Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918 — 1939 гг.
Шрифт:
Около 18 часов советские части атаковали засевшего в Яблонь противника, но польская кавалерия предприняла контратаку, и красноармейцы отошли на исходные позиции. Тогда, подтянув все наличные силы, Шварев в 23 часа вновь атаковал Яблонь. На флангах действовали ударные отряды» а в центре вместо танков использовались бронированные тягачи Т—20. В результате боя ночью 30 сентября Яблонь была занята, а от преследования отходящего противника отказались, расположившись на ночлег в поле около села. В 2 часа ночи 30 сентября 1-й батальон 635-го стрелкового полка был атакован конницей противника. Отбив атаку и сосредоточив силы, 1-й, 3-й батальоны и дивизион 287-го артполка в 3 часа сами перешли в атаку и после упорного боя в 10 часов вновь вступили в Яблонь. После этого противник стал отходить в сторону Парчева, хотя отдельные столкновения продолжались до вечера. В 12 часов вызванная авиация бомбила отходящие польские колонны.
Тем временем в 7 часов в районе Грабово, Милянов в наступление на Парчев с севера перешел и 487-й полк дивизии. В 16 часов советская авиация бомбила противника, а в 16.30 полк двумя батальонами двинулся в наступление, заняв Милянов. Однако на опушке леса южнее Копии разведдозоры 2-го батальона не заметили противника, который, подпустив батальон практически вплотную, обрушил на него мощный ружейно-пулеметный огонь. Поскольку комполка в ходе наступления потерял связь с артдивизионом, то не смог поддержать 2-й батальон огнем, что привело к его отходу на север. Поэтому пришлось отойти и 3-му батальону. В ночь на 1 октября польские части отошли на юго-запад, а советские части получили приказ 4-й армии перейти к обороне на достигнутых рубежах. Более того, командование корпуса посчитало, что противник будет стараться прорваться на Бялу-Подляску, и приказало 143-й стрелковой дивизии перейти к обороне на достигнутом рубеже, а 151-му стрелковому полку 8-й стрелковой дивизии — занять оборону на южных подступах к Бяла-Подляска. Советские потери в этих боях составили 36 человек убитыми, 41 ранеными и 9 были пленены, 3 танка, 3 автомашины, 4 пулемета и 1 орудие. Были взяты в плен 189 польских военнослужащих, на поле боя насчитали 20 трупов противника, а советскими трофеями стали 14 винтовок, 4 лошади и 1 походная кухня. [725]
725
РГВА. Ф. 35084. Оп. 1. Д.6. Л.6—7, 27—28, 47—48; Gnelak C.K. Op. cit. S. 461—465.
В то же время южнее части 140-й стрелковой дивизии 36-го стрелкового корпуса, вошедшего в состав 5-й армии Украинского фронта, 30 сентября в районе юго-восточнее Янува вели переговоры с группой польских войск о сдаче Красной армии. В 22 часа при переходе от Кржеменя 1-й батальон 445-го стрелкового полка был обстрелян ружейно-пулеметным огнем. Развернувшись, батальон вступил в бой, продолжавшийся до 1 часа ночи 1 октября. За это время было отбито три атаки противника, но подход 3-го батальона 637-го стрелкового полка и танкового батальона решил исход боя в пользу советских войск, которые потеряли 3 человек убитыми и 5 ранеными. С 1 по 5 октября 140-я стрелковая и 14-я кавалерийская дивизии в лесах у Билгорая разоружали кавгруппу польских войск под командованием полковника Т. Зеленевского. Всего в плен были взяты 12 408 человек, трофеями советских войск стали 12 229 винтовок, 728 пулеметов, 64 орудия, 5 662 тыс. патронов и большие запасы военного имущества. [726]
726
РГВА. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 722. Л. 1—3.
