Совок. Вперёд в СССР
Шрифт:
Присев я вытащил из-под тела винтовку, с трудом перевернул и отстегнув ремень, выдернул его из-под тела. Молодчик ещё жив, но это ненадолго и умирать тот будет страшной смертью. Застегнув ремень на последнюю дырку, продел голову, и повесил ремень наискосок через грудь. Винтовку за спину на ремне, и прокрутил барабан револьвера. Это был самовзводный «Наган», офицерская модель. Патроны на месте, я понюхал оружие, не стреляли из него. Быстро обыскав тело, трофеи по карманам есть трофеи, за голенищем нож. Нашёл мелочёвку что рассовал по подсумкам. На ремне были ножны, это охотничий нож, сразу видно. Второй уже. Взял первый, и отрезал рукав рубаки по шву. Сдёрнув с руки, перевязал голову, узел на затылке оказался. Хоть кровь остановил. После этого аккуратно выглянул. Двое бандитов выводили лошадей из конюшни, сбегав на другую сторону дома, пригибаясь под окнами, посмотрел, что перед домом. Плохо видно из-за сирени, но там точно пролётка видна, два коня запряжены. Наверняка ещё есть, но я только эту видел. Вернувшись к другому углу, прицелился из револьвера, взведя курок большим пальцем правой руки. Оружие я удерживал обеими руками. Мне не уйти от всей банды, пусть ищут стрелка с этой стороны дома, а я у них пролётку угоню. Но и проредить стоит, вон девочке глаза закрыл, только за неё их стоит тут хорошенько и прицельно пострелять. А желательно вообще перебить. Жаль, что в моём состоянии это мало осуществимо. Едва стою на ногах, голова кружится, лёгкая тошнота. Все признаки лёгкой контузии. На один рывок меня хватит, но потом отлежатся придётся. Вот и сейчас перед глазами на миг точки мелькали, картинка передо мной поплыла, но я взял себя в руки. Встряхнувшись, картинка стала чёткой, надпочечники заработали, выкидывая в кровь адреналина, дыхание участилось, и я спустил курок.
Револьвер дёрнулся в моей руке, ствол вскинуло вверх, и получивший в голову пулю первый бандит, он удачно вышел из-за крупа коня, до этого только ноги доступны, повалился под копыта заволновавшихся лошадей. Второй был виден свободно, и вторая пуля прилетела ему, я же сделал шаг влево, отчего открылся весь двор, и успел всадить пулю в спину ещё одному, что пытался прыжком уйти за дом, где его передняя часть, я с задней был где огород. Рванув к окну, двигался уже шустро, а не с трудом, заставляя себя, спасибо адреналину. Скоро будет отходняк и я свалюсь, но я надеялся выиграть дополнительное время. Едва я показался в проёме окна, как изнутри раздались выстрелы, хлопали винтовки, щёлкали револьверы, похоже двух разных типов, и кажется был автоматический пистолет, на «Браунинг» похож, хорошо я отшатнуться успел, мимо, меня ждали. Шустрые. Присев, я на корточках, переваливаясь по-гусиному, перебрался к другому углу хаты, одним прыжком перемахнул через плетень, и рванул ко второму, что со стороны улицы был, также перескочив сходу. Со двора раздавались крики, команды, а тут я оказался у пролётки. Как я и думал было ещё три и несколько верховых коней под седлом. На нужной мне пролётке стоял, и вытягивая шею, тревожно смотрел в сторону от меня, один из бандитов. Вот он был одет в военную форму, без погон, но при полной амуниции. Моё появление из-за густого кустарника сирени, к слову, она цвела, стало для того полной неожиданностью. Он поздно засёк меня боковым зрением. Выстрелив ему в лицо, тот доставал из кобуры какое-то оружие, я вскочил на козлы, снимая пролётку с тормоза, и стегнул поводьями по крупам коней. Так и стегал пока они несли меня по улице. Вслед раздалось несколько выстрелов, пули свистнули очень близко, но я, притормаживая, натягивая поводья, уже спускался по улице в низину, так что те над головой свистели, я ушёл, но продолжал стегать коней, гоня их прочь. Воздух сразу каким-то холодным и неприютным стал. Я замерзать стал. Это было не село, а деревня в два десятка хат, не удивительно что никто не пришёл на помочь, своя рубаха ближе к телу, а я уходил всё дальше и дальше, двигаясь по накатанной полевой дороге. Пыль за спиной не давала нормально рассмотреть есть погоня или нет.
