Советский полпред сообщает…
Шрифт:
Отложив газету, Сквирский поднялся: появился сенатор Бора.
– Прошу извинить за опоздание, – начал Бора, – но у меня веская причина: обедал у президента. А потому я чертовски хочу есть.
Заметив удивление на лице собеседника, сенатор пояснил:
– Ту дрянь, что подавали в Белом доме, есть просто невозможно. Парадокс: самый могущественный человек в стране не может получить приличного обеда. Я еще могу понять, что президент ест черт знает что за завтраком, – он решил подать пример экономии, и Элеонора готовит мужу завтрак стоимостью девятнадцать центов. Но на обедах-то они вроде бы не экономят!
Вкусы и любимые блюда шестидесятивосьмилетнего
– Итак, господин Сквирский, по-моему, дела с признанием вовсе не плохи.
– Есть какие-нибудь новости на этот счет, сенатор?
– Во-первых, как вы знаете из газет, правительство уже обсуждало возможность – разумеется, чисто гипотетическую – войны с Японией. Никаких решений не принято, зато – скажу вам по секрету – найден противовес Японии на Дальнем Востоке.
– Советский Союз?
Бора рассмеялся.
– Скажите, господин Сквирский, надо было для этого собирать заседание правительства? Вопрос ясен даже ребенку, и притом давно. Другой момент: Россия – величайший потенциальный рынок в мире для наших товаров. Я говорил сегодня на обеде, что у меня есть список трехсот – четырехсот фирм, заключивших сделки с советскими организациями. Это лучшее доказательство соблюдения Москвой своих контрактов. На днях я снова внесу в сенате резолюцию в пользу установления дипломатических отношений. Америка нуждается сейчас в России больше, чем Россия в Америке. Нужно сразу признать Москву, назначив посла, а вести переговоры о деталях потом.
– Мне кажется, президент склонен пока к обратному порядку – переговоры, а затем признание.
– Пока да. Но его можно понять. Если бы вы знали, какое давление оказывают на Рузвельта. Даже мать, как он рассказывал, уговаривала не признавать Москву.
Сквирский улыбнулся:
– А я слышал другое, но из той же оперы. Министр сельского хозяйства Уоллес, как человек глубоко верующий, убеждает президента и госсекретаря Хэлла не иметь дела с безбожниками-коммунистами, чтобы не накликать беду на Соединенные Штаты…
– Ну Уоллес ему скоро надоест. Что же касается Хэлла, то я знаю его давно и уверен: он – сторонник признания. Сегодня Хэлл сказал, что мы были традиционными друзьями до конца войны, что Россия – страна миролюбивая, а в нынешний опасный период она поможет стабилизировать обстановку.
– Это сильно отличается от позиции его предшественника, Стимсона, —заметил Сквирский. – Помните, как несколько месяцев назад он на публике молитвенно вознес к небу руки и торжественно воскликнул: никогда, никогда, пройдут столетия, но Америка не признает Советской России. Такие настроения и сейчас сильны. То у вас в сенате собираются расследовать экономические и политические условия в нашей стране, подогревая антисоветскую шумиху. То вдруг говорят о том, что Советский Союз якобы распространяет в Америке фальшивые доллары, – уж и не знают, как нас дискредитировать. То созывают в Вашингтоне митинг против нормализации отношений с нами. И, заметьте, сенатор, митинг организуют именно здесь, в столице, чтобы продемонстрировать, видимо, единство правительства и антисоветских сил в вопросе о признании… Но, простите, я отвлекся. Как же президент реагировал на замечания госсекретаря?
– Полностью согласился с Хэллом. Он считает, что два великих народа должны поддерживать нормальные отношения. Кроме того, Рузвельт полагает, что признание понравится американцам, так как в результате мы получим 150 миллионов долларов долга.
– Вы имеете в виду долги царского и Временного правительств?
– Это не я имею в виду, а президент. Я-то предчувствую, что здесь произойдет заминка.
– Безусловно. Но, мне кажется, вопрос о долгах надо рассматривать в контексте общих экономических отношений и торговли. А здесь пока, сенатор, дела обстоят неважно. Я получил на днях из Нью-Йорка последние подсчеты Амторга. В прошлом году наш импорт из Штатов уменьшился в восемь раз по сравнению с тридцатым годом. Виной тому, как мы считаем, дискриминационные меры против нашего экспорта, введенные три года назад. А ущерб понесли в первую очередь американские бизнесмены.
– Вот-вот. Я думаю, что президент, учитывая их недовольство, объединит решение торговых и политических вопросов. Надо назначить послов.
– Кстати, сенатор, ходят слухи, что вам могут предложить место посла в Москве.
– Я знаю об этих слухах. Ерунда! Это возможно только в том случае, если от меня уж очень захотят избавиться здесь, в Вашингтоне. Рузвельт не дождется от меня поддержки своих нововведений. Знаете, кто распространяет такие слухи? Те, кто считает: изоляционист Бора выступает за признание Советского Союза, его можно обвинить в просоветских настроениях. Уверяю вас, господин Сквирский, я отнюдь не настроен просоветски, я настроен как никто более проамерикански. Ну а если серьезно, в госдепартаменте есть люди, слывущие знатоками Советского Союза. Скажем, Уильям Буллит – он из немногих, кто может похвастаться личной беседой с самим Лениным. К тому же он давний друг президента.
…Подытоживая эту и другие беседы, Сквирский сообщит в Москву:
Новый президент пока склоняется к предварительным переговорам до признания. Он хочет растянуть дело месяца на три. Часть советников Рузвельта – за признание без всяких условий. Вопрос о признании окончательно не решен. Наши противники усиленно стараются убедить Рузвельта, что СССР пойдет на развитие торговых отношений без признания и что наши утверждения об обратном – лишь блеф.
В августе ближайший друг и советник президента Г. Моргентау-младший за завтраком скажет Сквирскому:
– Не находите ли вы, господин Сквирский, что нам следовало бы в интересах развития торговли послать торгового представителя в Москву? Ведь в Соединенных Штатах находится Амторг. Это, правда, мое личное мнение.
– Я решительно по согласен с вамп. Устойчивые отношения между нашими странами можно создать лишь на твердой юридической базе, установив дипломатические отношения в полном объеме.
– Позабудем тогда об этом.
– Да, позабудем, – кивнет Сквирский.
А в Москву пойдет телеграмма:
В последние дни пресса сообщала – и это подтверждают частные источники, – что президент обсуждает вопрос о том, чтобы послать в СССР торгового представителя. Он надеется, что установление отношений через торговых представителей приведет потом к признанию. Обращение ко мне Моргентау было, несомненно, зондажем.
Через месяц, в сентябре, Моргентау снова пригласит к себе Сквирского.
– Я поставил перед президентом вопрос об окончательных условиях для большой сделки, как и просил Амторг. Президент просил сообщить вам, что он решил пока задержать все дело, так как хочет обдумать вопрос об отношениях с вашей страной в целом. Задержка не является недружественным шагом, подчеркнул президент. От себя могу добавить: его решение вызвано именно соображениями дружбы с СССР. Только постановкой общего вопроса можно сделать кредит для вас дешевле.