Совокупный грех
Шрифт:
Раз заведению дали название «Селена», то и антураж должен соответствовать лунному. Так оно и было. Когда не играла цветомузыка, стены и потолок украшали звезды. Проекцию давал подвешенный в центре зала шар, какие устанавливают в планетарии. Неплохо придумано, такое впечатление, будто паришь в космосе. В углу же висел большой желтый диск, символизирующий Луну. Публики было относительно немного, во всяком случае, имелись за столиками кое-где свободные места. Представляю, что творится здесь в воскресные и праздничные дни. Наверняка яблоку негде упасть, а место за столиком надо заказывать заранее, и к нему прилагался комплексный набор из коктейлей и закусок. Сегодня же все было проще: на входе заплатил лишь за сам вход, а заказать мог то, что душа пожелает, за отдельную плату. Отыскал себе местечко в дальнем темном углу с таким расчетом, чтобы можно было видеть весь зал, а самому оставаться в темноте. Тут вспомнил, что, несмотря
Официантка принесла заказ, я взялся за пирожные и продолжил осмотр. Интересующих меня личностей поблизости видно не было. Перевел взгляд дальше, к кабинкам, и стал медленно их осматривать. Нет, не те, не те, а вот… примерно на середине ряда кабинок взгляд мой будто запнулся о сидевшего ко мне спиной молодого мужчину, скользнул дальше, а потом вернулся назад. Что-то знакомым показалось мне в его облике. Ах, да, знакомые узкие плечи при крупной фигуре, да это же… я уставился на мужчину немигающим взглядом, боясь пропустить момент, когда он обернется, и дождался, он чуть повернул голову, и я увидел бороду. Точно, бородатый, Рудольфом его, кажется, зовут — так говорила официантка из «Царской охоты». Отвел глаза, чтобы не привлекать к себе внимание компании, в которой сидел Рудольф, — часто люди чувствуют взгляд. Но потом все же исподтишка нет-нет да и поглядывал в ту сторону. Бородатый сидел в компании двух девиц и еще какого-то парня, которого я никак не мог разглядеть — он прятался в глубине кабинки, прислонившись к стенке спиной. Прошло добрых пятнадцать минут, прежде чем парень, говоря что-то приятелям, подался поближе к столу, чтобы из-за грохотавшей музыки им было лучше его слышно, и я увидел во вспышках света знакомый профиль лупоглазого качка. Ба! Какие лица! Сегодня мне определенно везло: и нужные мне люди попались, и всего-то их двое, а не четверо, как во время нашей предыдущей встречи и драки. Но как бы с этими двумя поговорить? Не станешь же подходить к ним и устраивать разборки. Живо охрана набежит, а возможно, и полицию вызовут. Оставалось только выманить эту парочку на улицу. Но вот как этих двоих заставить выйти из ночного клуба, вопрос. Я полчаса ломал голову, прикидывал и так и эдак и наконец придумал.
Подозвал официантку, попросил у нее листок бумаги из ее блокнотика, черкнул несколько слов на листке, потом расплатился, дал пятьсот рублей сверху и попросил отнести записку бородатому парню. Официантка, лавируя между столиками, пошла выполнять мое поручение, а я встал и быстро вышел из зала, а потом и из «Селены».
Была теплая ночь, какие редко бывают в конце августа, да и вообще в Москве — небо чистое, усеянное крупными яркими звездами. Жаль, что в наших краях такое короткое лето. Пройдет совсем немного времени, и по небу бесконечной чередой поплывут облака — серые, скучные, и так в течение нескольких месяцев. Чистого неба почти и не видно. Зашел за здание клуба и принялся ждать. Клюнет компания или нет. Надеялся, что клюнет, потому что в записке написал всего несколько слов: «С женщиной, что взяли вчера, у нас большие проблемы! В клубе шумно, нельзя поговорить. Буду ждать тебя на улице за зданием, выходи!» Я очень надеялся, что моя записка заинтересует бородатого и он выйдет узнать, в чем дело. Так, к моей радости, и случилось. Несколько минут спустя из-за угла здания показался Рудольф и скорым шагом направился ко мне. Рядом с ним шел лупоглазый качок.
Чтобы парочка сразу меня не узнала и я не лишился фактора неожиданности, сунул руки в карманы, ссутулился и стал боком к приближающимся бандитам. Не признав во мне ни одного из своих знакомых, Рудольф, поднявшись на горочку, где я стоял, замедлил шаг и с гонором крикнул:
— Эй, ты кто такой и чего тебе надо?!
За внешней бравадой он старался скрыть, что встревожен и даже немножко напуган. «Это хорошо, когда человек выведен из равновесия, с ним разговаривать проще, он нервничает, волнуется, допускает промахи, а значит, бить его намного проще, чем того человека, который спокоен и рассудителен».
— Не слышишь, что ли? — на сей раз громко сказал качок и тоже замедлил шаг.
Потом они оба остановились на безопасном расстоянии метрах в трех от меня.