Таблица 29. Группировка советских войск к 2 октября 1939 г. [727]
К началу октября 1939 г. состав Белорусского и Украинского фронтов значительно увеличился за счет сосредоточения дополнительных сил из внутренних округов (см. таблицу 29). С учетом войск 4-го стрелкового корпуса (10-я, 84-я, 126-я стрелковые и 24-я кавалерийская дивизии), находившегося с 30 сентября по 6 октября в подчинении 7-й армии, а затем возвращенного в состав Белорусского фронта, и войск 13-й армии (35-й стрелковый корпус в составе 15-й, 51-й и 95-й стрелковых дивизий) Украинского фронта, развернутой на границе с Румынией, фронты объединяли 56 стрелковых, 13 кавалерийских дивизий, 18 танковых и 2 моторизованные бригады общей численностью 2 421 300 человек, 5 467 средних и тяжелых орудий, 6 096 танков и 3 727 самолетов». [728] Из них в 3-й армии насчитывалось 131 252 человека, 884 орудия, 975 танков, 178 бронемашин и 6 612 автомашин. [729] В 11-й армии — 93 634 человека, 881 орудие, 368 танков, 24 бронемашины и 4 823 автомашины. [730] В 4-й армии — 146 461 человек, 1 374 орудий, 771 танк и бронемашина, 5 789 автомашин. [731]
727
Там же. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 527. Л. 314—315.
728
Там же. Д. 445. Л. 1.
729
Там же. Д. 417. Л. 120—121.
730
Там же. Д. 102. Л. 130—132; Д. 417. Л. 87—88; Д. 445. Л. 1; Д. 527. Л. 274—276; Ф. 35084. Оп. 1. Д. 2. Л. 26—30; Д. 3. Л. 11—12; Д. 5. Л. 199; Д. 8. Л. 115—120; Д. 9. Л. 133—134.
731
СССР—Германия. 1939—1941 гг. Т. 1. С. 104—106; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 103—104
Москва—Берлин (Продолжение)
Тем временем 23 сентября Риббентроп сообщил в Москву о готовности прибыть на переговоры и запросил удобное для этого время. Советское правительство предложило 27–28 сентября, и, учитывая настроения правящих кругов Англии и Франции относительно «линии Керзона», уже вечером 25 сентября Сталин и Молотов передали Шуленбургу предложение обсудить на будущих переговорах передачу в советскую сферу интересов Литву, а взамен они были готовы отказаться от части Варшавского и Люблинского воеводств до Буга. Сталин сказал, что если немцы согласны на это, то «СССР немедленно возьмется за решение проблемы прибалтийских государств, в соответствии с протоколом от 23 августа, и ожидает в этом деле полную поддержку со стороны германского правительства». [732]
732
Фляйшхауэр И. Пакт Молотова-Риббентропа: германская версия // Международная жизнь. 1991. № 7. С. 129—133.
В 18.00 27 сентября в Москву прибыл Риббентроп. Первая беседа со Сталиным и Молотовым проходила с 22.00 до 1.00 в присутствии Шуленбурга и Шкварцева. В ходе переговоров по вопросу окончательного начертания границы на территории Польши Риббентроп, ссылаясь на то, что Польша была «полностью разбита немецкими вооруженными силами» и Германии «не хватает в первую очередь леса и нефти», выразил надежду, что «Советское правительство сделает уступки в районе нефтерождений на юге в верхнем течении реки Сан. Того же самого ожидало бы немецкое правительство и у Августов» и Белостока, так как там находятся обширные леса, очень важные для нашего хозяйства. Ясное решение этих вопросов было бы очень полезно для дальнейшего развития германо-советских отношений». Кроме того, Риббентроп подтвердил, что Германия, как и прежде, готова «осуществить точное разграничение» территории Польши.
