Современные будзюцу и будо

Дрэгер Донн

Отчасти понять, почему меч был и остается для японцев главным оружием в их стране, а также почему кэндо царствует среди физических дисциплин, нам поможет одна характерная черта японского народа. Особенно японцы любят биться на мечах на узкой площадке. В раннюю эпоху средневекового рыцарства военные сражения разворачивались обычно в условиях, когда противоборствующие силы находились в отдалении друг от друга. Прежде всего здесь прибегали к помощи лучников, которые градом стрел осыпали противника из укрытий. Однако опыт показал, что подобная тактика оставляла неясным исход боя. Поэтому средневековый рыцарь изменил свою тактику. Он стал сражаться вплотную с противником, как в киба-сэн (конном бою), так и тохо-сэн (бою пешем), что позволяло ему достигать вполне осязаемых результатов. Поэтому тактика дзан-тоцу, иначе «сблизиться и ударить», характерная для действий средневекового рыцаря, стала обычным

способом ведения боя. Подобный стиль требовал оружия, которым с помощью рук можно наносить уколы и удары. Одати, иначе длинный меч, оказался наиболее подходящим для тактики дзан-тоцу, а кэндзюцу — ее наиболее эффективным орудием.

Кэнго, иначе сильный и умелый мечник, обладал кэнги, или техникой владения мечом, перед которой трепетала вся страна. Сами мечники не были лишены и возвышенных устремлений. Неутомимо стремясь к совершенству в своем владении многими видами оружия, они стали размышлять и о непреходящих ценностях. Наиболее выдающиеся из их числа пытались увековечить и свое физическое совершенство и собственные философские взгляды в создаваемых ими формализованных системах приемов [ведения боя], которые оформлялись в виде рю, школ тех или иных воинских традиций. К моменту установления в 1603 году в Японии токугавского сёгуната на ее территории уже существовали тысячи таких рю. Каждая школа руководствовалась собственной философской доктриной, трактующей бой на мечах с точки зрения духовной направленности его технических основ и отношения к моральным принципам ведения боя, иными словами, задачам и эстетическим нормам поведения воинов. Сами учения классических рю в огромной мере влияли на умы и деяния как правителей токугавского бакуфу, так и тех, кто восставал против власти в Японии рода Токугавы.

Каждый рю-ги, иначе стиль рю, в дотокугавовских системах классического кэндзюцу служил средством защиты ограниченной группы людей в рукопашной схватке. В такого рода кэндзюцу самооборона была важна в той мере, в какой это касалось безопасности всей группы. Стратегические задачи обороны и наступления полностью определялись принципом кобо-ити, то есть что нападение и защита суть одно и то же. В кэндзюцу победа над врагом одерживается посредством исключительно наступательной тактики, что заставляет противника, вынужденного отражать атакующие действия, создавать суки, иначе бреши, в собственной обороне. Поскольку правители дотокугавовской Японии давали моральное право мечникам умерщвлять противника, то воины пользовались любой предоставившейся возможностью для совершенствования того, что они считали «деятельным стилем» фехтования на мечах; кахо, иначе использование комплексов формальных упражнений, являлся основным методом обучения такого рода бою на мечах, а синкэн сёбу (смертельный поединок) — единственным способом проверки мастерства мечника.

Одним из наиболее ярких представителей деятельного стиля кэндзюцу, который повлиял на политическую и социальную историю Японии периода Мэйдзи, является школа Дзигэн-рю. Дзигэн-рю основал Того Бидзэн но Ками (1563-1643), и она была наиболее почитаемой среди средневековых рыцарей клана Сацума. Стиль Дзигэн-рю выражается в провокационно-наступательной тактике ведения боя, когда мечник в любой момент готов поразить врага.

Однако на протяжении сравнительно мирных веков правления рода Токугава возможности сразиться на поле боя по существу не стало, а обнажать меч в уличных стычках без разрешения властей запрещалось. Поэтому в такой относительно безмятежной социальной обстановке деятельный стиль кэндзюцу быстро устарел, а вместо него сформировался новый, так называемый «выжидательный стиль» боя на мечах. Его характеризовало «выжидательно-наблюдательное» поведение воина, тактика суки-о мицукэру, выявления слабостей (суки) в обороне противника, обусловленных его ошибочными действиями. Кахо явился основным методом обучения и для выжидательного стиля кэндзюцу, но его арсенал теперь составляли значительно менее динамичные, чем в деятельном стиле, упражнения.

Социальные путы мирной эпохи Эдо раздражали многочисленных воинственно настроенных мечников. Классическим примером такого недовольства может послужить Ягю Дзюбэй (ок.1607-1650), одноглазый сын родоначальника линии Ягю в школе Синкагэ-рю, Ягю Мунэнори (1571-1646). Дзюбэй был пламенной натурой и ярым сторонником деятельного стиля в бое на мечах. Глубоко сожалея о том, что выжидательный стиль в фехтовании на мечах стал находить все большее применение, Дзюбэй добился разрешения у сёгуната проверить свое умение в поединке с представителями выжидательного стиля. Бой должен был вестись на настоящих мечах. Дзюбэй наугад выбрал семерых, стоящих группой, мечников, и, умышленно осыпая их оскорблениями, к тому же презрительно плюя в их сторону, вынудил, чтобы они на него напали. В последовавшей стычке Дзюбэй тяжело ранил двоих в плечо, которые бежали, зажимая раны

с хлеставшей оттуда кровью. Затем он убил одного, остальные же спасли свои жизни бегством. Мастерство, продемонстрированное Дзюбэем, доказало превосходство деятельного стиля над выжидательным и одновременно создало ему славу выдающегося мечника; воодушевленная подобным примером молодежь стала усердно овладевать секретами его мастерства.

