Советская фантастика 50—70-х годов (антология)
Шрифт:
Нет, он решительно не понимает, что это взбрело в голову Эльзе…
Празднично накрытый стол. Рядом с бутылкой старого вина — свадебный пирог. Два голубка из крема держат в клювах цифру 75.
— Посмотри, что я приготовила. Этому вину тоже семьдесят пять лет.
Слава богу, кажется, Эльза успокоилась. Но почему семьдесят пять?
— Очень мило, хотя и не вполне точно. Мне не семьдесят пять лет, а сто, да и тебе, насколько я помню, тоже.
Опять этот странный, встревоженный взгляд. Он отрезает большой кусок пирога и наливает в бокалы вино.
— За бессмертие!
Они чокаются.
— Мне бы хотелось, — говорит Кларенс, пережевывая пирог, — чтобы ты в этом году обязательно прошла инверсию. У тебя перегружен мозг. Поэтому ты выдумываешь несуществовавшие события, путаешь даты, излишне нервозна. Хочешь, я завтра позвоню Леруа? Это такая пустяковая операция.
— Олаф, — глаза Эльзы умоляют, ждут, приказывают, — сегодня двадцать третье августа, неужели ты не помнишь, что произошло семьдесят пять лет назад в этот день?
…События и даты, лица знакомых, тензоры, операторы, формулы, формулы, формулы…
— Двадцать третьего августа? Кажется, в этот день я сдал последний экзамен. Ну, конечно! Экзамен у Элгарта, три вопроса, первый…
— Перестань!!!
Эльза выбегает из комнаты, прижав платок к глазам.
«Да… — Кларенс налил себе еще вина. — Бедная Эльза! Во что бы то ни стало нужно завтра повезти ее к Леруа».
Когда Кларенс вошел в спальню, Эльза уже была в постели.
— Успокойся, дорогая. Право, из-за всего этого не стоило плакать, — он обнял вздрагивающие плечи жены.
— Ох, Олаф! Что они с тобой сделали?! Ты весь какой-то чужой, не настоящий! Зачем ты на это согласился?! Ты ведь все-все забыл!
— Ты просто переутомилась. Не нужно было отказываться от инверсии. У тебя перегружен мозг, ведь сто лет — это не шутка.
— Я тебя боюсь такого…
«…Может быть, вы все-таки решитесь поцеловать меня, Кларенс?»
Зловещее дыхание беды отравляло запах роз, путало стройные ряды уравнений. Беда входила в сон, неслышно ступая мягкими лапами. Она была где-то совсем близко.
Не открывая глаз, Кларенс положил руку на плечо жены.
— Эльза!
Он пытался открыть ее застывшие веки, отогреть своим дыханием безжизненное лицо статуи, вырвать из окостеневших пальцев маленький флакон.
— Эльза!!
Никто не может пробудить к жизни камень.
Кларенс рванул трубку телефона…
— Отравление морфием, — сказал врач, надевая пальто. — Смерть наступила около трех часов назад. Свидетельство я положил на телефонную книгу, там же я записал телефон похоронного бюро. В полицию я сообщу сам. Факт самоубийства не вызывает сомнений. Думаю, они не будут вас беспокоить.
— Эльза! — он стоял на коленях у кровати, гладя ладонью холодный белый лоб. — Прости меня, Эльза! Боже, каким я был кретином! Продать душу! За что? Стать вычислительной машиной, чтобы иметь возможность высмеять этого болвана Леви!.. Печеное яблоко, которое слишком поздно вынули из духовки. Радость победы, теорема Лангрена, тензоры, операторы, формулы, формулы, формулы… этого болвана…
Кларенс протянул руку и взял со столика белый листок.
В двенадцать часов зазвонил телефон.
Стоя на коленях, Кларенс снял трубку.
— Слушаю.
— Алло, Кларенс! Говорит Леруа. Как вы провели ночь?
— Как провел ночь? — рассеянно переспросил Кларенс, бросив взгляд на свидетельство о смерти, исписанное математическими символами. — Отлично провел ночь.
— Самочувствие?
— Великолепное! — ровные строчки уравнений покрывали листы телефонной книги, лежащей на подушке, рядом с головой покойной. — Позвоните мне через два часа, я сейчас очень занят. Мне, кажется, удалось найти доказательство теоремы Лангрена.
— Желаю успеха!
Леруа усмехнулся и положил трубку.
— Ну как? — спросил Крепс.
— Все в порядке. Операция удалась на славу. Тревожных симптомов нет.
Дмитрий Жуков
Рэм и Гений
— Гений, вы дурак.
— Почему ты говоришь со мной на "вы"?
— Гений, с дураками можно только на "вы". Они опасны.
— Рэм, твое утверждение голословно. Я прошу представить доказательства моей глупости. Я непрерывно настроен на все волны информации и нахожусь на уровне мирового Знания.
— Я не сомневаюсь, что ты знаешь все. Но как! Ты завалил меня материалом, а мне нужны выжимки. Ну, что это такое?
Рэм с возмущением пнул ногой огромную кучу микрокарточек и катушек с магнитной проволокой.
— Как ты думаешь, Гений, сколько мне потребуется времени, чтобы прочитать, просмотреть и прослушать эти Гималаи?
— При твоей скорости усвоения информации на это потребуется ровно сто сорок один час две минуты пятнадцать секунд рабочего времени.
— Так, а когда я должен передать работу в редакцию?
— К семнадцати часам двадцать четвертого июля, то есть через трое суток восемнадцать часов двадцать восемь минут.
— Ох, ты меня убьешь своей обстоятельностью! Ну, так как же, Гений, я успею "усвоить" все это?
— Нет. Я не принял во внимание твою ничтожную скорость считывания, малое быстродействие, мизерный объем памяти и другие факторы.
— Постой, постой, в твоем лексиконе появились эмоционально окрашенные слова… "Ничтожный", "мизерный"…
— Даю поправку: в коре твоего головного мозга четырнадцать миллиардов нейронов, которые способны…