В больницу женщина пришлаИз отдаленного села.Второй уж день, мол, в сердце жжет,И боль ей в руку отдает.Врач было осмотреть решила:«Лет сколько вам?» – она спросила.«Мне тридцать». – «Только тридцать лет!Лекарств не принимали?» – «Нет».– И шли пешком вы из села?– Да, тридцать километров шла.«А дети?» – «Дети есть, их двое,Еду оставила обоимИ попросила присмотретьСоседей – не могла терпеть…»Заведующий услыхал —Врача в сторонку отозвал:– Мест нет у нас, приходят тут!К нам истеричек не кладут.– Матвей Иваныч, мать детейВедь не оставит просто так.Диагноз может быть страшней —Не истерия, не пустяк.– Тогда пусть ляжет в коридоре.Кольнуло в сердце. Вот так горе!– Но я не осмотрела даже…– Кардиограмма все покажет!Сказал, кладите в коридоре,Осмотрим утром, дел ведь – море.На раскладушке постелили.У
туалета положили.Но до утра не дожила —В ночь от инфаркта умерла.Вот пролетело восемь лет —В колхозе «Ленинский рассвет»,Где битва шла за урожай,Матвей Иваныч загружалВ прицеп картошку, вдруг присел —От боли чуть не ошалел.Смех за спиною услыхал:«Гляди-ка – боров городскойСовсем в работе никакой.Механизаторы смеялись,Везти в больницу отказались.Матвей Иваныч, отлежавшисьНа грядке и с трудом поднявшись,В больницу сам заковылял,Где местный врач ему сказал:«Кольнуло в спину – не беда».Радикулит, мол, ерунда.И на рентген не направлял.Уже в больнице городскойРентген был сделан, и другойЕго лечил врач и вправлялТам грыжу диска. ИзнывалОт боли – на себе познал:Больному каково бывает,Коль врач ему не доверяет.
Год девяносто второй завершается …
Год девяносто второй завершаетсяВсе президент перед Штатами кается,Строить Россию собрался он заново —Власть с криминалом повязана намертво.А по стране нашей, кризисом скованны,Встали заводы – ведь связи разорваны.Как оживить их? – ведь все разворованоИли проедено русскими «новыми»Цены взлетают, кредиты растрачены —Должности все уж «блатными» захвачены.Бизнес под «крышами», данью обложенный —Очень уж скуден тут выбор предложенный.И коммерсант должен выбрать решение.Может платить? – не спасет Отделение —Кто отказался – не будет спасенияТот обречен уж на смерть, без сомнения.Ведь несогласных ждут рощи окрестныеТам их уложат в могилы безвестные.Если ж он взяться решит за оружие —Будет, быть может, ему еще хуже иМеж двух огней он тогда ведь окажется —Власти и мафии – ниточка свяжется.Общество скажет: «Преступник, Каратель он!»Ведь нам завещал «не убий» наш Создатель-то».И уж не вылезет из заключения.Все это грустно и нет настроения.Но эмигрировать – тоже не выход,Ждать и надеяться – кончится лихо,И пережив эти годы ужасные,Сильною станет страна и прекрасною.
Поэты и цензура
Прошло почти две сотни лет,Как с нами Лермонтова нет.Некрасов, Пушкин – где они?Не наблюдаем в наши дни.Поэтом трудно быть, поверь,Хоть на Парнас открыта дверь.Увы, в издательский портфельФантастика летит теперь,И детектив туда войдет —Для невзыскательных сойдет.Издательствам не до стихов.Бестселлер про боевиковВсегда раскупят, ну а тут —Стихи, ведь их не продадут.И не поможет ИнтернетПоэту – там порядка нет.На литпорталах льется грязь.Глумится матерная мразьВ лице судьишек бескультурных,Администраторов сумбурных.И если автор им не «свой»,Тогда совсем прогноз плохой.Поиздеваются над ним,Освищут судьи без причин.И вот обиженный ушел,А в результате – пишет «в стол».Литература захирела —Диагноз ставить можно смело.Как кляча, тащится она,Поклажей обременена,По бездорожью… Нас достали.Как мы от бездарей устали!И графоманством сыты всласть.Неужто ей дадим пропасть?Всего за пару смелых фразЦарь слал поэтов на КавказПод пули горцев, на войну —Все бунт мерещился ему.Поэтов Сталин опасался,За ними пристально следил.Кто перед ним не пресмыкался,Тех в лагерях он уморил.Хрущев калитку приоткрыл,Но диссидентов наплодил.Та оттепель недолго длилась,Застоем брежневским сменилась.Репрессий бархатных чередНастал, генсек за годом годВел неуклонно, непрестанноС инакомыслием борьбу —Противники ленинианыНашли на Западе судьбу.А в перестроечный периодБуквально за один лишь годЛитература обновилась.Бояться стало не с руки,И запрещенные стихиНа книжных полках появились.Цензура сброшена была —Поэзия не расцвела.А что же нынешняя власть?Либерализмом увлеклась.Давно на рудники не шлетВсех тех, кто в ногу не шагаетИ к топору Русь призывает,А на правительство – плюет.И борзописец это знает,Он время даром не теряет.И власть он дегтем обольетИ диссидентом прослывет.И не оставит без наградЕго правительство за «вклад»В российскую литературу.Когда ж вернет оно цензуру?Но не такую, как былаВ России при царе она,И в сталинские времена.Цензура мягкой быть должна!
