Советский ас Александр Клубов
Шрифт:
9-я гвардейская Мариупольская истребительная авиадивизия была награждена орденом Богдана Хмельницкого. 16-му гвардейскому полку присвоено почетное наименование Сандомирский.
Настроение покрышкинцев хорошо выразил летчик 104-го гвардейского полка Владимир Чичов, дважды вылетавший в боях на Сандомирском плацдарме в группе комдива: «Эти полеты остались у меня в памяти до сегодняшнего дня. Присутствие в группе Покрышкина вселяло во всех уверенность в нашей непобедимости, добавляло смелости и силы воли идти на риск. Казалось, что если бы нам встретилась группа немцев и из ста самолетов, то мы, не задумываясь, бросились бы своей восьмеркой на них».
Молодые парни,
Запоминается и такой эпизод из книги К.В. Сухова. Это было уже в январе 1945-го, в Германии. Летчики 16-го гвардейского полка с интересом осматривали залы рыцарского замка, ставшего для них временным пристанищем на пути к Берлину. На стенах — портреты немецких аристократов в золоченых рамах.
В углу зала — кипа нацистских знамен из искусственного шелка. В шкафах библиотеки — книги на разных языках, есть и тома русской классики.
Уже смеркается, на пианино летчики зажигают «коптилку» — снарядную гильзу с фитилем. Примостившийся у пианино на вращающемся стуле комэск-3 Николай Трофимов вдруг начинает вслух читать «Тараса Бульбу» Гоголя из собрания владельца замка. Негромкий внятный голос капитана с тремя орденами Красного Знамени на груди завораживающе звучал в гулкой тишине. Молодые летчики, всем им по 20— 25 лет, и напоминают они порой буйной удалью легендарных запорожцев, собираются у огонька «коптилки»: «Почитай всем, Николай!»
И Трофимов, именно он, читает ставшие особенно ясными в этот час сокровенные строки.
«Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чем стоит наше товарищество! Нет уз святее товарищества! Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь свое дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей. Вам случалось не одному помногу пропадать на чужбине; видишь — и там люди! Также Божий человек, и разговоришься с ним, как с своим; а как дойдет до того, чтобы поведать сердечное слово, — видишь: нет, умные люди, да не те; такие же люди, да не те! Нет, братцы, так любить, как русская душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал Бог, что ни есть в тебе... Нет, так любить никто не может!»
О Н.Л. Трофимове уже не раз говорилось в этой книге. После войны он с золотыми медалями окончил Военно-воздушную академию и Академию Генштаба, воевал в Корее с американцами, блестяще командовал полком и дивизией, авиацией армии ПВО. Последняя должность — начальник управления войск ПВО страны. Ушел он в отставку с репутацией честнейшего бескомпромиссного человека. С Покрышкиными Трофимовы дружили семьями.
Автору этих строк доводилось встречаться с Николаем Леонтьевичем, уже генерал-лейтенантом авиации в отставке, в его квартире на Тверской улице в Москве. Воспоминаний о своем боевом пути Трофимов, несмотря на уговоры М.К. Покрышкиной и своей жены Веры Васильевны, писать не стал, вообще был суров и неразговорчив. Но когда называли имя Александра Клубова, и у него на лице появлялась светлая улыбка. В его личном архиве сохранились редкие фото боевого товарища, которые публикуются в этой книге.
В Мокшишуве, пригороде польского города Тар-нобжега, ночью 19 августа Покрышкин узнал о присвоении ему звания трижды Героя Советского Союза. Он вспоминал: «Некоторое время я молчал... В памяти пронеслись три года боев, побед и неудач, успехов и огорчений. Эта высокая награда касалась всех моих подчиненных, отважно сражавшихся за нашу великую
До конца войны Александр Иванович оставался единственным трижды Героем Советского Союза. Георгий Константинович Жуков был награжден третьей медалью «Золотая Звезда» 1 июня 1945 года, Иван Никитович Кожедуб 18 августа того же победного года.
Мы видим Александра Клубова на снимке, где боевые товарищи поздравляют комдива с присвоением высшего звания. Менее известна фотография, запечатлевшая двух друзей у кока винта «Аэрокобры». В рукопожатии героев, их взгляде друг другу в глаза очевидна крепкая дружба, о которой так проникновенно сказал в своих книгах А.И. Покрышкин.
25 августа 1944-го Клубов в паре с младшим лейтенантом Андреем Иванковым (его постоянный ведомый после гибели Николая Карпова) вылетел на «свободную охоту», встретил истребитель Me-110 и внезапной атакой его сбил. Это был последний сбитый им самолет.
В 1985 году племянник дважды Героя Владимир Алексеевич Клубов встретился в Волгограде с Андреем Петровичем Иванковым. Он служил в истребительном полку до 1961 года, когда во время прыжка с парашютом получил тяжелую травму и остался парализованным. Старый летчик был окружен заботой семьи, сохранил волю к жизни. Со слезами на глазах вспоминал своего командира. И не только победные бои, но и случай, когда только молниеносный маневр спас их после внезапной атаки сверху пары немецких «экспертов»-охотников летом 1944-го. После посадки на своем аэродроме, вспоминал А.П. Иванков, ноги дрожали. Смерть прошла совсем близко.
2 сентября Клубов назначен помощником командира полка по воздушно-стрелковой службе. В наградном листе позднее отмечалось: «Работая командиром эскадрильи и помощником командира полка по воздушно-стрелковой службе, отлично готовил летный состав к выполнению боевых заданий, передавая им свой опыт боевой работы. С работой справлялся отлично».
Всех авиаторов дивизии потрясли в те дни посещения Майданека — немецкого концлагеря близ польского Люблина, освобожденного в июле. Воочию предстали перед солдатами и офицерами Красной армии атрибуты «нового порядка» для оккупированных территорий — газовые камеры, крематории, виселицы. Здесь массово уничтожались советские военнопленные, поляки, евреи... Всего через Майданек прошли почти 1,5 миллиона узников пятидесяти национальностей. А.И. Покрышкин вспоминал: «Пепел сожженных отвозился на удобрение полей. В Майданеке нам показали большие бараки-склады. В них были два миллиона пар обуви, от маленьких детских туфелек до ботинок сорок пятого размера. В другом бараке хранились сотни мешков с волосами... Никогда не изгладится из памяти это пребывание в бывшей фашистской фабрике смерти. Каждый из нас чувствовал, что побывал в преисподней. Охватывала ненависть, ярость к тем, кто придумал и творил эти изуверства... Многие дни после посещения лагеря смерти нас преследовали тяжелые воспоминания».
Покрышкин в сентябре, когда на фронте установилось длительное затишье, побывал в Москве, где получил заслуженную награду. Затем командующий ВВС А.А. Новиков предоставил Александру Ивановичу по просьбе руководства Новосибирской области отпуск на пять дней для поездки на родину.
Тогда же было принято решение о перевооружении дивизии на советские самолеты Ла-7. Покрышкин не раз встречался с авиаконструктором С.А. Лавочкиным, летал на его истребителе и дал машине высокую оценку. Центральная пресса уже сообщила о вручении в торжественной обстановке прославленному летчику и его дивизии новых самолетов, подаренных комсомольцами Новосибирска.