Совет двенадцати
Шрифт:
— Единый, спаси и сохрани!.. — ахнул какой-то рокушец.
Туча мошкары на какое-то время остановилась, неподвижно вися над колышущимся месивом Нъярлатхотепа. Она внимательно рассматривала его мириадами крошечных глаз.
Так прошло несколько тягостных секунд, в течение которых никто не понимал, что происходит. Две бесформенные массы пристально рассматривали друг друга, словно ведя молчаливый диалог.
— Я был первым, — наконец произнес Нъярлатхотеп. — Место занято. Эти смертные принадлежат мне.
— Я
— Ты понимаешь, с кем говоришь?! Я Нъярлатхотеп, архидемон Лэнга!
— А я Кхатаркаданн, демолорд Паргорона. И я взял плату.
Сказав это, мириады насекомых разом вошли в крутое пике, впиваясь в колоссальную тушу Нъярлатхотепа мириадами жал и хоботков. Архидемон бешено взревел тысячами ртов и принялся хлестать щупальцами, всасывать воздух хоботами, яростно клацать зубами, беспорядочно атакуя нового противника.
Люди зачарованно уставились на битву двух бесформенных чудовищ. Выглядело это так… у многих возникли ассоциации с… точь-в-точь…
— Вам тоже кажется, что это похоже на… — задумчиво произнес Обелезнэ Первый, обращаясь к Гвениоле.
— Не понимаю, о чем вы говорите, ваше величество, — чопорно ответила королева Ларии.
— Как выкапанный, — кивнул Кей-Коон. — У нас в степях такое на каждом шагу… только маленькое.
Действительно, дерущиеся Нъярлатхотеп и Кхатаркаданн ужасно напоминали прозаическую… коровью лепешку. Исполинскую коровью лепешку, над которой вьется целая эскадрилья мух. Единственная разница в том, что эта лепешка орет тысячами голосов и пожирает мошку целыми легионами.
Однако Кхатаркаданн ничуть не страдал от несомых потерь. Более того — он пустил в ход и наземные войска. На Нъярлатхотепе уже кишмя кишели вши, блохи, черви, личинки, тараканы, мокрицы и прочая ползучая мерзость — все они активно жрали архидемона и тут же гибли в его же пастях.
— Убирайся! — рычал Нъярлатхотеп. — Меня невозможно победить, ибо я Ползучий Хаос, владеющий силой возрождения! Даже среди архидемонов я самый неубиваемый!
— А я Смрадный Господин, у меня миллиарды тел, и я создаю новые прямо из твоей плоти! — отпарировал Кхатаркаданн. — Убей половину меня — вторая половина тут же расплодится и размножится, утроив и учетверив мою силу!
— Но ты же не надеешься взять надо мной верх, чужеродец?! Что мне твои потуги, мне, Древнему!
— Зззззззззззззззззззз!.. — издал долгий смешок Кхатаркаданн. — Было дважды так, что я проигрывал в битве! В первый раз меня одолела Кобалия Совершенная, кошачья богиня! Во второй раз — Мальчимбо Красный, смертный маг! Но третьему разу не бывать!
Маршал Хобокен тем временем устроил импровизированный военный совет. Он собрал Асанте Шторма, Руорка Машиниста и всех остальных, кого смог, и теперь допытывался:
— Ну-з, ваши колдунства, что это за гадина такая новая, откель взялась?
Асанте
— Ну-ка, братец, распорядись, чтоб возобновляли огонь. Из всех стволов пусть палят, да пошибче!
— Только в старую гадину или в новую тоже?
— В обеих! Эта новая гадина враг нашего врага, но нам она не друг!
И огонь был открыт с удвоенной силой. Паладины первыми пошли в наступление на Нъярлатхотепа, ифриты первыми принялись жарить и жечь Кхатаркаданна. Следом двинулись все остальные.
Благо архидемон и демолорд почти не отвлекались на блошиные укусы смертных — их полностью поглотило взаимное истребление. Они бурлили и бушевали, как два лесных пожара, выжирающие друг друга. Во все стороны хлестали брызги слизи и летел черный пепел, осыпались мушиные трупики и капала едкая жидкость.
Нъярлатхотеп и Кхатаркаданн сцепились насмерть и понемногу… понемногу… понемногу начали иссыхать. Две колоссальные бессмертные твари брали друг друга на измор, изнуряли до предела, до полного вывертывания наизнанку. Они уже не так рьяно пожирали друг друга — в движениях появились признаки усталости, вялого равнодушия.
— Сдавайся… — бубнил Нъярлатхотеп.
— Ты сдавайся… — жужжал Кхатаркаданн.
Неожиданно у Нъярлатхотепа в боку что-то засвербило — там вспучилось нечто вроде огромного волдыря. Архидемон поерзал, издал рыгающий звук, и «волдырь» лопнул, исторгнув… трех человек.
— Чрево Тиамат, я там чуть не сдох! — взвыл Креол, опираясь на посох.
— Поздравляю, у тебя тройня, — издевательски произнес Кхатаркаданн, обратив внимание на то, что вывалилось из противника.
— Вы что, все еще живы?! — возмутился Нъярлатхотеп, тоже обратив внимание на Креола, Шамшуддина и Логмира.
— Не уверен, — честно ответил Креол, замахиваясь посохом.
Адамантовое острие с хлюпаньем вошло в сизую плоть. Нъярлатхотеп с усталым чваканьем образовал в себе впадину, избегая черного посоха, Креол не менее устало побрел следом, продолжая тыкать куда попало.
— Поимей совесть, смертный! — зашипел на него Нъярлатхотеп. — Мне сейчас не до тебя!
— Что, даже для великого Нъярлатхотепа этого слишком много? — съязвил маг. — Всего этого… что это такое вообще?
— Меня зовут Кхатаркаданн, — любезно ответил демолорд, жужжа мириадами крыльев. — Приятно познакомиться.
— А мне нет. Ты что тут забыл… забыла… забыло… какого ты вообще пола?
— Видишь, каково мне с ними приходится? — пожаловался Нъярлатхотеп. — Я всего-то и хотел, что сожрать их всех… я что, слишком многого хочу?!