Совести нет

Князькова Нина

— Ты лысый, Яшка. — Фыркнула я и потянулась за стаканом воды. — И твою лысину приличной не сделать, как ни корми.

Он обиделся.

— Тебе что, лысые не нравятся?

— Нравятся. — Ответила, не моргнув глазом. — Я просто не понимаю, чего ты ко мне пристал. — Я всегда была честной и сейчас юлить не хотела.

Хохриков сел напротив меня и уставился на меня своими голубыми в желтую крапинку глазами. Как кот, который мышь у норы пасет.

— С тобой не скучно. — Ответил он.

Я напряглась.

— Тебе развлекаловки не хватает?

Клоуна решил дома завести? — Прошипела, заводясь. — Встань перед зеркалом и развлекай сам себя, идиот.

— Маш, я же не про это. — Он примирительно поднял ладони вверх. — Я про то, что рядом с тобой мне интересно.

Я отбросила от себя вилку встала из-за стола. Что-то так тошно стало. Неужели со мной всегда будет вот такое? Я, конечно, ни на что в своей жизни уже не надеюсь, но хочется элементарной теплоты и уважения. А я тут, оказывается, клоуном работаю.

— Спокойной ночи. — Пробормотала, выходя из кухни.

— Маш. — Хохриков ринулся за мной.

— Кремом меня можно сегодня не мазать. — Предупредила, подходя к лестнице.

— Маша. — Он схватил меня за руку.

Пришлось остановиться и надавать ему по шаловливым ручкам. Но, то ли я сегодня была не в форме, то ли Хохриков научился плохому, но скоро меня прижали к перилам.

— Чего тебе? — Начала злиться я.

— Вот почему ты такая колючая? — Яшка злился, и я это прекрасно видела. Отвечать я не собиралась, поэтому он продолжил сам. — Ты мне даже шанса приблизиться не даешь.

— Ты стоишь очень близко. — Напомнила я ему.

— Ты поняла, о чем я. — Не сдался настойчивый лысый мужик. — Ты каждое мое слово воспринимаешь, как угрозу твоей свободе.

— А это не так? — Приподняла я бровь.

— А что плохого в потере свободы, Маш? — Вдруг спросил он меня.

— Ты об этом свою сбежавшую жену спроси. — Хмыкнула, ударив по больному.

Яшка скривился и перешел к угрозам.

— Если я тебя сейчас поцелую, то что ты сделаешь?

Так как мы были почти одного роста, Яков даже пониже меня, то страшно мне не было. Было противно.

— Ударю. — Предупредила.

— А если не поцелую?

Теперь перекосило меня. Чего он добивается? Чтобы я просила, чтобы он….

— Хохриков, если ты в чем-то определиться не можешь, то причем здесь я? — Спросила.

Он приблизил свое лицо к моему. На цыпочки что ли встал? И взглядом в мои губы уперся. Я занервничала. А ну как сейчас набросится, и мне придется его побить. На драку сегодня сил уже не было, но так и быть, ради Хохрикова постараюсь.

— Меня бить нельзя. — Вдруг вспомнил он. — Нам завтра опеку оформлять. Я должен выглядеть прилично. — Я задумалась на секунду и почувствовала легкий поцелуй на подбородке. Меня внезапно отпустили. — Иди в комнату. Сейчас крем возьму и приду.

И ушел на кухню, оставив меня стоять на лестнице. Что это сейчас было? Я потерла подбородок, пожала плечами и поплелась в комнату. Нужно выспаться, завтра будет тяжелый день.

Хохриков уже застелил новую кровать бельем. После бани

в душ идти было не нужно, поэтому я сбросила халат и нырнула под теплое одеяло. Я успела уже задремать, когда пришел Яков. Он сдернул с меня одеяло, оставив лежать в одних трусах. Я приоткрыла один глаз. Яшка, не обращая внимания на обнаженную верхнюю часть моего тела, открыл крем, разогрел его в руках, и принялся мазать живот. Ну конечно, грудь у меня маленькая, на что там смотреть-то…. Но почему-то вновь стало обидно. Какая-то я сегодня сентиментальная.

— Вообще-то, я сама могу намазаться. — Грубо сказала.

Он усмехнулся.

— Но ты же не мажешься. Ни разу в этом доме даже не попыталась. — Он аккуратно наклеил новый пластырь, укрыл меня одеялом и вышел из комнаты.

А я лежала, тупо пялясь в потолок и пытаясь понять, когда я умудрилась пропустить тот момент, когда подпустила к себе этого мужика ближе всех допустимых норм. Если бы мы просто занимались сексом, это не было бы большой проблемой. Я привыкла к отсутствию эмоций в этом деле. Другое дело, что я совершенно была не готова к тому, что теперь у меня появилась… бородатая лысая нянька с претензией на постель.

Только подумала про постель, как дверь вновь открылась и Хохриков, так же в одних трусах, вошел в комнату. Сдернул одеяло с другой стороны кровати и улегся. Скандалить на ночь глядя мне не хотелось, потому повернулась к нему спиной, свернулась калачиком и закрыла глаза. В течение получаса заставляла себя расслабить мышцы. Не привыкла я спать с кем-то даже в одной комнате, не то что в кровати. А тут уже вторую ночь такое испытание.

— Мне уйти? — Услышала тихий шепот за спиной.

Накрылась одеялом с головой, не желая отвечать и… неожиданно для себя уснула.

— Теть Маша, вставайте. — Услышала сквозь одеяло.

Резко открыла глаза, поняв, что закуклилась по саму макушку, оставив снаружи только нос.

— Чего орешь? — Просипела сонным голосом Кольке, стоявшему в дверях.

— Дядя Яша сказал, что б я вас разбудил. Скоро выезжать надо. — Отчитался мальчишка.

Я застонала, вспомнив, что за мероприятия меня сегодня ожидают.

— Сейчас спущусь. — Сообщила.

Послышались удаляющиеся шаги, и я села на кровати. Потерла лицо. На кой черт я во все это ввязалась? С мученическим вздохом набросила на себя халат и поперлась принимать душ. Постояв под тугими струями, пришла в себя. Что-то злая я с утра. На ком бы сорваться?

Хохриков легко отделался, подвинув мне чашку кофе и бутерброд с мясом, который я быстро растерзала. Даже пакостить на время расхотелось. А потом снова захотелось, когда Яшка заявил, что мы поедем на его машине. Еще и ключи отобрал, паразит. Ну, ничего. Я ему сегодня отомщу как-нибудь.

— Теть Маш, а вы меня точно не отдадите обратно? — В который раз спросил Колька.

По мере приближения к городу, ребенок нервничал все больше.

— Точно. — Я была спокойна, так как вечернюю пакость для Хохрикова уже придумала.