Вот и отхотняк пошёл. Я сел на козлы, сердце громко бухало, пот выступил обильный, отток сил пошёл, но пока держусь. Чуть притормозив коней, покатил дальше спокойнее, деревня километрах в трёх осталась, скрывшись за рощей, за которую уходила дорогу. Я посматривал назад, вроде погони нет. Над деревеней стоял столб дыма, хату подожгли. Солнце уже наполовину показалось над горизонтом, всё хорошо видно. Отметил заодно, что сзади на полу пролётки лежал тот солдат, неизвестной принадлежности, которому я в лицо выстрелил. Попал, не сомневайтесь, так что со мной катался труп. Просто неожиданно понял, что тот пулемётчик. К сиденью был прислонён ручной пулемёт «Мадсена», любимое оружие старшего сына, на ремнях подсумки с запасным магазинами. Видимо сделав дело пулемётчик и ждал своих на улице. Заодно подстраховывая от неожиданностей. Да, пулемёт в нужное время и в нужном месте может немало дел натворить. Хм, а не его ли разместили в кустах вишни со стороны огорода и не он ли расстрелял тех, кто вылезал в окно? Тогда многочисленные пробоины в стене становятся понятны. Очередями лупил. Значит и за убитых отомстил убийце. Я натянул поводья. Чтобы не было впереди, но нужно быть готовым. Меня немного потряхивать начало. Но силой воли беря себя в руки, я поднял «Наган», что бросил на пол пролётки, деть его больше не куда было. Четыре патрона осталось. Гильзы я выкинул. В винтовке всего два патрона, доснарядил и вернул на место, за спину, ну и перебрался на задок пролётки, тут сиденья были, одна спиной к вознице другая к корме. Сел на кормовую. Меня от холода знобить начало, на скорости всё тепло выдуло из тела, а я итак в одних трусах. Первым делом с некоторым трудом поднял «Мадсен» и отсоединив магазин убедился, что тот снаряжён. Проверил три подсумка у солдата, два снаряжённых магазина и один пустой. От него несло горелым порохом. Перебираться обратно сил не было, но длины поводьев досюда хватало, да и сиденье тут мягче, ну и тронул дальше. А тут из-за рощи показались всадники. Чёрт, те знали дорогу лучше меня и знали где меня перехватить. Между нами всего метров двести, что стремительно сокращались. Защёлкали первые выстрелы и рядом со мной засвистели пули.
Я только движение начал, когда те появились, но натянув поводья, схватив пулемёт, сейчас поможет только он, всадников было шестеро, и положив ствол на край пролётки, молясь комсомолу чтобы лошади были привычны к выстрелам, дал прицельную очередь, выбив из седла первого, дальше работал короткими прицельными очередями. И да, лошади беспокоились, но стояли, они были приучены к стрельбе, особенно рядом, а ведь стрелял рядом с крупом правой, отчего та дёргала бабкой. У некоторых всадников блестели клинки шашек, видимо вспоминали пору бурной молодости и решили повторить, а тут как засвистели пули, выбивая товарищей одного за другим, так сразу прыснули в разные стороны. Троих я гарантировано снял, у четвёртого убил коня, отчего тот перелетел через голову. Двое оставшихся шустро скрылись в роще. Эти могут быть опасны, тут расстояние пистолетное, из-за дерева подстрелят ещё. Я дал вслед несколько очередей и стал менять опустевший магазин на снаряжённый. Надо же, хватило для скоротечной сшибки одного магазина в двадцать патронов. Что есть, то есть, я не любил за зря растрачивать боеприпас, даже из пулемётов. Меня якуты учили стрелять так, один выстрел - одна добыча. А лучше вообще силками брать. Патроны денег стоят. Вот уж где хомяк на хомяке сидит и хомяком погоняет. Очень рачительные люди, а я там четыре года прожил. Меня там за своего приняли, опознав мою хомячную натуру. Врачом на шахтах работал, вот и приходилось ближайшее местное население пользовать. Молодые врачи сюда не едут. Я на двести километров единственным врачом был. Сколько там молодых эвенок перепортил и детей оставил? Даже сам не скажу. Власти меня оттуда за это и сослали обратно в Москву. Пришлось другую работу искать.
Эта оставшаяся пара меня серьёзно напрягала, получить в спину пулю я не хотел, да и трофеи стоит собрать со всадников и к рукам прибрать трёх коней, они тоже пригодятся. В общем, стронув пролётку с места, к счастью ни в неё, ни в меня не попали, да и лошади целы, и покатил по полю вокруг рощи, сидя так, чтобы меня из рощи не видать было, фактически свесившись с левой стороны. Роща с первой была. А увидев обоих всадников уже у околицы села, хмыкнул и повернул обратно. Да уж, задали те стрекача. С другой стороны, понять их тоже можно. Они не вояки, если раньше и были, то сейчас нет, бандитами стали, а эти своей жизнью дорожат. И потери сказываются. Четверо у дома, это если ещё потерь нет от обороны хозяев хаты. Потом тут четверо, уже восемь. Осталось их не так и много, если я правильно по звукам и по разговорам их количество посчитал. Вернувшись, я остановил пролётку и с револьвером в руке, винтовка так и висит за спиной, стал обходить тела всадников. Трое наповал, это те что в грудь очередь поймали, а вот четвёртый, с выбитым плечом и ранением бедра, лежал под убитой лошадью, тщетно пытаясь дотянутся до отлетевшего карабина. Тот меня удивил, рука неявственно вывернута из плеча, должен без сознания от болевого шока быть, а этот нет, бледен, но вполне в своём разуме. Это был молодой парень с шикарным чубом, кубанки не хватало, но она слетела и лежала в стороне. Одет частично в гражданскую, частично в военную форму. Рукоять сабли виднелась из-под крупа коня, но казачку и до неё не дотянутся было. Зрачки расширены. Да он похоже накидался чем-то наркотическим. Может опиумом. Теперь понятно почему боль слабо чувствует, морщится только.
– Не балуй, - велел я ему убирая карабин подальше, и присев рядом, сказал.
– А теперь поговорим.
– Убьёшь?
– Конечно. Я вас не трогал.
– Это вы пришли на нашу землю, ставите тут свою власть.
– Вот не надо этого. Скажи ещё, что убили девочку из благих побуждений. Ничего не может оправдать убийство детей. Однако меня ваша банда не интересует. Вопросы другие. Какой сейчас год?
– Двадцать пятый, - сделав недоумённую моську, ответил тот.
– Месяц?
– Май. Двадцать седьмое сегодня с утра было.
– Где мы находимся?
– А то ты не знаешь, комиссарский сынок?
– Пуля по голове чиркнула, не помню ничего. Где мы?
– Хорошо стреляешь, беспамятный. Новоград-Волынский в двадцати верстах. До границы с Польшей двенадцать. О родителях хочешь узнать, беспамятный?
– Не интересует, - ответил и выстрелил я тому в глаз. Готов.
