Совершенный геном: Архичервь 12
Шрифт:
Товарищи обычным шагом добрались до центра города — площади, вымощенной каменной брусчаткой. По пути они встречали огромное количество замерших фигур, живых, но замороженных пространственными нитями. Все они уже пробудились, однако сдвинуться с места не могли.
— Какая ностальгия. — Эдик Лис улыбнулся шире обычного, высвобождая подавляющую омни.
Центр площади затрясся, и из-под земли поднялась круглая платформа. Она возвысилась на метр над площадью, привлекая взгляды заинтересованных Васи и Карвины. На поверхности платформы беззаботно дремали крошечные зверьки, ни один не похож на другого. Шипастый желтый
— Когда-то ты проиграл спор и был вынужден назвать семью червями. — Эдик протянул руку двуглавому символу Вормонд, и тот немедленно заполз на плечо. — Сегодня этого имени боится вся вселенная.
Гон Ши и Эйдон удивленно переглянулись, они не участвовали в том споре и не знали событий, приведших к такому результату. Да и название Вормонд не вызывало вопросов, ведь дух семьи вполне себе соответствует.
— А ведь тогда вы просто хотели попасть на шабаш. Жаль, мы с кровавыми духами были в скрытом царстве. — Салават кивнул, вспоминая рассказ Васи, как лучший друг не смог отгадать загадку, из-за чего и был вынужден применить такое название. — Кто бы мог подумать…
Пока друзья погружались в воспоминания, Влад посмотрел на Эйдона, и тот, поняв приказ, деактивировал пространственную заморозку. Настало время поквитаться за предательство.
Глава 428: Расплата за предательство.
— Разве не чудесно, вновь встретиться этим прекрасным утром, здесь, где все началось? … — Эдик развел руки, кружась и обводя взглядом элиту семей охотников, заклинателей, отрекшихся, и нескольких глав КОСИУМа. Среди последних Лис увидел мужеподобную особу с зелено-голубыми короткими волосами, и хмурой физиономией. — Да ладно, Паук, ты и ее достал? Глава новосибирского отделения КОСИУМа, Елена Павловна. Та, кто убила моих родителей.
От радости Эдик захлопал в ладоши, не обращая внимания на закатившую глаза жену.
— Спасибо, ты мне очень помогла. Я даже не буду убивать тебя. — Воспоминания об издевательствах родителей бросили тень на улыбающееся лицо Лиса. — Пусть это сделает кто-то другой. Салават?
Вопрос так и остался без ответа, Мастифф двумя парами алых глаз пожирал группу бойцов: Олег Клоп, Дима Сокол, Леха Ящер, Семен Воробей. Бывшие друзья не смели поднять головы. Они понимали, что проиграли, даже при отсутствии воспоминаний о событиях после активации звериных инстинктов. Лучше бы все погибли в жертвенном взрыве Влада, чем стояли здесь.
— Ладно… Влад? — Как только Эдик спросил, Влад повернулся в сторону Елены, и та начала сдирать с себя кожу ногтями. Тотальное превосходство в психической силе в купе с доминированием родословной сделали бывшую главу новосибирского отделения КОСИУМа неспособной сопротивляться.
Жуткий визг сопровождал самосвежевание. Женщина не могла выдержать боли, которую Влад усилил стимуляцией нейромедиаторов. Но даже так Елена продолжала, отрывая от лица шматы плоти, и постепенно переходя ниже. Регенерация Вормонд делала процесс бессмысленным, Елена не могла умереть таким образом, но недавно Влад понял, что прелюдия, порой, столь же важны, как и результат.
Наблюдая за мучениями Елены, даже безжалостные охотники вздрагивали. Многие попытались высвободиться из пространственной паутины Паука и сбежать. Но как могли слабаки, не достигшие даже Звездного цикла, сопротивляться мощи Пустого космоса?
Вбив в рот Елене кусок брусчатки, тем самым убавив громкость, Влад оставил ее наслаждаться предсмертной агонией, а сам направился к дроидам Инценсус. Совершенные машины, вмещающие сознания выдающихся ученых различных эпох, дрожали. Они ощущали, как коллективное бессознательное рушится с каждым шагом Владислава. Да, ученые узнали в двухметровом бледном мужчине бывшего лидера, потому как его психическая энергия слишком отличалась от других.
— Жаль… Многие из вас построили фундамент, на котором основано мое интеллектуальное превосходство. — От Фигуры Влада отделились изумрудные молнии. Психическая сила мгновенно поглотила дроидов и проникла в их коллективное бессознательное, сжигая все разумное существование. Даже старуха, олицетворяющая страх смерти, исчезла под яростью изумрудного тока.
Архичервь, получивший доступ к дармовой ментальности, начал пожирать разодранные осколки, довольно шипя.
Салават тем временем выпустил когти и подошел к бойцам. Последние даже тела контролировать не могли, не говоря уже о сопротивлении.
— Отпусти их. — Мастифф обратился к Эйдону, и тот без лишних слов ослабил пространственные нити, с интересом наблюдая за развитием событий. Стоило оковам спасть, бойцы бросились в рассыпную. Кровавая омни поднялась из тела Салавата и образовала барьер, заперший всех четверных внутри. — Ваше предательство — моя ошибка.
Все четверо когда-то были не просто друзьями Салавата, они являлись его прямыми подчиненными. Семь кровавых духов, которыми Салават командовал… и только двое остались на их стороне. Если это не личный провал, то что?
— Салават? — Олег клоп обладал выдающимися сенсорными способностями, поэтому первым узнал привкус духовной энергии бывшего лидера. — Салават, мы были неправы. Это слуга Квадука, он одурачил мой разу… кххх…..
Клоп захлебнулся в словах, когда алые когти вскрыла горло, как топор консервную банку. Разумеется, подобное ранение не могло прикончить кровавого духа, тем более усиленного кровью происхождения Вормонд. Но вот незадача, кровь, хлещущая из горла, не оросила брусчатку, а сплеталась в тончайшие нити. Извиваясь по-змеиному вокруг неподвижного тела клопа, они прицеливались, а затем пронзили плоть в сотнях мест. В отличие от Елены, Клоп даже не мог закричать, когда его нервные узлы были поражены, лишь сиплое бульканье поднималось из вспоротой глотки.
Дима Сокол, Леха Ящер, и Семен Воробей прижались спинами к барьеру. Они боялись. В отличие от большинства присутствующих, бойцы прожили не такую уж и долгую жизнью, чтобы смириться с неизбежностью смерти и смело встретить ее, когда придет время.
— С-салават… не надо, пожалуйста. — Семен упал на колени и сцепил руки в молитвенном жесте.
— Нужно было думать об этом, когда предавал нас. — Салават ценил дружбу как никто другой, но предательство — то, чего он никогда бы не простил.