней мере, нечему гореть, — добавил он шепотом и подмигнул.
Малышня расплылась в довольных улыбках, рядом
— Я договорилась.
Оля уверенно шагала в сторону пещеры, академия спала, измученные тренировками курсанты десятый сон видели, но малышня решила, что эта ночь лучше всего подходит для задуманного. Завтра должен был состояться праздник огня, после которого всех первокурсников, кто был стабилен, отпускали домой. Надо сказать, счастливчиков вышло немного — преподаватели осторожничали, не желая потом выслушивать претензии от родителей, получивших незапланированный всплеск родного чада.
— Что ты сделала? — ошарашенно поинтересовался Лексар.
— Ничего такого, — пожала плечами девочка, — мама часто с ним разговаривает, еще и ругается. Вот и я попробовала.
Лексар остановился, как вкопанный. Сзади недовольно зашипел, наткнувшись на спину друга Ирлан.
— Ты про стихию? — осторожно поинтересовался Лексар. Оля тоже вынуждена была остановиться. Обернулась, посмотрела с превосходством на сгрудившихся позади нее мальчишек, ощущая себя главарем. По крайней мере на этот вечер.
— И что тут странного? — удивилась она. — В сказках почти со всеми можно договориться: с бабой Ягой, Морозом, а с кем не договориться, того обмануть.
— Никогда не слышал о таких сказках, — честно признался Лексар, настороженно сопя. Его продолжали раздирать сомнения: с одной стороны, они здорово рисковали, нарушая строгий запрет приближаться к источнику, с другой — завтра праздник. Он сам слышал разговор наставников, что малышей постараются отправить домой, дабы не болтались под ногами во время экзаменов. Вдобавок, его все равно накажут — Илья уперся, не желая отпускать сестру одну. Так что лучше быть наказанным за себя, чем за других. Ну и в-третьих, Лексару льстило, что о нем, первокурснике, уже говорят в академии. Пока с насмешкой, мол, покатался на калкалосе, но это пока… Да и отец говорил, чтобы держался двойняшек. Знал бы он, правда, что именно задумали эти двое…
— И как ты с огнем общалась? — уточнил скептически Ирлан. Ахмбад так вообще насмешливо прыснул, мол, придумала тоже… с огнем. Да стихии плевать даже на взрослых, он только королевскую семью выделяет, а уж про малышей и говорить нечего…
— Я к Майре ходила, у них там камин, — недовольно нахмурилась Оля, не став упоминать, что заодно и в крольчатник наведывалась. Наставница пыталась поначалу призвать непослушную ученицу к дисциплине и запретить покидать корпус по вечерам, но мама поговорила
Вначале огонь никак не реагировал на ее разговоры. Горел и горел. Но Аль рассказывал, что у него тоже не сразу получилось наладить контакт со стихией. Так что Оля упорно приходила, притаскивала своего любимого кролика, садилась ближе, устроив питомца на коленях и рассказывала о том, как прошел день, что она думала, что чувствовала. Тихий шепот вплетался в треск поленьев, тепло приятно овевало лицо, и девочка задремывала, просыпаясь от того, что безмолвный брал ее на руки и выносил на улицу.
— Засиделась ты, влетит, — ворчал он. Оля зевала, соглашалась, обнимала его за шею, сонно шептала:
— Спасибо, дядя Нальриф, — и засыпала дальше, просыпаясь, когда ее укладывали в постель.
Но одним вечером, когда она задремала, не досказав сказку, из огня вылетела искра и больно ее ужалила. Девочка подпрыгнула, открыла глаза.
— Дальше! — потребовал, высовывая мордочку из огня рыже-золотой кролик.
Ее собственный, белоснежный, неодобрительно посмотрел на двойника и чихнул.
Оля откашлялась, протерла глаза и продолжила свою любимую историю о Снежной королеве. Почему именно ее? Потому что Герда в ней была ужасно умной и храброй. В асмасских же сказках храбрыми были лишь мужчины. Женщины тоже совершали смелые поступки, но их всегда спасали мужчины, называя в конце «Мой огонек». А еще в этих сказках почти не было детей… Если и были, то они всегда попадали в неприятности из-за шалостей или собственных страхов, и тогда сильные и очень правильные взрослые их спасали. Одна сказка так и называлась «Мальчик, который боялся». Девочка ее на дух не переносила, настолько глупой она ей казалась, а малыша искренне жалела. И ни в одной сказке не было девочки…
Оля не знала, нравились ли огню земные сказки — тот большей частью был молчалив, изредка оживляя пламя разноцветными огоньками, но она искренне верила, что «да», продолжая делиться историями, которые им на ночь читала мама.
— Он сказал, что скоро наступят времена, когда каждый огонь будет на счету, — серьезно ответила Оля курсантам, и те посуровели, напряженно переглянулись. Мальчишки всегда чуяли большую драку.
— Врешь, — мотнул головой Ахбад, но в глазах блеснула надежда. Из них четверых лишь у Лексара открылся дар, что было предметом зависти остальных.
— Можешь остаться, если хочешь, — предложила Оля. Она и сама нервничала. Огонь велел привести лишь брата, а с ними увязались эти трое. Как он отреагирует?
— Я иду, — известил курсантов Илья, целиком и полностью доверяя сестре. К источнику? Почему бы и нет. Насколько он слышал, ничего страшного там нет. Ну пещера. Лава. Главное, под ноги смотреть и не упасть.
Около входа они замешкались — глубокая темнота пугала, но тут внутри приглашающе вспыхнул световик, и малыши дружно шагнули внутрь.