Совокупность совершенства (сборник)
Шрифт:
– Ты что творишь, дед?! – закричал Чупин.
Николай вскинул двустволку и прицелился в него. Перед ним пронеслись лица – перекошенные ужасом работяг, крупное бабушки с раскрытым в беззвучном крике ртом, искаженное яростью Чупина. И только лицо Васи – улыбалось ему с крыльца их красивого дома. Потом губы мальчика как будто зашептали: «Нельзя, нельзя, нельзя». Николай опустил ружье и закрыл глаза.
Затем открыл их и сел на своем уютном, идеально заправленном диване. Потом встал и аккуратно выглянул из-за занавески. На улице никого не было. Стояла тишина, только ворона каркала где-то в ветвях одной из березок.
На следующий день, часов в одиннадцать, кто-то заколотил в дверь. Николай Степанович только-только налил себе ароматного черного чая и принес его на веранду.
– Ну кто там еще? – проворчал он.
Дверь в дом была заперта с ночи, видимо, поэтому гость и не мог попасть внутрь; в течение дня Николай не закрывал ее.
За порогом перетаптывался рыжий Василек.
– Чего ты? – Николай пустил мальчика в дом.
– Дядя Володя в город поехал за рабочими. Сказал, через час будут.
– Он чего, выходной сегодня? Вторник же.
– Не знаю. Я просил его вчера не трогать деревья – он ни в какую. Говорит, я тебе горку поставлю, если станешь к нам приезжать. А там – баня будет.
– Баня – это хорошо, – задумчиво произнес Николай. – В бане никто не врет.
– Он говорит, дед сам виноват, не оформил свой участок вовремя. А теперь ему, тебе то есть, от одной сотки ни тепло ни холодно. Так говорит.
– Знаешь чего? – спросил Николай.
– Чего?
– Ты когда-нибудь сажал деревья?
– Нет, – ответил мальчик.
– Беги за лопатой, – сказал Николай, – и лейку какую-нибудь прихвати.
Мальчик внимательно посмотрел на Николая и выскочил из дома.
– Где сажать будем? – спросил вернувшийся Вася, осматривая аккуратно уложенные у сарая саженцы.
Николай Степанович в миллионный, наверное, раз оглядел свои – теперь немного уменьшенные – владения. Потом кивнул в сторону дороги:
– Видишь забор?
– Ага.
– За ним кусты крыжовника.
– Да.
– Дальше полоска земли метра четыре шириной.
Мальчик побежал к месту, которое указал Николай, и шагами померил расстояние.
– Четыре с половиной, – закричал он.
– Четыре, – ответил Николай, – у тебя шаг короткий. Там и будем сажать.
– Где копать? – крикнул Вася.
– Погоди, я сейчас.
Он взял пару маленьких березок, лопату и медленно пошел к мальчику.
А через час над соседними земельными участками прогремел звучный голос Чупина:
– Вася! Иди смотреть, сейчас пилить начнем!
Вася стоял рядом с Николаем Степановичем, наблюдая, как тот поливал из его лейки только что посаженное деревце.
– Все будем сажать? – спросил он, словно не слыша.
– Все.
– Все десять?
– Да. Тащи еще два.
Мальчик убежал к сараю.
А вечером, часам к восьми, Николай Степанович добрался до своего стола на веранде, где стоял не допитый им утренний чай. Он сделал глоток холодного, но сохранившего в себе остатки вкуса напитка и сел в кресло перед окном. Сквозь давно не мытое стекло просматривались только что посаженные березки. Усталость, приятная физическая усталость окутала его тело, и Николай закрыл глаза и откинулся в кресле.
Он оказался на берегу Черного моря, на феодосийской набережной, куда они вышли прогуляться с Валькой Фокиным, другом и сослуживцем. Им достались путевки в санаторий на три недели, и шла уже вторая.
– Смотри! – Валя кивнул в сторону двух девчонок, покупавших мороженое. – Познакомимся?
Николай пожал плечами – он немного стеснялся, – но Валя, как танк, направился к выбранной им цели. Они подошли к девушкам, и Валя на правах инициатора первым вступил в диалог с ними:
– Привет!
Подруги оглянулись, и одна из них, миниатюрная брюнетка, улыбнулась, рассматривая Николая:
– Доброе утро!
– Меня Валя зовут, – сказал его друг, улыбаясь в ответ девушке.
– А меня Коля, – решился Николай.
– Очень приятно, – отозвалась вторая девушка, блондинка с длинными красивыми волосами. – Меня Нина. Надеюсь, вы не футболисты?
– Мы военные летчики! – приосанился Валентин.
– Хрен редьки не слаще, – усмехнулась Нина.
– А вас как зовут? – Николай посмотрел на брюнетку.
– Маша, – ответила та и снова улыбнулась ему.
SosУля
В бегах я был с августа.
К началу февраля движение по дороге моей замечательной жизни замерло в двухкомнатной квартире, расположенной по адресу Санкт-Петербург, Средний проспект Васильевского острова, шестнадцать. Квартира эта была на последнем этаже пятиэтажного дома и окнами выходила на проспект, что несколько разнообразило мой досуг. Я мог наблюдать за постоянной динамикой автомобилей и людей и статикой дома напротив, такого же пятиэтажного и древнего, как и тот, в котором томился я. В качестве наблюдательного пункта я избрал кухню. Там и окно располагалось чуть пониже, чем в комнатах, и мебель была установлена вплотную к старому деревянному подоконнику – садишься к столу и смотри себе на здоровье. Я не хотел бы особо распространяться о причинах, что привели меня в эту квартирную василеостровскую ссылку. Возможно, вы их и так знаете из новостей какого-нибудь желтенького интернет-ресурса, которые заполняют нечистотами массовое сознание примерно в том же объеме, в каком городская среда заполняет нечистотами прекрасную петербургскую речку, как раз и отдавшую свое имя одной из этих медиаканав. Скажу так: причины были веские. Однако я надеялся, что все закончится хорошо.
Я сидел за кухонным столом и пил чай из большой красной кружки с надписью: «Вавилон – город как город», а рядом лежали открытая пачка «Бронкса», зажигалка и черный прямоугольник старенького телефона, который дала мне Ульяна вместо моего навороченного смартфона. Сим-карту, вставленную в этот черный прямоугольник, также купила Уля, и номер был известен только ей одной. В квартире я находился уже два часа, час пятьдесят три из них на кухне, и все это время занимался не чем иным, как подбором новых вариантов фразы, которая прицепилась ко мне, едва лишь Ульяна закрыла за собой дверь со стороны лестничной клетки и удалилась, цокая каблуками черных лакированных полусапожек.