И все же в последующие годы периода Эдо выжидательный стиль кэндзюцу обрел невиданную популярность, это говорило о том, что к тому времени самих возможностей проявить свой боевой пыл и мастерство у бойцов на мечах заметно поубавилось из-за политики сёгуната, сознательно пытающегося ослабить воинские интересы рыцарей, направив их на литературное поприще. Поэтому преемники классических рю, отстаивающих в свое время деятельный стиль кэндзюцу, стали склоняться в сторону выжидательного стиля. И критерием хорошего владения мечом стало то, с каким изяществом и величием боец демонстрировал свое умение. Большинство школ, создаваемых с середины XVII века, развивались именно в этом русле.

К середине XVIII века в распоряжении тех, кто хотел овладеть и усовершенствовать свое мастерство в кэндзюцу, имелось три метода обучения искусству владения мечом. Эти методы использовали: 1)настоящий клинок в виде катана или тати; 2)боккэн, иначе деревянный меч, и 3)синай, легкий учебный меч. Реальный боя (синкэн сёбу) или состязания (сиай) проводились между бойцами, одинаково вооруженными одним из трех видов оружия. Но на поединок с настоящими мечами требовалось разрешение властей бакуфу, поэтому он не мог войти в современную практику. Бой же боккэн был вначале дозволен властями, многие рю охотно шли на организацию тарю-дзиай, иначе состязаний между мечниками различных школ. Но когда выяснилось, что подобные схватки почти всегда заканчивались тяжелыми ранениями и увечьями их участников, а иногда и приводили к смертельному исходу, сёгунат запретил проведение тарю-дзиай.

Метод проверки степени владения оружием с помощью синая, именуемый синай-сиай, хоть и не мог сравниться с другими методами, дающими верную оценку мастерства, но имеющими тяжелые последствия, с результатами единоборства посредством настоящего меча или же боккэн, тем не менее он исключал тяжелые увечья, смерть участников. занятия с синаем стали популярны, а сам метод обучения боя на мечах посредством такого учебного оружия получил наименование синай-гэйко. Потерял свою значимость как метод обучения кахо, поскольку предпочтение стали отдавать вольным занятиям, когда противники проводили ожесточенную схватку, атакуя друг друга и соблюдая, однако, определенные меры предосторожности. Синай-гэйко явился прямым предшественником современного кэндо.

Самое раннее использование синая по традиции связывают с именем Хикиды Бунгоро (ок.1537 — ок.1606), основателя Хикиды-рю (называемой также Хикидакагэ-рю). Хикида изучал традицию школы Синкагэ-рю и увековечил себя как один из си тэнно, иначе «четырех повелителей» меча; другими повелителями считаются Ягю Тадзима-но Ками из Синкагэ-рю, Курандо Марумэ из Тайся-рю и Синго Идзу из Хикида-рю. Однако хикидовский синай оставался грозным оружием. Твердость и вес делали его почти столь же опасным, как и боккэн. Камиидзуми Исэ-но Ками (1508-1578), основатель Синкагэ-рю, и Ямада Хэйдзаэмон (ум.1578), основатель Дзикисинкагэ-рю, также в своем обучении использовали синай. Но эти великие мечники использовали синай для изучения приемов ведения боя; они не рассматривали его в качестве постоянного средства обучения исключительно в рамках синай-гэйко.

Самые первые попытки использования синай-гэйко в качестве постоянного способа обучения бойцов на мечах были направлены на то, чтобы исключить травмы среди учащихся. Чтобы сделать занятия более безопасными, необходимо было разработать защитное снаряжение, и первой известной школой, где к 1711 году была решена подобная задача, явилась Дзикисинкагэ-рю. Ямада жаловался на отсутствие боевого запала в действиях мечников, практикующих выжидательный стиль кэндзюцу. Он не был уверен, что одно лишь освоение приемов посредством кахо, без проведения хоть какого-либо реального боя, сумеет поддерживать на должном уровне боевую выучку самого мечника. В своем собственном методе обучения Ямада сделал кахо лишь первой ступенью овладения искусством боя на мечах; он стремился к достижению реальных результатов самого поединка, которых, по его мнению, не давало обучение посредством кахо. Поэтому он стал экспериментировать с предметами защитного облачения, закрывающими голову и предплечья. Учащиеся, облаченные в такого рода простые доспехи, могли со всем пылом отдаться занятиям, не боясь получить травму. Последователи Ямада сделали ношение защитного снаряжения обычным делом для занимающихся синай-гэйко в школе Дзикисинкагэ-рю. Многих молодых людей из самурайских семей привлекали занятия в Дзикисинкагэ-рю, где они могли попробовать себя в учебном бою, представляя, что они овладевают воинским искусством своих средневековых предков.