Советская система: к открытому обществу

Джордж Сорос

Людям Восточной Европы, чьи устремления я старался поддержать

Имя Джорджа Сороса, финансиста и мультимиллионера, одного из лидеров американского бизнеса, приобрело большую известность и популярность в Советском Союзе за годы перестройки.

Дж. Сорос представляет те круги американской элиты, которые с пониманием встретили идеи нового политического мышления и ориентированы на незамедлительную практическую поддержку политики перестройки в СССР как отвечающей интересам укрепления экономической и политической стабильности во всем мире.

Прежде всего Джордж Сорос известен у нас как организатор благотворительного «Фонда Сороса – Советский Союз», который вместе с Советским, фондом культуры и «Советским фондом мира образовал советско-американский фонд «Культурная инициатива» для оказания финансовой поддержки творческим инициативам советских граждан в области науки и культуры. Взнос Дж. Сороса в бюджет «Культурной инициативы» составляет ежегодно в среднем 2-3 млн долларов.

Помимо своей деятельности в связи с фондом, Дж. Сорос на протяжении нескольких последних лет оказывал экспертную помощь руководству страны. Это, прежде всего, проект «открытого сектора» и программа «500 дней».

Джордж Сорос с большой заинтересованностью и пониманием относится к процессам перестройки и демократизации в странах Восточной Европы. Сегодня в большинстве этих стран работают благотворительные фонды, финансируемые Джорджем Соросом.

Джордж Сорос родился в Венгрии в 1930 году. После второй мировой войны в возрасте 17 лет покинул Венгрию. Учился в Лондонской школе экономики. В 50-60-е годы был специалистом по биржевым операциям. Сейчас Джордж Сорос является управляющим-совладельцем международного инвестиционного фонда «Квантум», активы которого выросли с 1969 года в 500 раз. Вероятно, это мировой рекорд темпов роста для фирм-тяжеловесов.

Дж. Сорос, по отзывам западной прессы, являет собой пример финансиста новою типа. Он автор двух книг и целого ряда публикаций по глобальным зкономическим и социально-политическим проблемам. Человек высокообразованный: кроме экономики изучал философию, право, свободно владеет четырьмя языками. Американская пресса называет Джорджа Сороса «Микеланджело, Ренуаром и Бетховеном Уолл Стрит, соединенными в одном лице».

Предлагаемая читателю книга – это попытка рассмотрения революционных процессов, которые в настоящее время разворачиваются в СССР. Если эта попытка окажется успешной, книга может стать частью революции, которую автор пытается анализировать. Ведь чем лучше люди понимают, что происходит, тем более эффективно они могут влиять на ход событий.

Меня попросили написать это предисловие специально для советского читателя. Советское издание этой книги чрезвычайно важно для меня, так как я уверен, что эта книга значительно нужнее в Советском Союзе, ставшем ареной революции, чем на Западе. Я написал эту книгу полгода назад. Но перевод требует времени. Революционные процессы характеризуются постоянным ускорением событий, и многое произошло за эти полгода. Я стал принимать гораздо более активное участие в процессах, происходящих в СССР. Сейчас я пишу эти строки в гостиничном номере в Москве, куда я приехал всего на один день в этот раз, чтобы отвезти авторов 500-дневной программы на ежегодную конференцию Мирового банка и Международного валютного фонда в Вашингтоне. Поэтому у меня очень мало времени, но мне все же хотелось бы по возможности привести мою книгу в соответствие с произошедшими за эти несколько месяцев изменениями.

