Современная дРама
Шрифт:
— А как вы познакомились? — разрядил обстановку супруг.
— Вася был таким обаятельным, — я сомневалась в возможностях Спиридонова кого-то обаять, разве что гладильную доску. — Он читал мне Бродского…
Я наклонилась за нелепо уроненной ложкой, столкнулась лбом под столом с благоверным и зло зашептала:
— Вот видишь, ей он читает Бродского, а мне приходиться выслушивать его корявые пасквили.
***
Наташенька комкала в ладонях салфетку. Спиридонов разливался трясогузокой, хоть и обещал не читать стихи. Но где обещания и где воздержание трёхгодовое?
— Ты же не хотела приходить… — сказала я своему отражению в зеркале, что висело в туалете над раковинами. Девушка затравленно уставилась в него же.
— Меня маменька заставила. Она сказала, что негоже так поступать, если ничего не можешь обещать кавалеру, скажи ему в лицо…
Что-то мне подсказывало, что вот с этой самом маменькой я бы нашла общий язык, но что делать с Наташенькой, не представляла. С одной стороны Спиридонов тот ещё киндер сюрприз, но с другой… Как-то обидно стало.
— Понимаете, он такой трепетный, — она дернула бумажное полотенце, — заикается, стихи читает… Но совершенно не приспособлен к жизни…
Это точно. Вспомнилось, как будучи у нас в гостях он орал на чайник, чтобы тот начал греть воду, потому что кнопки не нашёл. А то что она была сенсорной, не его проблемы. Или как свалился в дачный сортир у своей бабки. Перелом руки. Но это не помешало ему с ретивостью бронетранспортёра ваять одной левой свои вирши.
— Вот вы как познакомились с супругом?
— Он засунул мне деньги в декольте, — на автомате отозвалась я, выныривая из воспоминаний.
— И тогда вы влюбились?
— Нет, тогда я решила доказать, что стою дороже…
— И не пожалели?
— Лучше сделать и жалеть, чем не сделать…
Я запрыгнула на мраморную столешницу раковин, подогнула под себя ногу и закурила. Захотелось пофилософствовать.
— Наташ, когда мужчина делает вид, что влюблён, он галантен, щедр, остроумен, — затянулась ментоловым дымом, — но когда он реально влюбляется, то ведёт себя, как забитая овца.
— Это как? — вспорхнула ресницами Натали.
— Блеет и отдаёт богу душу.
Помолчали. Я затушила сигарету, помыла ещё раз руки и вытащила жвачку.
— Думаете стоит попробовать?
— Я вообще не утруждаю себя этим. Но если у тебя внутри что-то сворачивается, зажигается, взрывается пока вы рядом, возможно…
— Да, — медленно сказала она, пряча от меня взгляд, — но он такой ранимый, возвышенный… Как же мы с ним…
— Просто… — рассеяно отозвалась я. — И плевать на его носки…
— А что с ними не так? — подозрительно уточнила Наташенька.
— Они прокляты…
***
Сопливый ноябрь переоделся в снежную шубу, принарядился, обвесившись вуалями из ледяных нитей. Нацепил на стволы деревьев кружево изморози, заиграл солнечными зайчиками в неровных льдинках, плюнул во вчерашние лужи и они стали хрусткими, как советские леденцы из сахара.
Я раскладывала гирлянды на барной стойке. Всего полтора месяца до нового года, а мы с
— Миш, — крикнула я в зал, где благоверный, лёжа на диване, проверял годовой отчёт для налоговой. — А что ты хочешь получить от меня на Новый год?
Подозрительная тишина смутила. Я бросила в мусорную корзину безвозвратно пожёванный дождик и вышла с кухни. Рубенской сидел в какой-то напряжённой позе и разглядывал меня. Я тоже подглядела: тапочки с мордой Гуффи, шорты и майка. Вроде пятен от безвременно почивших гирлянд не было. Прошла к дивану и присела на пол.
— Так какой ты хочешь подарок получить на Новый год? — я смотрела на мужа снизу вверх и в который раз за шесть лет брака любовалась этим мужчиной: правильные черты лица, почти чёрные глаза в обрамление таких же ресниц, волевой подбородок и аристократический нос. Тело фитнес тренера с мозгами бизнесмена. Хорош. И тем невероятнее было услышать от него следующее:
— Я хочу развода, Алис…
Глава 2
Шесть лет… Шесть лет, твою ж мать, гребаного брака.
За эти годы я была отличной женой, горячей любовницей и ответственным партнером для Рубенского. Наверно, поэтому ошалев от его слов, я ляпнула самое дурацкое, что вертелось в голове:
— Ириску я тебе не оставлю, — шпиц, услышав своё имя, кинулась ко мне. Я подхватила ее под пузо и встав, ушла в спальню.
Гардеробная пугала. Я просто не представляла, что надо забирать в первую очередь. Поэтому вытащила самый здоровый чемодан и стала пихать в него вечерние платья вперемежку с трениками и кедами.
Плакать не хотелось. В глубине души я подозревала, что так может случиться. Каким бы прекрасным не был наш брак, он жил по принципу взаимовыгодного сотрудничества. Мне нужен был состоятельный мужик, который взмахом руки
решает все проблемы, а Мише- красивая, образованная кукла. Она могла с одинаковой проворностью смеяться и договариваться с подрядчиками, дружить с женой его шефа и быть личным секретарем. Мы оба получили то, что хотели, только я ещё и любила его.
— Ты даже не поговоришь со мной? — муж стоял на пороге спальни, сложив руки на груди.
— Не вижу смысла, — я достала спортивную сумку и скинула в неё свои документы. — Но если у тебя свербит, то так и быть послушаю…
— Вот поэтому! — он рявкнул так, что Ириска тонко гавкнула. — Ты никогда не можешь без своего этого цинизма. Как будто я трахаю резидента Камеди Клаб! Чтобы не случилось ты всегда такая! От тебя не дождёшься теплоты, я с тобой замерзаю…
Вот тут надо бы возмутиться. Но меня тоже понесло. Стало обидно. Мне говорит про холод человек, который кроме как приказами общаться не умеет. Чтобы добить трепетную, теплолюбивую натуру Миши, я заметила: