Советсткие ученые. Очерки и воспоминания
Шрифт:
Одной из первых установок в Институте гидродинамики была установка по изучению детонации (взрыва) газа в цилиндрической трубке. Уже за несколько десятков лет до этого обнаружено, что фронт детонации распространяется по спирали. Многие, в том числе крупные, ученые пытались построить теорию этого явления. Его долго изучали в Московском институте химической физики (у Н. Н. Семенова), но и здесь большого успеха добиться не удалось. Б. В. Войцеховский при активном участии Р. И. Солоухина, М. Е. Топчияна и В. В. Митрофанова построил теорию, которая полностью расшифровала это явление и впоследствии получила ряд важных приложений. За эту работу Войцеховский,
В том же круге идей Л. А. Лукьянчиков разработал новый тип безопасных высоковольтных детонаторов, не срабатывающих даже при ударах (скажем, молотком на железной плите), а также при сильном нагреве (можно бросить на раскаленные угли). Это изобретение позволило резко расширить область применения взрыва в народном хозяйстве — автоматическое отключение тока, рыхление мерзлого грунта, штамповка деталей. Метод штамповки взрывом, внедренный сначала на авиационном заводе имени Чкалова в Новосибирске, быстро распространился на различные заводы многих министерств.
При взрывных работах почти всегда важно, чтобы грунт переместился в определенном направлении. У меня появилась идея — как надо расположить взрывчатку, чтобы осуществить направленный переброс грунта. Я предложил ее разработку своим ученикам В. М. Кузнецову и Е. Н. Шеру. Эксперименты, выполненные в 1960 г. на берегу Обского моря, подтвердили правильность полученного решения, которое позволило повысить эффективность использования взрыва.
В начале 60-х годов в связи с развитием космических исследований стала весьма актуальной проблема встречи космических аппаратов с метеоритами. Мой ученик В. М. Титов (ныне член–корреспондент АН СССР) взялся за задачу моделирования метеоритного удара в земных условиях. Используя принципы кумулятивных зарядов, Титов добился возможности разгонять небольшие металлические шарики до космических скоростей 15–20 км/сек. Это открытие позволило Титову изучать эффект удара о преграды (защитное устройство, обшивку, иллюминатор космического корабля) частиц с космическими скоростями, иными словами, моделировать встречу корабля с метеоритами. Эти опыты также тесно связаны с проблемой эффекта действия метеоритов, падающих на Землю, Луну и другие небесные тела.
Стрелочный завод обратился к нам с просьбой помочь осуществить упрочение взрывом подвижной части стрелки. Сотрудники института А. А. Дерибас, Ю. А. Тришин, Е. И. Биченков быстро провели нужный опыт. Обработанная взрывом стрелка была поставлена на путь, и через полгода стало ясно, что она может служить почти в два раза дольше, чем обычно. При желании за полгода–год можно было наладить упрочение всех выпускаемых заводом стрелок и тем самым дать солидную прибыль. К сожалению, из–за бюрократической волокиты широкое внедрение затянулось. Чтобы пустить на стрелочном заводе цех по упрочению взрывом, понадобилось почти 15 лет!
Разработка метода упрочения случайно привела к новому научно–техническому открытию. Желая усилить эффект и избавиться от возможных при взрыве нарушений поверхности стрелки, попробовали упрочнять стрелку, бросая на нее взрывом металлическую пластину. При опытах неожиданно обнаружилось, что часто металлическая пластина приваривается к стрелке. Во время осмотра детали с приваренной пластинкой в лабораторию зашел сотрудник из отдела прочности, посмотрел и воскликнул: «Товарищи, это же новый метод сварки!», но тут же начал говорить, что все это
Забавное в этой истории то, что за 15 лет до описанных опытов аналогичная сварка была получена Н. М. Сытым в моей лаборатории под Киевом. Ддя опытов была нужна медная болванка диаметром 10–20 см. Достать такую болванку мы не смогли, но у нас была медная проволока. Сытый взял пучок этой проволоки, обмотал детонирующим шнуром и произвел подрыв. Получилась нужная монолитная болванка. Аналогичная сварка получалась также и при опытах с кумулятивными зарядами, но мы рассматривали эти эффекты как курьез.
Оценка, данная этому явлению специалистом по прочности, хорошо знакомым с обычной сваркой, явилась примером того, как важно в коллективе (или рядом) иметь ученых и практиков разных специальностей.
Параллельно с нами сваркой взрывом начали заниматься в США, позже, но в очень широких масштабах — в Швеции, ФРГ, Японии. По количеству различных применений взрыва для сварки мы сегодня занимаем первое–второе место в мире, но по массовому применению особо важных биметаллических изделий (например, сталь–нержавейка) мы стоим на одном из последних мест. Причина — министерствам невыгодно выпускать биметалл, в несколько раз более дешевый, чем металл с теми же качествами, но дорогой.
Надо отдать должное А. А. Дерибасу, который, несмотря на трудности внедрения, помог сваркой взрывом решить много важных технических задач прямо на заводах.
Больших успехов в использовании взрыва добился Институт электросварки имени Е. О. Патона АН УССР, куда мы отпустили одного из авторов сварки взрывом В. М. Кудинова.
Подготовка кадров. Как я уже отмечал раньше, с самых первых дней СО АН считало подготовку кадров важнейшей проблемой вообще, и особенно в Сибири.
Создание Новосибирского университета явилось первым шагом в осуществлении одного из главных наших принципов–сочетать научные исследования с подготовкой кадров для науки, высшей школы, промышленности Сибири.
Нам была предоставлена уникальная возможность — создать высшее учебное заведение, идеально приспособленное для соединения образования с наукой. Мы постарались полностью использовать опыт, накопленный в этом направлении Физико–техническим институтом, Московским и Ленинградским университетами. Для этого были все условия, так как среди организаторов НГУ были и организаторы Физтеха, и ученые, по многу лет преподававшие в нем и в столичном университете.
Мы развили дальше идею Физтеха, потому что смогли обеспечить университет крупными учеными–преподавателями практически по всем направлениям науки на всех факультетах.
Наш университет необычен. Прежде всего, он размещается в здании гораздо меньшем, чем традиционные университеты (строительство его обошлось в 4 млн. рублей, а по общепринятым нормам он бы стоил 40–50 млн.). Как же это удалось? Прежде всего, здесь нет множества лабораторий — студенты работают не на учебных приборах и макетах, а в реальных лабораториях академических институтов. Здесь не так уж много аудиторий–большинство спецкурсов и факультативов читается прямо в институтах. Наконец, университету не нужны даже кабинеты для заведующих кафедрами — они их имеют у себя на работе.