Совиный сказ

Завадская Анна Владимировна

— Да, матушка, думаю, это будет лучше всего. Спасибо за завтрак, — вставая из-за стола, сказал Тихон с легким поклоном.

— На здоровье, сынок, — с тёплой улыбкой ответила Василиса Никитишна.

Тихон так и застыл. "Сынок". Как же непривычно это слышать не от великой княгини! А женщина, уловив состояние Тихона, слегка смутилась и сказала:

— Слишком рано, да? Прости, Тихон, ты просто так уверенно называешь меня матушкой, а Глеба Гориславовича — батюшкой, что я подумала…

— Нет, матушка, всё в порядке, — выпрямившись, перебил женщину Тихон. — Вы правы. Пора делать непривычное повседневным.

Часы на стене тихонько бумкнули, отбивая полвосьмого. Переключив на них внимание, Тихон вдруг осознал, что у него совсем нет времени на рефлексию. Если занятия начинаются в восемь — времени не осталось совсем.

— Да, точно! Тебе пора бежать, сынок, — спохватилась матушка и тут же сунула ему в руки кожаный портфель. — Там тетрадки, перья, карандаши. Ну и обед, конечно. Иван!

— Я тут, хозяйка! — крикнул с выхода дворник.

— Иван проводит тебя до школы. И встретит после уроков. Дождись его.

— Хорошо, матушка, — спокойно сказал Тихон, принимая подобную заботу с благодарностью.

И нет, ему будет не стыдно идти в школу в десять лет в сопровождении взрослого. Потому что для Тихона сейчас Кремны — чужой и неизвестный город. Потеряться среди кривых улочек старого города было бы гораздо позорнее, чем прийти в сопровождении взрослого. Пусть и дворника.

* * *

— Удачного дня вам, ваше благородие, — с поклоном сказал Иван, отступив назад. — После завершения уроков я буду ждать вас тут.

— Ага, до встречи, — рассматривая массивную кованную ограду школы боярских детей, сказал Тихон.

Школа, да. Дворец, занимающий целый квартал! Из кирпича и камня, как и все здания в Кремнах, с высоченным, не менее метра, цоколем, со ставшими уже привычными высокими остроконечными крышами-теремами-светелками, высоким крыльцом и парными оконцами. Здание, выполненное в форме буквы Н, было ориентировано по сторонам света. Главный вход, у которого сейчас и стоял Тихон, был направлен на север. Трехэтажные левое и правое крыло здания, они же — восточное и западное, тремя стенами выходили прямо на улицы, как и было принято тут. Так что та самая ограда, перед которой на мгновение застыл Тихон, начиналась там, где заканчивалась стена одного крыла, шла до середины школы, прерывалась на ворота и продолжалась до стенки другого крыла. Центральная же часть школы была четырехэтажной.

И, кстати, от ворот до парадного крыльца школы было меньше двадцати метров. То есть, совсем ничего. Некоторые из идущих в школу детей, буквально пробегали это расстояние за секунды. Торопятся, видимо. Тихону тоже пора бы поторопиться. Ведь ещё надо понять, в какой класс ему идти. А потом и найти саму классную комнату. Так что мешкать больше нельзя.

Радовало то, что внутренний двор не выглядел плацем. Всё свободное пространство двора, не занятое мощеной дорогой от крыльца к воротам, было превращено в небольшой парк. Деревья, кусты, клумбы. Красиво, ухожено, приятно посмотреть. И есть где подышать воздухом на переменке. Хотя… Орава детишек, которая взбирается по деревьям, срывает цветы на веночки и мутузит друг друга в поломанных кустах… Да не, не может такого быть, это же школа, здесь, как и в академии, учатся те, кто знает нормы приличия. И кого спокойно выпускают из дома, не боясь, что они порушат репутацию семьи.

А вот и крыльцо. Меньше десятка ступеней, легкотня. И два старшеклассника, лет по восемнадцать-двадцать каждому, у дверей. Дежурные, что ли? Кстати, одежда на них такая же, как на Тихоне. То есть это школьная форма такая? Интересно.

— О, новенький? — спросил один из парней. — Чьих будешь?

Как же Тихон долго привыкал к этому вопросу! Так и подмывало ответить, что он — ничей, свой собственный. А ведь здесь это — всего лишь вопрос о том, из какой ты ветви рода. Фамилию и имя с отчеством тут так принято спрашивать.

— Совин я, Тихон Глебович, — представился парень. — Не подскажете, как узнать, куда мне?

— Да, как всегда, после отбора в равноденствие. К доске в общем зале подойди, там все списки, — и тут же переключил внимание на другого ученика, который только подходил к крыльцу. — Так, Прошка, чисть сапоги! Я не пущу тебя на крыльцо с такими комьями грязи! Меня девчонки убьют за это!

Опа. Взгляд Тихона сам собой опустился на сапоги. Свои. Не, нормально. В принципе, откуда грязи-то взяться, если он всё время по мощеной дороге шёл?

— Да тут и без списков понятно, — хмыкнул второй дежурный, осмотрев Тихона с ног до головы. — На второй этаж тебе, по левой лестнице и сразу справа увидишь дверь в класс. Там в прошлом полугодии сидели теперешние новички-западники, так же?

Тихон постарался сделать вид, что хоть что-то понял.

— Так, — подтвердил первый парень. — Им всем уже по пятнадцать стукнуло, так что их всех в западное крыло по направлениям раскидали. Да на двери табличку увидишь, шестой "А", осенний.

О, теперь стало понятнее. Западное и восточное — это крылья школы. И, судя по всему, в западном учатся старшие, а в восточном — младшие. И шифр класса тоже ясен. Шестой год обучения, буква класса и время поступления, то есть осень.

— Благодарю, — сказал Тихон и вошёл наконец-то в школу.

* * *

Школа. Класс. Доска для мела, стол учителя, вешалка при входе, парты на двоих с наклонными столешницами. Три ряда, по пять парт в каждом. Жёсткие лавки, большие окна, светильники под потолком. Небольшая табуретка у доски, для тех, кто ростом мал. Ну и дети, куда без них.

Уже по одному тому, как дети скучковались в классе, было понятно, что без лидеров и изгоев тут не обошлось. Хотя, это естественно. Если люди собираются группой больше десятка — это неизбежно. А здесь, в классе с двадцатью шестью учениками, таких лидеров должно быть больше, чем один. Тем более, что для этого есть все предпосылки.

Первое. В школах половина учеников — мещане. И эти мещане обучение оплачивают, в отличие от боярских детей. Второе. Постоянная конкурентная борьба за очки рейтинга, за место в классе "А" среди учеников. Да, класс "А" — привилегированный, в него попадают лишь половина лучших на потоке. И то, что Тихона приписали к этому классу — ожидаемо, учитывая его оценки на испытании ума. Плюс то, что он — сын боярский, а не мещанин. Ну и, соответственно, было ожидаемо увидеть с одной стороны класса громкую кучку хорошо одетых парней, а с другой — кучку хорошо сложенных и гораздо более тихих парней. А вот на галерке, в конце класса, по традиции собрались шалопаи и одиночки. Назвать их изгоями, учитывая то, что это был класс лучших, язык не поворачивался. Но вот то, что они не примкнули ни к одному из лидеров — и делало их одиночками. Естественно, из-за этого одиночки могли получить по шапке от обоих групп. Но это же их делало свободными от обязательств перед обоими кучками.