Совесть - поиск истины
Шрифт:
Люди с невысокой культурой, выброшенные из привычного им хода жизни, легко подвержены влиянию подобных фейерверков слов. Они верят и следуют за безумцами и негодяями, которые ведут их к пропасти.
Изменение, которое произошло в значении слова "большевик", тоже очень специфично. Само это слово звучит в русском очень неуклюже и чуждо. Это не очень точное и грамматически правильный перевод слова "максималист". Но русские люди придают ему свое их собственное значение. Я сам два года назад случайно слышал разговор двух солдат. Один из них, кто, судя по его наружности, был очень "передовых идей" (их называли товарищами дезертирами) давал урок другому, наивному деревенскому мальчику. "Нас очень много,
Для него, по-видимому, слово "большевик" соответствует слову "большинство", и это значение все еще очень широко распространено среди людей.
Я слышал этот разговор во время одного из своих путешествий, что я предпринял летом 1917-го. Некоторое время я ехал по России от Петрограда до Закавказья и обратно. В первое же из них я столкнулся с новой "фазой большевизма", уже повернувшего от слов к делам и использующего для своих целей различных людей и различные доводы.
Это заняло у нас пять дней, проехать от Петрограда до Тифлиса, где мы появились в полночь. Вокзал был набит солдатами -- это была Кавказская армия, покидающая фронт и расходящаяся под влиянием пропаганды большевиков. Нам сказали, что ночью гулять по городу не безопасно, и мы должны подождать утра. Я едва спал в течение всего путешествия, и теперь дремал в кресле. Неожиданно с платформы послышалось несколько выстрелов, а сразу же вслед за ними ужасающие вопли и крики. Общество было, конечно, охвачено паникой; все повскакивали со своих мест, со страхом ожидая того, что произойдет дальше. Очень скоро, однако, ворвались солдаты с криками: "Товарищи, не волнуйтесь. Мы всего лишь застрелили вора".
220
П. Д. Успенский
Оказалось, что они схватили человека, который украл из чьего-то кармана три рубля, и за это его на месте же расстреляли. Над телом убитого человека началась дискуссия, правильно ли это было или нет. Собрание настолько разволновалось, что дело дошло до рукопашной. Шум был ужасный; несколько пассажиров вышли посмотреть на тело покойного, лежащее на платформе.
Часом позже выстрелов и криков стало больше -- еще один вор был пойман и расстрелян. К рассвету был застрелен третий вор, но оказалось, что он вовсе был не вором, а милиционером, то есть полицейским. Все это произошло на платформе, отделенной от нас лишь одной стеклянной дверью. Общее беспокойство была настолько большим, что никто не мог ничего понять. На платформе лежали три запачканных кровью тела.
Конечно, это было только начало. Солдаты пока еще были дружелюбны по отношению к публике; у каждого были еще хлеб и обувь. Но было совершенно ясно, что как только хлеба и обуви больше не останется, те, у кого есть оружие, отберут хлеб и обувь у тех, которые его не имеют.
В то время как происходил процесс "углубления" революции, лидеры большевизма пробирались к власти. Наконец, благодаря убийствам, лжи, неосуществимым обещаниям и использованию всех криминальных элементов, имевшихся в России, они преуспели в достижении своей цели. Но теперь они оказались в действительно трагическом положении. Мне бы хотелось, чтобы это было ясно понято -- как трагично было их положение. Большевики не имели конструктивной программы, и, фактически, они не могли ее иметь. Каждый понимал, что ни одно из их обещаний не может бьггь выполнено. Они только должны спокойно сидеть и не шевелиться. Любое их движение приводило к ухудшению. Было достаточно "национализировать" продукты, чтобы они исчезли с рынка.
"Национализированные" заводы и фабрики были заняты заседаниями и не работали. Жизнь сама учила большевиков, что они только должны продолжать революционную политику Керенского, то есть печатать бумажные деньги и произносить речи. Если им это не нравилось, то все, что оставалось -- это лететь в Швейцарию, подготавливать заговоры и начать терроризм против большевиков в России. Я думаю, что они сами осознали тогда, что неспособны ничего сделать; им было отказано во всякой возможности любой созидательной работы -- исключительно их работа была причиной разорения. На некоторое время они были спасены борьбой, что началась против них.
Но разрушение было в то время уже совершившимся фактом. Русской жизни больше не существовало. Все, что случилось с тех пор, было ближе к смерти, нежели жизни. Фактически жизнь
221
Совесть: поиск истины
России была остановлена в первую минуту революции. Эта минута означала уничтожение какой бы то ни было возможности культурной работы. К несчастью, немногие поняли это.
Следующее -- мое личное мнение: народ, простой обыватель имеет более глубокую проницательность в отношении революции и понимает события намного лучше, чем представители прессы, литературно образованные люди и, особенно, политики. Те потеряли всю способность размышлять и были унесены ураганом событий. К несчастью, их мнение оценивалось как мнение русских, и, что хуже, они ошиблись в своих взглядах на волю народа.
В то время считалось обязательным изображать радость по отношению к революции. Все, кто не чувствовал этого, должны были молчать. Многие, конечно, понимали, что радоваться нечему, но они были разрозненны, и даже если бы они говорили, их голоса не были бы услышаны во всеобщем хоре восхищения.
Я хорошо помню один вечер лета 1917-го, в Петрограде. Я допоздна сидел в гостях у генерала А., чья жена была известной артисткой, и теперь уже ночью возвращался домой с М., редактором крупного артистического журнала. Нам пришлось идти через весь город. Наш хозяин находился прямо в центре политической жизни, но он достаточно ясно понимал безнадежность всяческих усилий, и политиков в его доме воспринимали как нечто, портящее веселье. Только когда мы вышли на улицу, темой нашего разговора стала политика.
– - Знаете, -- сказал М., -- есть идиоты даже среди культурных людей, которые чувствуют себя счастливыми во время революции, кто верит, что это будет освобождение от чего-то. Они не понимают, что если она означает освобождение, то это освобождение от еды, питья, работы, гулянья, использования трамваев, чтения книг, покупки газет и так далее.
– - Точно, -- ответил я.
– - Люди не понимают, что если что-то и существует, то только благодаря инерции. Первоначальный толчок из прошлого все еще работает, но его нельзя обновить! В этом и состоит весь ужас. Рано или поздно его энергия будет исчерпана, и все остановиться одно за другим. Трамваи, железные дороги, почта -- все это работает благодаря только одной инерции. Но инерция не может длиться вечно. Вы поймете, что факт нашей прогулки здесь и того, что на нас никто не нападает, ненормален. Это возможно только из-за инерции. Человек, который очень скоро будет грабить и убивать на этом же самом месте, пока не осознал, что он может делать это уже сейчас, не боясь наказания. Через несколько месяцев здесь уже нельзя будет гулять ночью, а еще немного позже будет небезопасно делать это и днем.
– - Несомненно, -- добавил М., -- но никто не видит этого. Все
222
П. Д. Успенский
ожидают, что произойдет что-то хорошее, хотя ничто прежде не было таким плохим, и нет никаких причин ожидать чего-то хорошего
После того вечера я никогда больше его не видел и не знаю, что с ним случилось. Также не знаю, живы ли еще генерал А. и его жена, но я часто за эти два года вспоминал эту беседу. К несчастью, все настолько подтвердило правильность наших умозаключений.
Следующая "фаза большевизма" оказалась в трогательной общности с другой характерной особенностью жизни военной России, и очень скоро это особенность стала доминирующей чертой большевизма. Подлинной причиной разорения России, которое привело к революции, был грабеж -- то есть то, что вы, как вежливые и культурные люди, называете наживой.