Дальше я подводил пролётку к телам, снимал всё, даже запачканное кровью. Вымотался серьёзно, труп из пролётки вытащил, раздев полностью, обувь у всех тоже снимала. Даже с казачка того, коня сдёрнул, привязав поводья к задку пролётки и снял всё ценнее. Моими трофеями стали, ручной пулемёт, форма и вся амуниция с пулемётчика. На задке пролётки я обнаружил три вещмешка, один солдатский и два вполне гражданских, надо будет позже осмотреть. В кобуре у пулемётчика был «Люгер». К нему два запасных магазина, патроны пока не пересчитывал. С других тоже форма, обувь, амуниция, оружие и лошади, к задку привязал. Всех трёх изловил. Так я и с убитой снял седло с попоной, и уздечку. Также были чересседельные сумки, у всех четверых, в пролётку закидал. Из оружия, два карабина «Мосина», немецкий «Маузер» и редкая самозарядная винтовка. Я такую один раз держал, на Севере видал, у старого якута, трофей его с Империалистической, где тот простым солдатом воевал. Это была самозарядная винтовка Мондрагона. В Мексике стояла на вооружении до конца пятидесятых годов. Самая первая самозарядка. Они немцам достались, случайно, и те из них делали лёгкие авиационные пулемёты. Это всё что знаю. Тут без переделок и на прикладе клеймо Австро-Венгерской армии. При винтовке всего два дестизарядных магазина. Патрон обычный германский винтовочный. Короткоствол был у всех, и такое же разнообразие имел. А что, банда она и есть банда. У того говорливого казачка «Маузер» в деревянной кобуре, но видимой носил для форсу, из пистолета не стреляли и в магазине всего шесть патронов. Видимо найти больше бывший хозяин не смог, боеприпас редкий, для «Маузера», в девять миллиметров. У второго унтерский «Наган» без самовзвода. У третьего пистолет «Браунинг», и тот один снаряжён отлично, кобура, три чехла для запасных магазинов, и в чересседельной сумке множество бумажных пачек с патронами. То есть, с боеприпасом для этого пистолета проблем нет. У четвёртого, «Кольт М1911». В запасе всего один запасной магазин, сколько патронов в запасе пока неизвестно. Две шашки с ножнами подобрал, и саблю, артиллерийскую. У четвёртого два ножа, но длинного холодного оружия не было. На этом всё, быстро собрал, сложил вещи в пролётку, минут десять всё заняло, и покатил дальше, поглядывая за тремя конями, что следовали за мной привязанные. А выехав из-за рощи, увидел, как караван из пролёток и телег показался с деревенской улочки. Дал очередь в ту сторону, попасть тут сложно, пугал, и те повернули обратно, под пулемёт лезть не хотели, убивать и грабить ехали.
Я уже определился по солнцу, где граница с поляками, и куда следует путь держать, а именно, вглубь новообразованного Советского Союза. Тому едва три года всего. Перед тем как выехать, я накинул гимнастёрку убитого пулемётчика, на голову кубанку, а то замерзал, это сейчас солнышко грело, а до этого чуть в ледышку не превратился. Слабость ещё эта, а дел столько много нужно переделать. Вот так приметив поворот, оказалось я покинул деревню двигаясь в сторону польской границы, повернул и стал углубляться в территорию Советского Союза. В шестидесятые жил, в сороковые тоже жил, посмотрим двадцатые годы. А вообще было о чём подумать. Уже деревенские появились на дороге, так что я вскоре свернул к крупному лесному массиву, там отстоюсь, а ночью дальше двину, иначе привлекать внимание буду. Так вот, если первые шестидесятые были мной прожиты с интересом, семейная жизнь, врачебная практика, но особых изменений не было, то вторые шестидесятые, после того как я товарищу Сталину письмо отправил, мало чем напоминали первые шестидесятые. Первый спутник на орбите в шестьдесят третьем оказался, а первый человек в шестьдесят пятом. Телевизоры в шестьдесят первом. Вообще много изменений. Не было такого прорывав технологий из-за всеобщей войны. Прорва народу не погибла и не покалечилась на фронтах, жили проще и добрее что ли? Эти шестидесятые мне нравились куда больше чем те что были у меня раньше. Жаль война началась, и я погиб. Там действительно думали о людях, мало помогали бездельникам, что якобы встали на путь социализма, благо тут чернозадые под немцами были, и жили мы лучше, чем в шестидесятых в прошлых моих жизнях. Я никогда не жалел, что отправил то письмо и оно так неожиданно сработало. Пусть немцы всю Африку поработили, теперь там Третий Рейх правил, пусть множество концентрационных лагерей и геноцид жителей, но если бы дали выбор, геноцид нас русских или геноцид черножопых, я бы и не думал что выбирать. Те в Африке строили своё государство, девиз, «Африка для германцев». Уже немало немецких семей переехали, когда земли очистили. Красное море их, Суэцкий канал тоже. Хотя, как были они нацистами, так и остались. Правда, в Англии особо не зверствовали, да и англичане не дёргались. Немцы хитрые, дали независимость ирландцам и теперь ирландские военные части поддерживали оккупационный режим. Долго немцы осваивали захваченную Африку, но похоже готовились и дальше расширять владения, не знаю что потом было.