Со своей стороны Сталин, сославшись на опасность разделения польского населения, что могло породить волнения и создать угрозу обеим государствам, предложил оставить территорию этнографической Польши в руках Германии. Относительно германских пожеланий об изменении линии государственных интересов на юге, Сталин заявил, что «в этом отношении какие-либо встречные шаги со стороны Советского правительства исключены. Эта территория уже обещана украинцам… «Моя рука, — сказал Сталин, — никогда не шевельнется потребовать от украинцев такую жертву»». Однако в качестве компенсации Германии были предложены поставки до 500 тыс. тонн нефти в обмен на поставки угля и стальных труб. Относительно уступок на севере Сталин заявил, что «Советское правительство готово передать Германии выступ между Восточной Пруссией и Литвой с городом Сувалки до линии непосредственно севернее Августова, но не более того». Тем самым Германия получит северную часть Августовских лесов. В итоге территориальный вопрос свелся к двум вариантам. Согласно первому, все оставалось, как было решено 23 августа. Согласно второму, Германия уступала Литву и получала за это области восточное Вислы до Буга и Сувалки без Августова. [733]
733
ADAP. Bd. 8. S. 123—125.
Докладывая в Берлин о результатах переговоров, Риббентроп, оценив варианты решения территориального вопроса, отмечал, что не может определить, какой из них более выгоден Германии. За первый вариант говорит, по его мнению, то, что «имея в руках Литву, мы расширим на северо-востоке немецкую колонизационную зону». Против этого говорит то, что раздел польского населения может создать возможность трений между Германией и СССР. За второй вариант говорит то, что присоединение всего польского населения исключает политические интриги для нарушения германо-советских отношений и дает возможность решить национально-политическую проблему по усмотрению Германии. Против этого можно возразить, что таким образом СССР освобождается от международной польской проблемы. Риббентроп просил Гитлера до 12.00 германского времени 28 сентября сообщить ему о предпочтительном варианте, иначе он будет вынужден решать сам. [734]
734
Международная жизнь. 1991. № 7. С. 134—137; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 134—135.
На следующий день с 15 до 18.30 в Кремле проходила вторая беседа, в ходе которой выяснилось, что Гитлер в целом одобрил второй вариант решения территориального вопроса. После этого началось обсуждение линии проведения границы. Сталин «согласился с соответствующим перенесением границы на юг» в Августовском лесу. Советская сторона отказалась от территории в междуречье Нарева и Буга восточнее линии Остров — Остроленка, а германская чуть передвинула границу на север в районе Равы-Русской и Любачува. Долгая дискуссия вокруг Перемышля не привела к каким-либо результатам, и город остался разделенным на две части по р. Сан. В ходе последнего раунда переговоров с 1.00 до 5.00 29 сентября были подготовлен и подписан договор о дружбе и границе между СССР и Германией. Согласно этому соглашению, устанавливалась граница «между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства» (ст. 1). Эта граница признавалась окончательной, и отвергалось вмешательство третьих держав в это решение (ст. 2); стороны должны были заняться государственным переустройством присоединенных территорий (ст. 3) и рассматривали это переустройство как «надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами» (ст. 4). [735]
735
Вокруг пакта о ненападении (Документы о советско-германских отношениях 1939 г.) // Международная жизнь. 1989. № 9. С. 93—94; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 135—136; 1941 год. Документы. Кн. 2. С. 586—587.
Кроме договора были подписаны конфиденциальный протокол о переселении немцев, проживавших в сфере советских интересов, в Германию, а украинцев и белорусов, проживающих в сфере германских интересов, в СССР, и два секретных дополнительных протокола. В одном из них стороны брали на себя обязательства не допускать «никакой польской агитации» и сотрудничать в деле ее пресечения. В соответствии с другим протоколом, Литва отходила в сферу интересов СССР в обмен на Люблинское и часть Варшавского воеводства, передававшихся Германии. После же принятия советским правительством мер по обеспечению своих интересов в Литве часть литовских территории на юго-западе страны должна была отойти к Германии. [736] Позднее, 4 октября, в Москве был подписан протокол с описанием границы от р. Игорка до Ужокского перевала, [737] содержание которого было 5 октября доведено до сведения войск Белорусского и Украинского фронтов телеграммой начальника Генштаба № 090. [738] Советский Союз получил территорию в 196 тыс. кв. км. (50,4 % территории Польши) с населением около 13 млн. человек.
736
Международная жизнь. 1989. № 9. С. 94—97.
737
РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 102. Л. 83—85.
738
Внешняя политика СССР. Т. 4. С. 452—453; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 136—137.