Совокупный грех
Шрифт:
— Что за мужик? — обратился я уже к Рудольфу и, дабы он не обижался, что не уделяю его бокам внимания, ударил по бедру и его.
— Не знаю, — пошевелившись, ответил тот. — Темно было.
— Как можно найти этого мужика? — продолжал я сыпать вопросами.
— Его Андрей Викторович знает, — на сей раз подал голос качок. — Но босс наш мужик конкретный, и к нему лучше не соваться.
— Вот как? — усмехнулся я и тут кое-что вспомнил. Я уже догадался, как можно узнать, где находится Зоя. — Ладно, не буду трогать вашего босса, пусть живет спокойно. Ну, пока, подонки! И привет патлатому и носорогу!
Я с трудом удержался, чтобы не плюнуть на эту парочку, круто развернулся и потопал
То, что оставил свою машину далеко от клуба, оказалось излишней мерой предосторожности — удирать из ночного заведения на глазах у секьюрити на своей машине мне не довелось.
Когда уселся за руль своего автомобиля, стрелки часов на приборной панели показывали три часа ночи. Не самое подходящее время для телефонного звонка, но иного выхода нет. Достал из одного кармана мобильник, из другого визитку и набрал напечатанный на ней номер. Несмотря на столь поздний час, к моему удивлению, после второго гудка в мобильнике щелкнуло, и сонный мужской голос произнес:
— Да, я слушаю.
— Доброго времени суток. Не сочтите за насмешку за такое пожелание, Владислав Олегович, — промолвил я. — Дико извиняюсь за столь поздний звонок.
— А-а, это вы, Игорь Степанович, — произнес на том конце беспроводной линии адвокат. — Что-то случилось? Нашли Зою Павловну?
Я подавил тяжелый вздох и горестно признался:
— Пока нет. Но надеюсь в скором времени найти и думаю, вы мне в этом поможете.
В трубке установилось молчание, очевидно, Маринов соображал, каким образом он может мне помочь и необременительна ли для него будет эта самая помощь, потом спросил:
— Что я могу для вас сделать?
Однако голос у адвоката был недовольным, словно он заранее таким образом предупреждал, что совершать подвигов во имя Зои не собирается. Но этого делать и не требовалось, обойдемся без героизма со стороны чистюли, хотя за те бабки, что ему платил Шумилин, а позже Зоя, мог бы и погеройствовать.
— Вы ведь вели все юридические дела семьи Шумилиных? — начал я издалека.
— Ну, да, да, — нетерпеливо проговорил Маринов, которому хотелось быстрее узнать, что же мне от него нужно.
— И в том числе по сделкам с недвижимостью? — уточнил я.
— Да, и этими делами занимался, — сдержанно произнес адвокат, стараясь, как человек спокойный, степенный, уравновешенный, не выказывать эмоций, проявляя свой интерес. — А в чем дело, Игорь Степанович?
— Меня вот что интересует. — Я нервничал, боясь получить от адвоката не тот ответ, который мне хотелось услышать, потому-то и тянул время, отодвигая неприятный момент.
— Помнится, покойный Шумилин хотел приобрести недвижимость под Подольском, но там ему не понравилось и Владимир Алексеевич, когда я к нему приезжал домой, очень торопился, он собирался поехать в Раменское, чтобы купить там дом. И вы с ним поехали. Так вот, он, — я сделал паузу, потом спросил: — Купил там дом?
— Да, — не задумываясь, ответил адвокат. — В поселке Дергуново.
Я перевел дух.
— А какой дом, вы не подскажете?
— Ну, почему не подскажу? — с готовностью произнес адвокат, очевидно, сообразив, что это и есть та самая помощь, которая от него требуется. — Двадцать второй дом. Я же оформлял эту сделку, помню отлично.
— Действительно отлично, — согласился я, сдерживая радость. — Спасибо вам большое и еще раз извините за поздний звонок.
— Ради того, чтобы узнать номер дома, вы и звонили? — удивился адвокат.
Маринову, конечно, вопрос, с которым я к нему обратился в три часа ночи, казался пустячным, для меня же он был вопросом жизни и смерти моей супруги.
— В общем-то, да, — признался я и нажал на клавишу разъединения связи.
Дергуново
Было уже светло, когда я наконец добрался до коттеджного поселка Дергуново. О том, что это именно тот поселок, который мне нужен, свидетельствовала надпись большими буквами на дуге большущей арки. Поселок, как я понял из рекламных щитов, встречавшихся по дороге, был недавно построен, некоторые дома в нем еще отделывались, но были уже готовые и даже проданные. Поселок еще благоустраивался. Шлагбаума пока не было, вместо него въезд преграждала красно-белая лента. Я оставил автомобиль на круглой прямоугольной стоянке, вышел из машины и направился к арке. Возле домика охраны стоял асфальтовый каток, загораживающий окна, самих охранников не видно, а сам я не стал им лезть на глаза, прошел мимо домика, никем не остановленный, поднырнул под ленту и двинулся по поселку. Красиво, ничего не скажешь, — новенькие улочки, закатанные асфальтом дороги, за заборами из редко сбитых коричневых досок двухэтажные коттеджи разной цветовой гаммы, но все же преобладали цвета бежевые, молочные и коричневые. Домики были разной площади, на глаз так примерно от двухсот до трехсот пятидесяти квадратных метров и с разной площадью земельных участков.
Дом номер двадцать два находился в конце центральной улицы и был одним из самых больших домов в поселке. Двухэтажное новенькое здание с ровными четкими линиями под красной крышей под металлочерепицей было похоже на пряничный домик и так и просилось на рекламный проспект с надписью «Домик моей мечты». Еще бы, в нем было все для комфортного проживания: и газ подведен, и электричество, и вода, и канализация, и сбоку здания был пристроен гараж, да и внутри наверняка домик отделан по высшему разряду.
В этот час улицы поселка были пустынны, разумеется, не оказалось никого и во дворе дома номер двадцать два. Но мне это только на руку. Я хотел застать тех, кто находился в доме, если, конечно, он обитаем, врасплох, а потому не стал нажимать ни на кнопку звонка, ни звать хозяев. Глянул по сторонам — улицы по-прежнему пустынны, и я, вскочив на кирпичную кладку забора, схватился за верхний край досок руками и запросто перемахнул препятствие. Широкие автоматические ворота в гараж находились справа здания, слева — дверь в дом. Приблизился к крыльцу, осторожно поднялся по ступенькам и, повернув ручку двери, потянул ее на себя. Как и предполагал, дверь оказалась на запоре, но я не отчаивался. Когда подходил к дому, заметил, что расположенное над крыльцом окно, учитывая жаркое время года, было приоткрыто. Этот факт еще давал мне возможность надеяться, что дом все же обитаем, в противном случае окно было бы наглухо закрыто. Вскочил на перила крыльца, ухватился одной рукой за край навеса и, легко взмахнув на кровлю, лег на нее, зацепившись руками за конек. Надеюсь, никто из дома напротив моих гимнастических упражнений не заметил.
Держась за стык двух плоскостей кровли крыльца и перебирая ногами, поднялся, схватился одной рукой за раму стеклопакета, шире открыл створку окна и скользнул в дом. Очутился в длинном широком коридоре с рядом комнат с полами, покрытыми ламинатом. Прислушался: в доме стояла мертвая тишина. Стараясь не шуметь, осторожно, как и в доме покойного брата Шумилина Гены, снял обувь, только там я это сделал, чтобы не испачкать грязной обувью полы, сейчас же — чтобы не стучать подошвами о ламинат. Неслышно скользя от одной двери к другой, проверил комнаты на втором этаже. Во всех помещениях отсутствовала мебель, за исключением одной: в ней стояла двуспальная кровать и пара тумбочек. Ясно, дом новенький, необжитой, потому и мебели минимум. Людей или признаков их пребывания, как-то: разбросанной одежды, обуви, окурков в пепельнице, тоже не обнаружил.