Совёнок
Шрифт:
Сын промолчал.
– Ту девочку звали 'Aйгу – по-карельски значит «время». 'Aйгу помогала маме по хозяйству: пасла овечек, ходила с маленьким ведёрком к ручейку за водой. Мама пряла пряжу, а девочка сматывала нитки в клубок. По воскресеньям она шла в соседнюю деревню продавать красивые вязанные рукавички и носочки. Домой приносила вкусненькие карамельки. Наступал вечер, мама укладывала доченьку спать, гладила её по длинным локонам и нараспев говорила ласковые слова, а сама грустная такая…
– Колыбельную пела…
– Когда 'Aйгу ходила на ярмарку, она заметила, что у всех-всех ребяток есть не только мама, но и папа. И однажды 'Aйгу
– Мам, а где мой папа?
У мамочки появились на глазах слёзы, она обняла доченьку и открыла ей страшную тайну: у 'Aйгу тоже был свой папа, но злые крысы унесли его за высокие чёрные горы, когда она была ещё совсем-совсем маленькая. Тогда мама оставила девочку на соседей и смело пошла по крысиному следу. Долго шла. День шла. Ночь. Привёл след к подножию самой высокой горы…
Наташка замолчала:
– Тебе интересно?..
– Что дальше-то было?
– …привёл след к подножию высоченной страшной горы. А совсем рядом стояла маленькая ветхая избушка. Мама постучалась в окошко, и к ней вышла добрая волшебница: «Я знаю о твоём горе, – сказала она. – Сама ты не спасёшь папу. Возвращайся домой, назови дочь именем «'Aйгу». И только когда она сама спросит о папе, выпей этот настой, – фея дала маме изумрудный пузырёк. Ты превратишься в кошку. И сразу, вместе с 'Aйгу, приходи сюда, к высокой скалистой гряде. Крысы живут за ней. Там они и держат в заточении пленника. Раз в день, едва солнце коснётся вершины, огромные челюсти горы раздвигаются, одна половина её поднимается вверх и появляется громадная щель. Бегите через неё на другую сторону хребта. В это время все крысы уходят на равнину за добычей. Коли до захода солнца вы не успеете папу спасти, гора снова опустится, челюсти сомкнутся, и вы навсегда останетесь в царстве крыс. Помни об этом!».
– Ты взаправду что ли сама это выдумала? – изумился сын.
– Слушай дальше!
Совёнок шумно завозёхалась:
– Мама вернулась домой, назвала доченьку именем 'Aйгу и стала ждать. В тот вечер, когда девочка впервые спросила о папе, она достала волшебный пузырёк, выпила настой и превратилась в огненно-рыжую кошку. Вдвоём они отправились к дальним кручам. Шли день. Шли ночь. И дошли до зловещей горы-громады. Стали ждать.
Ночь постепенно растворялась в дне. Край солнца выглянул из-за сонной вершины. И тут раздался страшный грохот. Земля и скалы задрожали. Камни поднялись наверх, в горе открылась огро-оомная чёрная щель. Узенькая тропинка звала вглубь. Зелёные кошачьи глаза хорошо видели в темноте. Кисуля смело побежала вперёд, девочка за ней. Они пробирались между камней, берегами подземных озёр, пока пещера не закончилась. Вышли они из-под каменного свода и попали в густой мрачный лес. Деревья повалены друг на друга. Везде паутина. Сырость. Мрак. Солнышка там нет, одни светлячки своими огоньками-фонариками подсвечивают. Тропинка вела, вела их и привела к развалинам старинного заброшенного города. Куда дальше путь держать – не знают. Если не успеют до захода солнца – навеки останутся в сером царстве.
Неожиданно одна из чугунных дверей стала медленно, с тяжёлым скрипом, отворяться.
Кошка и 'Aйгу зашли внутрь. Смотрят, на большом деревянном помосте, укрытом шкурами крыс, сидят папа 'Aйгу и красивый юноша. Не шевелятся. Глаза закрыты. Заколдованные потому что. Рыжая кошка прыгнула на помост. Обошла вокруг них трижды и, проходя мимо, каждый раз задевала их своим хвостиком. Пленники ожили, спрыгнули с помоста на землю
Сказительница замолчала. Сделалось совсем тихо.
Сын нетерпеливо:
– Ну?!.. Дальше…
– А дальше я не придумала. Но всё обязательно кончится хорошо. Не может быть дальше нехорошо, ведь 'Aйгу нашла своего папу. Главное, теперь они вместе: мама, папа, 'Aйгу и… юноша.
Сын восхищённо захлопал в ладоши, воскликнул:
– Наташка, ты настоящая артистка!
Следующим летом подошла очередь на новую квартиру и для нашей семьи. Покидая «живой уголок», расставаясь с непутёвыми соседями я не пытался скрыть радости.
Что там стряслось потом у Раисы, точно никто не знал. Говорили, серенький котёнок, которого Совёнок подобрала на улице, напрудил Жорке в кеду. А у того суд скорый: на глазах у ребёнка он схватил живой комочек и – об угол плиты. На мать руку поднял… Нервное потрясение оказалось настолько сильным, что девчонка потеряла дар речи. Сожитель у Раисы долго не загостился, а Наташка так и осталась немой.
Может, болтали?..
…Прошли годы, Серёжка, несмотря ни на какие уговоры, поступать в университет отказался. У нас в городишке окончил простое училище, отслужил в армии. И вот однажды, ранней весной, мы собрались на выходные в деревню. Сын решил подъехать позже, автобусом. Обещал приехать не один, с невестой. С женой гадали-гадали: «Кто избранница?».
Я отправился на остановку встретить ребят. Беспокойно маялся у обочины, курил до того момента, пока на дороге, вдали, не показался рейсовый автобус. Он подъехал к дощатой синей будке, остановился. Я заметил ребят через боковое стекло: Серёжка стоял, положив руку на плечо невысокой хрупкой девушке. Сын был сдержан, девушка мельком глянула на меня, смущённо улыбнулась и склонила голову.
Её лицо показалось мне знакомым… Словно где-то раньше я видел эти огромные выразительные глаза, скромную улыбку.
Я шагнул навстречу, взял у Серёжки сумку, с интересом разглядывая спутницу.
Совёнок?!
После секундного замешательства наигранно-весёлым голосом выдавил:
– Ну, здравствуй, Наташа! Совсем красавицей стала.
Она засмущалась, ещё теснее прижалась к Серёжке.
Мы зашагали до своротки, ведущей к нашему хутору. Спустились в тенистую ложбину. Тропинка держала плохо. То одна нога, то другая временами проваливалась, оставляя после себя в талом снегу глубокие лунки. Мысли в голове крутились разные… Вспомнил: соседка по старому дому говорила, что видела их вместе, но тогда мне не захотелось в это верить.
Поднялись на песчаный, почти оттаявший пригорок.
Подошли к деревенскому дому.
Стол был накрыт. Расселись. В разговоре коснулись погоды. Весна сей год была дружной, говорливой. Мы шутили. Натянуто смеялись. Молчали. Переглядывались. Изучали Наташу. Совсем не похожа на мать: светло-русая тяжёлая коса через плечо, тонкие аккуратные черты лица, яркий румянец на щеках, смущённая улыбка. Бездонные, зелёные с карими крапинками глаза светились любовью к Серёжке.
Я взял вёдра, пошёл за водой. Не столько по надобности – хотел с мыслями собраться. Сел возле колодца на остывшую лавочку, закурил. Солнце удалилось на покой, укрывшись тучным небом. Вечерний морозец подсушил мокрое снежное месиво, превращая его в ноздреватый колючий панцирь.