Совок. Вперёд в СССР. Книга без серии
Шрифт:
Уйти я не смог, вдруг ударил залп, я рассмотрел вспышку из окна второго этажа жилого многоквартирного трёхэтажного дома, на фоне тёмной комнаты, через открытое окно вспышки высветили силуэт какого-то старика. Видимо дуплетом из двустволки выстрелил. Картечь и сбила меня с ног, тут метров десять было, не промахнёшься. Ноги я сразу перестал чувствовать, похоже позвоночнику хана, да и руки онемели. Подскочившие оперативники быстро начали работать, перевязку делали, оружие сразу забрали, да и не мог я им воспользоваться, тот выскользнул из ослабевших рук и покатился по утоптанному насту тропинки, зарывшись в снег. Сознание туманило, во рту набиралась кровь с каждым дыханием, похожие и лёгкие зацепили, не жилец, я это сразу понял, да и в ругательствах у сотрудников КГБ явно чувствовалось отчаянье. Операция была провалена. Думаю, те решили, что в бега подался, раз в туристический магазин заехал, на колёсах уходить спланировал, вот и пришлось импровизировать, а я их засёк и дошло до перестрелки. Лишь туманившимся сознанием я видел, как двое рванули к подъезду, где была квартира того старика, ещё один переругивался с ним, обещая кары, на что старичок оправдывался, мол, хотел помочь родной милиции поймать вооружённого бандита. Видимо тот меня за малорослого взрослого мужчину принял, а темнота, фонари тут кто-где светят, вполне возможно ошибиться.
Упавший рядом на колени оперативник крича задал вопрос:
– Откуда?! Какой год?!
Однако я лишь улыбнулся окровавленными губами, меня на бок перевернули, перевязывая, и разрезая одежду где нужно, но тут потерял сознание. Только одно расстроило. Хотя нет два, сестрички переживать будут, и к нам подбежало ещё несколько человек, у одного был чемоданчик с красным крестом на боку, а у другого мой чемодан с деньгами и сумка. Успели всё-таки достать. Не люблю делится. На этом всё, темнота.
***
Открыв глаза, я обнаружил что лежу на склоне обрыва, ниже, коптя голубое небо дымом, горел лежавший на крыше автобус. Вокруг разбросанные тела детей, я и сам понял, что один из них. Был в жёлтой футболке и синих штанах, на ногах одна сандаля, вторая видимо слетела. Сев, высокая трава показала, что сейчас раннее лето, слишком зелёная. По плечу и спине струилась кровь, похоже голова разбита, а я, пошевелив руками и ногами, вскочив рванул к автобусу, где женщина, по обгоревшим одеждам ясно что учительница, и ещё трое парнишек и одна девочка помогали выбирать из автобуса тем, кто ещё был внутри. Подскочив, я одним ударом плеча выбил стекло. Оно и так продавлено было, я закончил начатое. Плечо заболело, но я не обратил внимания на то что вырывшийся изнутри язык пламени лизнул по лицу, хана ресницам, бровям и волосам спереди, но ухватить, навалившуюся на стекло девочку, с окровавленным лицом, смог. Всем детям лет тринадцать-четырнадцать на вид, в пионерских галстуках, принаряжены, похоже школьный класс откуда-то или куда-то ехал и произошла авария. Я закричал от боли, языки огня лизали лицо и руки с плечами, подбираясь к нам ближе, но выдернул всё же с девчонку, упав на траву. Та придавила меня своим тело, но к счастью шевелилась, живая. И нет, она не напоминала головёшку, сильные покраснения на коже, волдыри, но всё же ожоги есть. Автобус пуст, мы последние, так что нам помогли отодвинуться от жара. Вокруг уже подбегали автолюбители, оказывая помощь, пытались потушить автобус. Некоторые забирали пострадавших, и увозили срочно в ближайшие больницы. Особенно тех, кто без сознания.
Я встал и осматривался, машинально надевая вторую сандалю, что мне удачно в траве под руку попалась. Судя по следам, автобус на полном ходу вылетел с дороги в глубокий овраг. Дети прыгали из машины на ходу. Значит с водителем что-то было не так, его тело так и осталось в машине, вытащить его школьникам не хватило сил, пожилым бугаем был. Ага, учительница давала объяснения подъехавшим сотрудникам милиции, водитель умер за рулём, видимо приступ. Управлять никто не мог, машина полетела под откос, взломали дверь и прыгали, не все успели, автобус перевернулся и загорелся. Вот и до меня очередь дошла, троих нас посадили в машину, двоих на переднее сиденье, как наименее пострадавших, и девочку со сломанными ногами на заднее сиденье «Победы». Вот и повезли нас в больницу. Парень что рядом сидел, ожогов не имел, это тот, кто прыгал из автобуса на ходу, у него была выбита челюсть, вправить не смогли, вот и везли его в больницу с открытым ртом. Кстати, те кто успел прыгнуть на ходу, особо и не пострадали, скорость у машины была невелика, вряд ли превышала пятьдесят километров в час. Что по мне, опалило конечно огнём, но сильных ожогов нет, думаю через пару недель и следов не останется. Я больше молчал, никакой амнезии, нужно срочно узнать в кого попал, иначе внимание привлеку. Потом конечно тоже привлеку, то это будет позже. Кровь мне остановили, приложили тампон к ране, у меня травма над левым ухом, но не перевязали, так что ехал и держал тампон.
Что я смог узнать за эти полчаса с момента как очнулся в этом теле? Я стал выше и взрослее, то есть тело не двенадцатилетнего, склоняюсь к четырнадцати годам. Похоже курит бывший хозяин моего тела. У указательного пальца и большого правой руки, пожелтела кожа от никотина. Это не хорошо, я не курю, значит считай бросил. Так вот, тринадцать-четырнадцать лет, тут не понятно, есть разные акселераты, одни мелкие в этом возрасте, другие вымахивают, за шестнадцатилетних принять можно. Однако четырнадцати лет я думаю нет, пионерские галстуки, их не носят, когда вступают в Комсомол, а вступают с четырнадцати, реже пятнадцати лет. Там нужно два поручительства от других комсомольцев, написать заявление, ответить на вопросы и выполнить здание. А так отметил, похоже я самый крупный пацан в классе. Мне так показалось. На полголовы выше всех. Что по времени попадания, пока не однозначно. Мы уже двадцать минут едем, но ни одной машины, спущенных с конвейера после начала шестидесятых, не видел. «Победы», редкие «Волги», «Москвичи», да грузовиков немало. Две трофейных было, по виду ушатанных в хлам. Видел три «полуторки» разной степени ушатанности. Водитель молчаливый попался, только горестно вздыхал от такой трагедии, да просил потерпеть, скоро до больницы доедем. Помогли карманы. На футболке их понятно нет, но у штанов аж четыре, двое спереди и двое сзади. Я сначала провёл рукой по передним карманам. Есть что-то. На ощупь несколько монет, горсть, что-то мягкое, возможно носовой платок, и что-то удлинённое, похоже складной нож. Зато из заднего кармана достал дважды сложенную купюру в десять рублей. Большую, эти деньги заменят на более маленькие в тысяча девятьсот шестьдесят первом году. Похоже я в пятидесятые попал, всё на это указывает. Чёрт, даже имени своего не знаю. Насчёт попадания не возражаю, тоже неплохое время, хотя страна только-только выбирается из ямы и начинает нормально жить. Просто я находил несколько ухоронок с деньгами этих времён, надо бы достать их и растратить до того, как смена произойдёт, а не то превратятся эти купюры в простую бумагу, которую если только на подтирку пустить можно.
«Победа» въехала на территорию какого-то села и немного покрутившись по улочкам, через открытые ворота въехала в сад и по тропинке доехала до здания больницы. Судя по виду, раньше это была усадьба, а сейчас больница, из нескольких корпусов. Тут ещё несколько машин было, откуда выгружали пострадавших, включая два грузовика. Делать нечего, сделал вид что сознание потерял. У меня же будут спрашивать данные, а я не знаю. Так что, когда доставили, я застонал, но шёл сам, шатаясь, меня санитарка вела. Так что без опросов меня довели до палаты, тут всего две койки свободны были, и помогла раздеться, вещи из карманов в тумбочку. Забрала мои вещи и ушла. На вторую койку того что с повреждённой челюстью. Видимо нами позже заниматься будут, в коридоре у процедурной много народу. Туда на носилках ту девочку со сломанными ногами унесли. Полежав немного, я сделал вид что более-менее в себя пришёл и осторожно сел.
– О, Кныш очнулся, – ухмыляясь сказал какой-то шкет, что лежал у окна. Похоже тоже из пострадавших, но раньше привезли.
– Попрошу обращаться ко мне по имени, отчеству и фамилии, – буркнул я недовольно, и превратился в одно большое ухо.