Написанное ранее послесловие было закончено на довольно безнадежной ноте. В книге я весьма негативно оцениваю перспективы СССР по сравнению со странами Восточной Европы. В Восточной Европе революция уже совершилась, и в целом она была успешной. За исключением Румынии, структуры закрытого общества полностью разрушены, и начался процесс создания нового, более открытого общества. Пока неясно, что из этого выйдет, но по крайней мере есть надежда, что регион войдет в Европейское сообщество. Напротив, революция в СССР еще не дошла до своей кульминации, и шансы на благоприятный исход весьма неопределенны. Демократические институты могут укорениться, если есть широкая народная поддержка, но в СССР сегодня вообще мало конструктивной поддержки чему бы то ни было. Люди сыты по горло старым порядком, но они ни во что больше не верят. Перестройка принесла много боли и разочарования; в экономике нет совершенно никаких положительных сдвигов. Основная проблема носит характер замкнутого круга: как добиться экономического улучшения, которое необходимо, чтобы добиться консенсуса, который необходим, чтобы установить демократический режим с рыночной экономикой, без которого не добиться экономического улучшения.

В книге я утверждаю, что все это должно произойти более или менее одновременно в рамках одного процесса. Еще до того как окончательно будет демонтирован старый центр власти, должен возникнуть новый. Тогда новое руководство сможет получить некоторую поддержку хотя бы потому, что возглавит процесс демонтажа и дезинтеграции. И в любом случае потребуется активная помощь Запада, чтобы за короткое время добиться видимого улучшения.

Я готов сделать все, что могу, чтобы программа получилась. Нет никакой уверенности в успехе, но тем более надо напрячь все силы. Мы переживаем критический момент революции, когда сравнительно немногочисленные решения относительно маленькой траппы людей могут определить ход событий. Поистине, если решения окажутся правильными, настоящий момент будет считаться моментом зарождения нового общества, а если нет – страну засосет огромная черная дыра, которая уже плотоядно разинула свои страшный зев. Этот зев всем виден, что дает возможность надеяться на лучшее.

21 сентября 1990 г.

В настоящий момент человечество переживает решающий, поворотный момент в своей истории. Политическая карта мира, сложившаяся после второй мировой войны, радикально перекраивается. Коммунистические догматы потеряли свою власть над умами людей Советская империя, построенная на этих догматах, разваливается. Процесс который набирал обороты на протяжении дecятилетий, ускорился настолько, что его можно назвать революцией. События разворачиваются так быстро, что за ними трудно уследить. Восточная Германия меняется на глазах, от нее не отстают Болгария и Чехословакия. В течение какого-то месяца конец прежней системы в Восточной Европе стал свершившимся фактом. Сейчас решается, каким быть Советскому Союзу. То, как разрешится этот вопрос, повлияет на будущий политический облик всего мира

Политически возможны две развязки данной ситуации либо Советский Союз станет частью мирового открытого общества, либо он будет продолжать разваливаться. Мне кажется, это вопрос ближайших нескольких месяцев. Ведь процессы не могут ускоряться до бесконечности, поэтому скорее всего гораздо больше событий произойдет в ближайшие месяцы, чем в последующие годы и десятилетия.

В истории были подобные моменты. Одним из них был 1945 год, другим – 1919-й. Но самая очевидная параллель – с 1848 годом, потому что тогда в последний paз революционная лихорадка охватила сразу многие страны и непосредственное выражение воли народа в значительной степени определило характер правительства. Есть и еще одно сходство с 1848 годом: и тогда, и сейчас волеизъявление народа проявляется в контексте национального вопроса. Однако различные национальные потоки изливаются в общее русло, которое создается стремлением избавиться от гнета со стороны правительства. Это придает национальным движениям всеобщий характер – их связывают узы братства.

Уничтожение старой системы – вопрос более или менее решенный. Сейчас решается, какой быть новой. Удастся ли заменить старые структуры новыми, чтобы различные национальности могли жить в мире – как до6рые соседи вместе, на одной земле? Или, может, распад будет продолжаться до тех пор, пока не выльется в гражданскую войну?

К сожалению, если процесс пойдет по линии наименьшего сопротивления, последнее весьма вероятно.

Чтобы создать новую систему, необходимы время и силы, а и того, и другого мало. Я твердо убежден, что только deus ex machina в виде помощи с Запада может сместить чашу весов в сторону конструктивного решения. Этим убеждением я руководствовался в своих действиях, и это я собираюсь доказывать в этой книге.