Писатель, осторожнее броди…
Писатель, осторожнее бродиПо Интернет-порталам, обходиЛитературные помойки —Здесь все равно поставят двойкиТебе на конкурсах их судьи.Пусть даже самым лучшим будетРассказ твой, но произведеньеАдминистратора получит приз,И не обрадует тебя такой сюрприз.А выскажешь свое ты мненье —Напустятся всем миром сразу,Со всех сторон обсыпят грязью,Не жди пощады уж рассказу —Распотрошат любую фразу.И сонм литературы «тонких»Ценителей одни обломкиОставит от произведенья.Ты уходи без сожаленья.Коль ты талантлив, это ерунда —Расставит время, без сомненья,Все по местам, и будет ждать тогдаТебя признанье, их – забвенье.
Максим Горький
Соцреализма основательПисатель, драматург, поэтВселял в людей надежды светМыслитель крупный и создательЧудесных сказок – воспевалЛюдей он смелых и свободных,Сверхцелей достигать способных —Бессмертья их не исключал.Издательства он возглавлял,В Богостроительстве толк знал —На Капри школу создавал.Большевикам он помогал,Но революцию не принял —В ее горниле обожжен —Но часто заступался онЗа обвиненных, но невинных.Не понят Лениным – потом —Нашел приют за рубежом.Болезнь он легких там лечил,Писал рассказы и роман,В Италии, в Соренто жил.Там также издавал журнал.Вернулся же в Союз когда —Репрессий час не наступилЕще – три года там прожил —На дачу съездив, подхватилГрипп – тут же дело довершилТуберкулез – его добил.
Шахматы
Клетчатое поле.Пешками прикрыт,Хоть не на престоле,Сам король стоит,Рядом ферзь могучий —Нет фигуры лучше,Далее – слоны.В эндшпиле важны.А за ними кони —Стойки в обороне,Вилками страшны.А по флангам поля,Словно в забытьи,Тихо спят в неволеМощные ладьи.Вырвутся на волю,Линии займут.Вражью оборонуВ щепки разнесут.Право хода – белым.Но еще не факт,Что начавший первымНе получит мат.
Мздоимец
Корпус отдельный у зданья больницы —Морг – по кустам воробьи и синицы.Дружно расселись и звонко поют,Важность момента не осознают.Тут ритуальных автобусов «гонки»Уж начинаются, мартовский тонкийЛед под колесами в лужах хрустит,Пущен конвейер – водитель спешит,Ведь в крематорий за город – тудаДержит он путь – разнарядка тверда.Старую песню скорбящим «поет» —Нищий он, мол, и бензин не крадет,И с провожающих «снять» не гроши —Сумму побольше водитель решил —Тысячи две, а еще лучше – пять.Дома семья, мол, должны же понять.Вот крематорий – автобус уж встал.Длится недолго, мол, здесь ритуал —Вновь стал водитель людей убеждать,Хоть и спешит, но готов постоять.Только б ему отстегнули, затоВсех с ветерком он домчит до метро.Но получает короткий ответ —Могут дать двести, две тысячи – нет.Кислую мину мздоимец скривил,Дверцу захлопнув, он вмиг укатил.
Марина Бокар (Молдова)
Сборник стихов
Родилась в прошлом веке – 7 февраля 1958.В благодатном и суровом Уральском краю, в деревне Большие Седельники.
Наверное, родилась в добрый час для Музы. Потому как пригрела она меня в раннем детстве. Писала, сколько себя помню. Записывать начала в 90 годах. Живу вдохновением, все остальное проходит, как и должно проходить. У каждого своя тропа и она у меня своя со своими прихотями и заковырками, просто надо суметь разукрасить ее цветами радуги и идти навстречу надежде и вдохновению. Вот так и живу. Может пришла пора и поделиться красками пройденных лет, и отдать их доброму и вдумчивому читателю, а он уже пусть сам судит.
От абажура ветхий свет …
От абажура ветхий свет.На гобелене моли след.И серебром Луны овалНа блюдце чайное упал,Дробя земных зеркал портал.Где ночь – в окно зрачками звездИ, прошагавший пропасть верстПо временам долин и скал,Старинный маятник устал,Крошить веков седой кристалл…Где льется в вечность ночи тишьИ небо над зонтами крыш,Чью значимость не умалишь.Где реки грез в одну ЛунуЯ с блюдца чайного солью…
Мы будем пить зеленый чай…
Мы будем пить зеленый чай,Читать серебряные стансыИ разгадаем сотни тайнС младенческим упрямством.Конечно, если захотимИ в это искренне поверим,Свой Гётеанум сотворим —Вселенную измерим.Не филистерам толковатьДуши крылатой вдохновенье.И почему цветет акантВ коринфских капителях …Мы скроемся в лощинах гор,Питаясь терпким, диким медом.И в рябь топазовых озерПогрузимся с заходом.На склоне сверженного дняЛуна фарфоровою чашейВзойдет смарагдами полна.Все это будет нашим!Мы будем пить зеленый чайИ строить из задумок пристань,Где цветоносный молочайКовром восточным выстлан.И лишь потом на нем уснем…На сильных крыльях СерафимаМы ко Вселенной понесемНаш чай, да стансов дымы.