– Э-э-э, – парнишка на некоторое время завис, кстати из всех он один прошёл врача, аккуратную повязку имел от локтя до предплечья правой руки, ну а царапины на лице не в счёт. – Громов Игорь… э-э-э, Александрович кажется.
– Не Александрович, а Андреевич, – потянувшись, сказал ещё один сосед по палате, всего шесть коек было, на двух более взрослые парни лежали, с переломами, в гипсе.
Парни начали спорить, какое именно отчество, и апеллировали мне, чтобы я уточнил. Вот заразы, как будто я знаю. Тот с выбитой челюстью по понятным причинам не участвовал в споре. Спасли местные сторожилы, начали спрашивать, что у нас было. Видимо у новичков спрашивали, но всё не успели узнать, так что я с не меньшим интересом слушал. Значит так, седьмой «А» класс, точнее экзамены за шестой сдали, по сути в седьмой перешли, решили отметить начало лета экскурсией. За два месяца решали куда ехать. Отправились в город Ржев, где экскурсовод водила по разным местам, парни были в восторге, рассказывали интересно, пообедали в столовой и покатили обратно. На обратной дороге и случилась трагедия. Да, школа где мы учимся, находится на окраине Москвы. Тот паренёк с перевязанной рукой, как раз увели парня с выбитой челюстью, я всё сидел и прижимал тампон, хвастливым тоном сказал, что мол мы с Кнышем, это он обо мне, детдомовские, он расположен недалеко от школы, остальные обычные, имеют мамок и папок. Любопытно, значит детдомовский? Один из парней у которого поломана грудная клетка и руки, он назвался Пашей, уточнил, мы одни или ещё есть? Парнишка отмахнулся, мол ещё четыре девочки из наших в классе, но они не в счёт. Тут и за мной пришли.
Я сам дошёл, и пока врач осматривал мою голову, да кожу на месте ожогов, медсестра спросила мои данные.
– Игорь Громов. Шестой «А» класс школы номер Шестнадцать. Четырнадцать лет.
– Врёт он, – донёсся сдавленный девичий голос из-за занавески. – Ему четырнадцать только летом будет.
– Но помечтать можно? – немедленно отреагировал я.
Врач хмыкнул и продолжил выстригать волосы вокруг раны. Хорошо причёска короткая, видимо брили недавно в детдоме, так что быстро закончил, зашил рану, пришлось шить, я вытерпел без анестезии, её банально не было, закончилась передо мной. После этого наложили повязку, и начали обрабатывать ожоги, тут резкопахнущая мазь была. Закончив, отправил на рентген, в этой больнице он был. Не понравилась рана на голове врачу, хотел узнать на предмет трещин. У рентгена очередь, пришлось около часа посидеть подождать, но всё же запустили и сделали снимок. Когда я вернулся в палату, то лёжа на кровати, на спине, там ожогов не было, анализировал ту информацию что смог получить. Значит детдомовец, Игорь Андрианович Громов, не Андреевич, сорок шестого года рождения, семнадцатого июня исполнится четырнадцать. Простейший подсчёт показал, что сейчас лето шестидесятого года. А информацию получил от учительницы, я возвращался с рентгена, санитарка вела, вот и послушал как учительница сообщала нужную информацию. Там же подслушал, что из тридцати двух учеников не пострадало одиннадцать, включая саму учительницу, её выкинуло из машины во время переворота, но кроме ушибов и порванной одежды та не пострадала, и сейчас собиралась возвращаться с непострадавшими учениками в Москву, председатель села выделил им машину. Автобуса не было, дали грузовую с лавками. Кстати, автобус тот полыхающий я опознал, «ЗИС-16» был. Такой же старенький вёз нас с кладбища к столовой в прошлой жизни. Я ещё принял его за копию автобуса Жеглова.
Это пока всё. Буду играть молчуна, так я быстрее получу нужную информацию, и освоюсь. А вообще попадание похоже в тему было, семьи нет, и я привык быть один. Сейчас шестидесятый год, догадка подтвердилась, у одного из сторожил, у того что ноги сломаны, был радиоприёмник «Атмосфера», так что слушали музыку и новости, так и сообщили что сегодня пятое июня шестидесятого года. Вечер. Учительница, пожелав нам всего хорошего, сообщив что чуть позже заберёт наименее пострадавших, ну и уехала, а мы остались. Я же после ужина, когда мы играли в карты, вшестером, сторожилы тоже играли, только Паше держали карты, он не мог, и задавал некоторые вопросы, как бы просто так, получая ответы, и чтобы те не засекли мой интерес, задавал на другие темы, маскируя.