Современная литературная теория. Антология
Шрифт:
Наконец, некоторые недавние высказывания о так называемой «англо-американской феминистской критике» со стороны феминистов-постструктуралистов были неожиданно резкими и привнесли язвительный тон в то, что нам виделось нашим общим, плюралистичным проектом, и это вызвало столь же неумеренные ответные нападки на «теорию». Да, в теоретических дебатах решаются вполне реальные вопросы, разворачивается борьба за признание правоты, за власть на арене феминистской критики. Но поляризация феминистского дискурса по схеме дуализма особенно неуместна сейчас, когда идет столь оживленный обмен мыслями. Хотя «Безумная на чердаке» еще не переведена на французский, гинесис широко читается в Америке; он изменил направление американской гинокритики, и обратно. Нет ничего странного в том, что Сандра Гилберт редактировала первый перевод на английский язык работ Элен Сиксу и Катрин Клеман, как закономерно и то, что Барбара Джонсон сейчас занялась изучением творчества чернокожих писательниц. Сложная гетерогенность феминистского дискурса сегодня не
Последняя по времени и самая быстрорастущая разновидность феминистской критики – гендерная теория, соответствующая сосредоточенности критиков третьего мира на расовой проблематике. В американском феминизме термин «гендер» используется для обозначения социальных, культурных и психологических надстроек над биологическим различием полов. Как «раса», как «класс», «гендер» есть базовая, или природная, общественная переменная, присутствующая во всем человеческом опыте. В гендерной теории объект феминистской критики еще раз трансформируется; в отличие от сосредоточенности на женском письме, свойственном гинокритике, или от значения «женского» в гинесисе, гендерная теория исследует идеологию и литературные последствия системы пол/гендер, тот механизм, набор условий, благодаря которым сырой биологический материал пола и размножения оформляется через человеческое социальное участие.
Интерес к гендерной теории не ограничен феминистской критикой, он еще раньше проявлялся в феминистской мысли в истории, антропологии, философии, психологии и естественных науках. В «Антропологии и изучении гендера» Джудит Шапиро говорит, что цель феминистских исследований – не сосредоточение на «женщинах», которое только закрепляет маргинализацию женщин, но скорее «ввод гендера в сердцевину общественных наук». В естественных науках пионерские труды Эвелин Фокс Келлер, Рут Блейер, Донны Харауэй дали анализ решающей роли гендерной идеологии в посредничестве между наукой и общественными формами. Самый глубокий анализ гендера как исторической концепции принадлежит Джоан В. Скотт. В эссе «Гендер: полезная категория исторического анализа» Скотт намечает три задачи гендерной теории: заменить биологический детерминизм при обсуждении вопросов половых различий на анализ социальных конструкций; создать специальную дисциплину, посвященную сравнительным исследованиям мужчин и женщин; изменить дисциплинарные парадигмы, введя гендер в качестве категории анализа.
Каковы преимущества гендерной теории для феминистской критики? Во-первых, гендерная теория настаивает, что все письмо, не только женское, обусловлено гендером. Определение задач феминистской критики как анализ гендера в литературном дискурсе дает свободу для литературного анализа, вбирает в себя все уровни текста. Это определение дает также возможность вскрыть в существующей литературной теории, которая притворяется нейтральной или свободной от гендера, заложенные в ней гендерные черты. Во-вторых, термин «гендер», как и термин «раса», проблематизирует господствующее. Гендерная теория обещает ввести в феминистскую критику проблемы маскулинности и ввести в поле феминизма мужчин в качестве студентов, ученых, критиков и теоретиков. Феминистская критика уже обратилась под влиянием гендера к изучению мужской гомосексуальности в пионерских работах Евы Кософски Седжвик и в произведениях мужчин-геев. В-третьих, принятие гендера как базовой категории в литературной критике переносит феминистскую критику с периферии в центр и имеет революционизирующий потенциал для наших способов читать, думать, писать. Мышление в терминах гендера есть постоянное напоминание о других различительных категориях, которые выстраивают нашу жизнь и наши тексты, так же как теоретизирование по поводу гендера подчеркивает связи между феминистской критикой и другими критическими революциями меньшинства.
Но как и в случае с литературной критикой, исходящей из «третьего мира», пока еще рано говорить, насколько воплотятся эти возможности. Первая опасность состоит в том, что мужчины будут продолжать видеть в гендере синоним «феминизма» и будут вещать о репрезентации женщин в искусстве, не идя на риск и пренебрегая возможностями исследования маскулинности или отказываясь анализировать гендерный подтекст собственной критической практики. Вторая опасность, казалось бы, парадоксальная, а на самом деле связанная с первой, состоит в превращении гендера в постфеми-нистский термин, который будет означать, что изучение женщин и женских произведений устарело. Самый большой риск в том, что гендерные исследования могут привести к деполитизации феминистской критики, что мужчины проявят заинтересованность в «гендере и власти», но при этом откажутся называть себя феминистами. Даже Рональд Рейган и Сильвестр Сталлоне заинтересованы в гендере и во власти; в некотором смысле термин «гендер» в самом деле преодолевает политизацию феминизма и сулит более нейтральную и объективную точку зрения в гуманитарных науках, что, конечно, более приемлемо для мужчин, чем феминистское исключительное внимание к женщинам. Эти угрозы существуют, но ни одна из них не обязана становиться реальностью. Гендер может стать важным расширением нашей работы, а не утратой ее места и политической значимости, если он определяется внутри феминистской мысли, хранящей верность делу борьбы с сексизмом, расизмом и гомофобией.
