Современная американская новелла. 70—80-е годы: Сборник.
Шрифт:
— Какой же из тех окон вид!
— Ничего не скажешь. Неплохие домики.
— Тут, должно быть, не обошлось без дизайнеров.
— Да уж.
— Почему бы и нам не купить парочку? Всего каких-нибудь несколько миллионов.
— А что, давай.
Они рассмеялись.
Потом повернулись и увидели, что пес ждет их в классической собачьей позе: полная готовность кинуться вперед, передними лапами уперся в песок, крестец и хвост подняты. Взгляд умных карих глаз оценивающий, пожалуй, и ласковый.
— Сэнди, кинь ему палку.
—
— Ну, я не очень-то хорошо бросаю.
— Ему, право, все равно, Мол.
Молли потыкала ногой в бурое сплетенье морских водорослей и мелких сучьев, выброшенных на песок волнами. Только одна палка годилась, и то была чересчур длинная, но все равно Молли подобрала ее и кинула. Кинула и вправду не слишком умело, да еще ветер помешал — палка упала всего лишь в нескольких шагах. Но собака кинулась за ней, а потом стала носиться, встряхивая ее, задрав голову, будто держала в зубах завидный трофей.
Сэнди и Молли шли теперь медленней, ветер дул им в лицо. Справа раскинулся луг, а за ним едва виднелись коттеджи их гостиницы. Впереди сгрудились большие многооконные дома, обращенные фасадами к океану, в одном из этих домов, вероятно, и живет этот пес.
После прогулки они намеревались зайти в Кармеле в магазин, купить вина и кое-какую снедь, и поехать в долину — устроить второй завтрак на природе. Теперь они заговорили об этом, и Сэнди сказал, что хотел бы прежде побывать в Миссии.
— Я ее никогда не видел, — пояснил он.
— Ну конечно, поедем.
На обратном пути то он, то она подбирали какую-нибудь палку и бросали ее, на радость псу, а тот терял ее иногда и оборачивался к ним в надежде на другую палку. Он держался довольно близко и, однако же, ухитрялся сохранять своего рода застенчивую независимость.
Пес был в ошейнике (Молли и Сэнди потом ссылались на это, успокаивая друг друга), но тогда, на берегу, никому из них не пришло в голову разглядеть его. К тому же пес ни разу не подошел достаточно близко. Схватить его за ошейник и прочесть, что там написано, было бы как-то уж слишком бесцеремонно.
С благодарностью Молли вновь думала, какой надежной оказалась здешняя красота: и вид на луг, и теперь речной берег.
Они были уже у автомобильной стоянки, у маленькой зеленой машины Сэнди.
На стоянку как раз вошла пожилая, грузная, порядком сгорбленная женщина, на поводке она вела карликового пуделя. Их собака кинулась к пудельку, сдержанно обнюхала его и вернулась к машине, в которую садились Молли и Сэнди.
— До чего хороша! — сказала женщина, обращаясь к ним. — В жизни не видела таких длинных ушей!
— Да… она не наша.
— Но не бездомная, нет?
— Нет-нет, у нее ошейник.
Сэнди завел машину, попятил ее и медленно выехал со стоянки. Молли оглянулась — пес тоже вроде уходит со стоянки, должно быть, собрался домой.
Но чуть погодя — машина к тому времени шла быстрей — Молли почему-то вновь обернулась,
Молли обернулась к Сэнди и поняла, что он тоже заметил пса, в зеркало заднего обзора.
Видно почувствовав ее взгляд, Сэнди нахмурился.
— Да он сейчас повернет домой, — сказал он.
Молли закрыла глаза, бурные чувства закипали в глубинах души. Боль? Ужас? Она бы даже не взялась определить, что это за чувства.
Снова она оглянулась, и вон он пес, только теперь много дальше — он безнадежно отстал. Крохотная серая точка. Бежит. Все еще тут.
Сэнди, как они и хотели, свернул в сторону Миссии. Поехали мимо безмятежных домиков, перед каждым клумба — цветы то слишком желтые, то слишком розовые. Такие яркие, будто искусственные. Чистые стекла окон, аккуратные, посыпанные гравием дорожки. Подстриженные газоны. Домов много, все здорово похожи друг на друга, и дороги тоже, и повороты.
Когда подъехали к Миссии, оказалось, стоянка забита туристскими автобусами, экскурсантами, жилыми автоприцепами и обыкновенными машинами.
Собаки было не видать.
— Ты пройди внутрь, — сказала Молли. — А я не раз там была. Я подожду здесь на солнышке.
Она села на каменную скамью у края стоянки, за яркой купой бугенвиллей, и сказала себе, что теперь собака, без сомнения, повернула назад — побежала домой или на пляж. И даже если б они с Сэнди повернули и поехали ей навстречу или остановились и подождали, все равно в конце концов ее пришлось бы оставить.
Вышел Сэнди, вовсе не очарованный церковью, и они поехали в город купить сандвичей и вина.
В бакалейно-гастрономическом магазине, где покупки отняли очень много времени, Молли пришло в голову, что, пожалуй, надо было вернуться на дорогу вдоль речного пляжа, просто чтоб убедиться, что собаки там больше нет. Но теперь уже поздно.
Они поехали в долину, нашли славное солнечное местечко у речушки, той самой, которая бежала к их пляжу, к морю. После первого стакана вина Молли отважилась наконец спросить:
— Как ты думаешь, ведь это не бездомный пес, а?
Но откуда Сэнди знать больше, чем знает она? В эту минуту Молли ненавидела свою привычку полагаться на знания мужчины — любые знания, любого мужчины. Но на сей раз ей хотя бы ответили по-доброму.
— Да нет, не думаю, — сказал Сэнди. — Он сейчас уже, наверно, дома. — И помянул об ошейнике.
К концу дня, когда в сгущающихся, холодеющих июньских сумерках Молли и Сэнди выпивали перед обедом у себя в коттедже, речной пляж был виден все менее ясно. Сперва время от времени удавалось различить людей — они гуляли по берегу, маленькие, плоские фигурки на фоне приглушенно-розового закатного неба. В какую-то минуту рядом с одним из гуляющих Молли определенно заметила собаку. Но на таком расстоянии, да в угасающем свете было не разобрать, какая она и какие у нее уши.