В том леске я простоял двое суток. В сумках утварь и запасы еды, мне одному хватало, я когда всё осмотрел и пересчитал, понял что припасов мне дней на десять. Рану обработал самогоном, шить не стал, нечем, итак заживёт, хотя и глубокая. Только перевязки делал. Я освоил трофеи, всё оружие почистил, отстирал форму от крови, да и вообще отстирал. Себе отобрал форму пулемётчика, пусть не по размеру, так закатал рукава и шаровары, ходить можно, мою тонкую талию венчал ремень с кобурой «Браунинга». Остальное почистив убрал в пролётку. Всех лошадей расседлал и обходил, все сёдла тоже в пролётку. Двух дней хватило всё спокойно без торопливости и нервов освоить. Ну и продумал что дальше делать. Страна молодая, сейчас ко всем с подозрением относятся, сразу интересуются, а не из благородных ли ты? Благородных? Так на свинцовую пилюлю. Или в Сибирь, строить нам великое светлое будущее. Тут на эту тему такая пропаганда стоит, что в сороковых были отголоски. Даже в шестидесятых. Только в девяностых вымыли из крови потомков ненависть к голубой крови. А двигаться я решил на Москву. Да прямо так в пролётке. Я не тороплюсь, как доеду, так и доеду. Сейчас по стране НЭП, меня он не касался, но будет интересно на всё это посмотреть.
И вот, на третью ночь, я покинул этот лесок, меня так и не обнаружили, я неплохо устроился, костерок бездымный разводил, жаль спички закончились, всего один коробок был, а зажигалка не работала, кремня не было, бывший владелец видимо при себе держал из-за того, что корпус золотой. Дорога стелилась под копытами лошадей вполне неплохо, Луна освещала, так что опасения попасть в яму не было, да и двигался я не особо торопясь. Сам я отошёл от раны, слабость проходить начала, но есть хотелось, а то постоянно желудок как чёрная дыра, требовал всё больше и больше. Пусть расту, но ненасытная прорва требовала. Даже сейчас сидел и одной рукой держа, грыз сухарь. Проблема с деньгами, немного было банкнот и мелочи монетами, за добычей шли, зачем им с собой средства держать? Да и эти возможно из ограбленной хаты. Так что я так спланировал. Двигаюсь на Москву, но сначала доберусь до Житомира. Тут ночами несколько дней ехать, сколько точно сам не знаю, потому как слабо представляю где я точно нахожусь. Ничего, утром устроившись на днёвку, выйду на дорогу, уточню у деревенских. Мне нужен рынок Житомира. Сейчас вся жизнь в городах вокруг этих рынков сосредоточена. Голодно – выживают как могут. Мне нужна одежда, обувь, пара одеял, а то у бандитов не было, а попоны — это не то. Так и катил, поглядывая на циферблат серебряных карманных часов, трофей с одного из бандитов, одни часы на всех были. Время я различал легко, по солнцу, меня эвенки научили, так что поставил точное время, вовремя восхода солнца. Вообще, эвенки интересный народ, любили сидеть всем поселением, в пять десятков человек, когда я по вечерам детям сказки читаю. Как-то анекдот про чукчу рассказал, как он с геологом на охоту ходил и тот застрелил медведя сразу, а не у поселения, на что эвенки с серьёзными лицами поддержали чукчу, глупый охотник. Не знаю, то ли они так тонко издевались надо мной, то ли не поняли шутку. А вообще юмор был им известен, по-тихому тролили меня с серьёзными лицами, однако и учили без дураков.