Повторение и различие
И куда же мы теперь движемся? Параллели между афро-американской и феминистской критикой выявляют, насколько проблематичным стало представление о целостном «черном» или «женском» «я». Что бы нас ни останавливало – лингвистический скептицизм, постструктурализм или признание разницы между отдельными женщинами – феминистские критики сегодня больше не в состоянии говорить от лица всех женщин и рассуждать о женщинах с той бессознательной уверенностью, как они это делали еще недавно. Нам говорят, что женщина-субъект умерла, превратилась из личности в позицию. Наша дилемма достигла даже страниц «Нью-Йоркера»; в рассказе Тамы Яновиц «Обязательства» студентка, пишущая диплом по феминистской критике в Нейле, конспектирует рассказ своего профессора о том, какой атаке он подвергся, попытавшись на конференции по поэтике гендера завести речь о «женщинах» и о «женской идентичности». Если мы отрицаем субъективность и групповую идентичность, как мы можем иметь нашу особую феминистскую критику?
Та же дилемма стоит перед черными критиками и критиками «третьего мира», которые подвергаются воздействию постструктурализма. Существует ли особая позиция критика, или особая позиция субъекта? Гейтс [129] спрашивает, не является ли идентичность критика черной литературы пародийной, попугайской, но приходит к обнадеживающему выводу, что разница при повторении все-таки возможна, если мы смотрим на разные объекты критики. Хоми Бхабха [130] обращается к этому вопросу в контексте постколониалистского дискурса, называя «подражание» формой «гражданского неповиновения внутри дисциплины вежливости: знаком сопротивления». Люси Иригарэ также относит подрывную силу феминистского дискурса к игровому мимесису, к имитации одновременно фаллоцентрического дискурса, которая преувеличивает его логичность, и положения женщин внутри этой системы. Но подражая доминирующему языку, как мы можем гарантировать, что подражание будет понято как ирония – как гражданское неповиновение, как военная вылазка или феминистское отличие, а не просто как производное господствующего дискурса?
129
Гейтс Г.Л. (H.L. Gates) один из теоретиков черной критики, автор эссе «Критика в джунглях» (1984), которое Шоуолтер разбирает во второй, здесь опущенной, части своей работы.
130
Бхабха Хоми К. (Homi К. Bhabha, р. 1949) после Эдварда Саида (Edward Said, 1935 2003) и Гаятри Спивак один из лидеров критического направления постколониализма.
Феминистский дискурс не может себе позволить избрать стратегию подражания или отказаться от идеи женской субъективности, даже если мы принимаем ее как метафизическую конструкцию. Мужские клубы вряд ли думают о метафизике, когда налагают запрет на присутствие женщин; для того, чтобы бороться с патриархатом, нам нужен стратегический эссенциализм. Мы также не можем отказаться от изучения литературной истории с точки зрения женщин или отбросить уверенность в том, что тщательное изучение текстов, написанных женщинами, поможет становлению нашей собственной критики, одновременно теоретически значимой и феминистской. Эти задачи стоит решать прежде всего ради их интеллектуального вызова и того вклада, который они могут внести в теорию литературы, а не ради «защиты» права женщин на творчество. Та цель, которую в 1928 г. ставила перед феминистскими писателями и критиками Вирждиния Вулф, – трудиться в нищете и неизвестности ради появления сестры Шекспира – сегодня отпала. Успех нашего предприятия не зависит от того, что нам удастся доказать равенство с гениальным мужчиной, будь он писатель или критик; даже при условии, что к женщине-Шекспиру или женщине-Деррида придет признание, Вулф завещала нам ставить под вопрос само понятие «гения».
Несмотря на наше знакомство с деконструкцией, феминистские критики не могут рассчитывать на то, что подрывы дискурса в гинесисе приведут к переменам в обществе. В то время, когда многие скромные завоевания движения за гражданские права и женского движения находятся под угрозой со стороны рейгановской политики и новых правых, в то время, когда консерваторы выступают против того, что им кажется засильем черных и женщин в университетах, возникает необходимость утвердить значение чернокожих мыслителей, читателей, писателей, женщин-мыслителей, читателей, писателей. Другая Женщина может кому-то казаться призрачной, но для нас она полна жизни, значима и необходима.
Библиография
Русские переводы
Блум X. Страх влияния: теория поэзии. Карта перечитывания (1973) / Пер. с англ. С.А. Никитина. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1998.
Бовуар С. де. Второй пол / Пер. с франц. А. Сабашниковой, И. Малаховой и Е. Орловой. Общ. ред. и вступ. ст. С.Г. Айвазовой. М.: Прогресс; СПб.: Алетейя, 1997. (1949)
Бодрийяр Ж. Система вещей (1968). М.: Рудомино, 1995.