— Здорово, мужики! — произнес я с деланым радушием и двинулся к стоявшей в нерешительности парочке. Приблизившись, остановился. Было темно, но не настолько, чтобы не разглядеть как следует в свете далеких фонарей мое лицо.
— Ты-и?! — то ли изумился, то ли обрадовался бородатый.
А качок с ухмылкой произнес:
— Смотри, Рудик, добыча сама к нам в руки идет!
— Вот именно, — поддакнул я с ложной добротой и лаской. — И я рад нашей встрече, чудаки! Долго же я вас искал!
Больше ни слова не говоря, коротко, без замаха, но сильно врезал бородатому по ненавистной мне бороде. Рудольф никуда не отлетел — масса у него слишком большая, да и удар у меня не такой уж силы, чтобы отбросить его назад. Бородатый просто как стоял, так и упал плашмя на спину, успев лишь взмахнуть руками. «Слабак, однако», — удивился я слабости ног Рудольфа и тут же переключил все внимание на качка. Но качок потому качком и называется, что красив чисто внешне, и эта гора мышц наверняка нравится женщинам, а в драке она бесполезна. Махать кулаками еще и уметь нужно, да и приемам борьбы не один год учиться следует. А я хорошо умею делать и то и другое. Качок уже имел возможность в этом убедиться вчера вечером во время нашей потасовки на одной из улиц поселка Восточный. А потому он решил не рисковать своим красивым телом, которое так нравится женщинам, и, развернувшись, подался было в бега. Но я слишком много потратил времени и немало средств, чтобы просто так упустить теперь добычу. Одним прыжком нагнал качка, со всего маху опустил ему на шею ладонь и сжал так, что лупоглазый вынужден был остановиться и присесть. Затем, продолжая сжимать шею, развернулся с ним, будто дискобол, и швырнул его к лежащему на земле Рудольфу, подставив предательски подножку. Этот был полегче бородатого. Стартовав словно самонаводящаяся ракета, он нацелился головой в поднимающегося с земли Рудольфа, пролетел немного и, врезавшись в него, поразил мишень. Оба с утробным непроизвольным рыком рухнули на землю. Тут я совсем взбесился, почувствовав обиду за себя и Зою, избитую вчера и насильно куда-то увезенную. Подскочил к приятелям и ударил несколько раз ногой по лежавшим телам, попадая носком мокасина одному в живот, другому голенью по ребрам. Затем, когда оба тела потеряли из-за обрушившихся на них ударов способность к сопротивлению и обмякли, стал уже выборочно наносить удары по самым чувствительным местам — в шею, голову, в пах. Наконец приятели, сплетенные, будто клубок змей, попросили пощады.
— Все, хватит, — простонал Рудольф.
— Чего ты от нас хочешь? — сумел выдавить из себя качок.
— Вот это деловой разговор! — одобрил я и, пнув любимца женщин по круглому упругому заду, приказал: — Лежите оба и не шевелитесь! Отвечайте на мои вопросы! Только быстро! Ясно? — наклонившись, рявкнул я.
— Да, — слабо и недружно отозвалась парочка приятелей.
Я надавил ногой сверху на спину качка, все еще лежавшего поперек Рудика, и потребовал:
— Отвечай живо: где моя жена и что с ней?!
— Понятия не имеем! — пробубнил снизу голос, принадлежавший Рудольфу.
— То есть? — Я еще сильнее надавил на спину качку, и тот непроизвольно ойкнул.
— Нас наш шеф Андрей Викторович попросил выполнить просьбу какого-то мужика, — сдавленно, под тяжестью моей ноги проговорил качок.
— Мы должны были проследить за тобой и твоей женщиной и похитить вас. За это нам обещали приличные бабки.
— И меня похитить?!! — Я был крайне удивлен таким заявлением качка. — Меня-то зачем?
— Не знаю, — ответил тот. — Нам этого не объясняли. Но мы не сумели тебя взять, слишком уж ты прытким и бодливым оказался. Знали бы, не связывались. Потому мы и захватили только женщину.
— Дальше что? — спросил я и, чтобы подогнать качка с ответом, пнул его по бедру.
Такой удар, знаю, бывает болезненным, временно выводящим из боя, после него обычно в течение получаса невозможно ступать на ногу и все бедро ноет, как при нарыве. Качок, надо отдать должное, мужественно стерпел боль и ответил:
— Мы отвезли женщину, как нам было сказано, по адресу…
Ну, наконец-то начинает проясняться судьба Зои.
— Куда именно? — черт, жаль у меня хлыста не было, оттянул бы как следует по спине качка, а заодно и бородатому врезал.
— В Раменское, поселок Дергуново.
— Дом какой? — продолжил я допрос с пристрастием.
— Не знаю, нас неподалеку от поселка ждала тачка. Мы пересадили женщину, которую по дороге связали, в машину, получили алтушки и укатили.
— Нам, кстати, только половину бабок отдали, — вдруг проговорил бородатый. — Потому что половину дела сделали. Мужик-заказчик ругался на нас сильно.