Современный английский детектив
Шрифт:
— Да, — сказал я опять. Я подумал, о Сынке, о его скверной улыбке и о его ноже.
— Хорошо, тогда это все. Я рассчитываю, что вы будете благоразумны. До свидания, мистер Йорк. — Раздался щелчок, это он положил трубку.
Я тут же вызвал телефонистку и спросил, может ли она сказать, откуда мне сейчас звонили.
— Подождите минутку, пожалуйста, — сказала она. У нее были явно увеличены аденоиды. — Соединяли через Лондон, но дальше я проследить не смогла. Очень сожалею.
— Ну ничего. Большое спасибо.
— Не стоит, право, — сказали аденоиды. Я положил трубку и вернулся к столу.
— Кто это? — спросил Генри, густо намазывая варенье на гренок.
— Один человек по поводу собаки, — сказал я.
— Иными словами, — сказала Полли, — не задавайте ненужных вопросов и не будете получать дурацких ответов.
Генри скорчил ей гримасу и глубоко вонзил зубы в гренок. Варенье потекло на подбородок, и он слизнул его.
— Генри всегда нужно знать, кто звонит, — сказал Уильям.
— Вот так, дорогой, — сказала Спилла, стирая яичный желток с его фуфайки. — Надо есть над тарелкой, Уильям. — Она поцеловала его в белокурую макушку. Я передал Джоан мою чашку, прося еще кофе. Генри сказал:
— Аллан, ты возьмешь нас выпить чаю в Чептенхэме? И нам дадут там эти липкие кремовые штуки, как в прошлый раз, и мороженое с содовой водой, и кедровые орешки на обратный путь?
— Да, да, — с восторгом поддержал Уильям.
— Я бы с удовольствием, — сказал я, — но сегодня не получится. Как-нибудь в другой раз. — На сегодня я был приглашен к Кэт. Я собирался провести там конец недели, а в понедельник заехать в свою контору.
Увидев разочарованные детские лица, я объяснил:
— Сегодня я еду в гости к моему другу и вернусь не раньше чем в понедельник вечером.
— Скучища, — сказал Генри.
«Лотос» поглощал мили между Котсуолдом и Суссексом, мурлыча, как сытый кот. Я покрыл пятьдесят миль хорошей дороги между Сайрекчестером и Ньюберри за пятьдесят три минуты, и не потому, что спешил, а просто от удовольствия вести машину на той скорости, для которой она была предназначена. И я ехал к Кат. Между прочим.
Но после, Ньюберри пришлось, ползти и даже торчать на месте. Тогда я повернул напрямик к Байсингстоку, мимо американской воздушной базы в Гринхэм-Коммон, вильнул по кривой улице деревушки Кингсклир я поехал усыпительно медленно, лишь иногда увеличивая скорость выше шестидесяти.
Кэт жила в Суссексе, примерно в четырех милях от Берджес-Хилла.
Я добрался туда в двадцать минут второго, нашел дорогу к станции и доставил машину в углу, позади большого, стреляющего выхлопами грузовика. Я пошел в кассу и купил обратный билет до Брайтона. Я не хотел производить разведку в Брайтоне на своей машине: один раз меня узнали по моему «лотосу», нарвался на неприятность, хватит, больше я не решался лезть на глаза Чубчику, Сынку, Берту и компании.
Переезд занял шестнадцать минут. В поезде я спрашивал себя по крайней мере в сотый раз, какое именно неосторожное замечание привело меня в это осиное гнездо, в этот лошадиный фургон. Кого я встревожил, заявив, что не только знаю о проволоке, но и собираюсь найти, кто ее натянул там? Я видел только два ответа, и один из них мне очень не нравился.
Я вспомнил, как сказал Клиффорду Тюдору, что в случае с Биллом мне еще не все ясно. Это было равносильно прямому заявлению, что падение Билла не было случайностью и что я собираюсь что-то предпринимать по этому поводу.
Но кроме Тюдора, я прямо сказал об этом только Кэт. Только Кэт. Только Кэт. Только Кэт. Колеса поезда подхватили этот рефрен и без конца повторяли его, дразня меня.
Ну что ж, я не брал с нее слово хранить секрет, я не видел в этом никакой необходимости. Она могла рассказать половине жителей Англии о том, что я ей сообщил" Но времени для этого у нее было слишком мало. Мы распрощались с ней в Лондоне уже за полночь, а семнадцать часов спустя меня поджидал лошадиный фургон.
Поезд замедлил ход, подъезжая к Брайтону. Я вышел на платформу в общем потоке пассажиров, но, когда проходили через зал ожидания, поотстал. На вокзальной площади было около дюжины такси, возле каждого стояли шоферы в надежде заполучить седоков. Я внимательно рассматривал их лица.
Ни одного знакомого. Никого из них не было тогда в Пламптоне.
Не теряя надежды, я нашел удобный уголок, откуда мне были хорошо видны все прибывающие машины, и принялся ждать, решительно игнорируя сквозняк, обдувавший мне затылок. Такси приходили и уходили, привозя и увозя пассажиров, хлопотливые, как пчелы. Лондонские поезда привлекала их, как мед.
Постепенно стала вырисовываться некая система. Там было четыре группы машин. У одной группы да крыльях была широкая полоса зеленой краски, а на дверцах стояло название: «Зеленая лента». У второй группы на дверцах были желтые щитки с мелкими черными буквами на них. Машины третьей группы были светло-синими. К четвертой группе я относил машины неопределенного вида, не подходящие ни к одной из первых трех. Я ждал около двух часов, все мое тело уже онемело от неподвижности, а станционные служащие бросали на меня все более удивленные взгляды. Я посмотрел на часы. Последний поезд, на котором я мог вернуться, чтобы попасть к Кэт в назначенное время, отходил через шесть минут. Я выпрямился, массируя замерзший затылок, и собирался садиться в этот поезд, когда наконец мое терпение было вознаграждено.
Начали подходить такси и выстраиваться в длинную очередь. Это означало, что прибывает поезд из Лондона. Шоферы выходили из машин и собирались кучками, болтая. Три запыленные черные машины подошли маленьким караваном и пристроились в конец колонны. У них на дверцах были желтые щитки. Шоферы вышли из машин.
Одним из них был тот вежливый водитель лошадиного фургона. Он выглядел рассудительным, солидным человеком средних лет, незаметным и спокойным. Остальных я не знал.
У меня оставалось три минуты. Черные буквы на желтых щитках были мучительно маленькими. Я не мог подойти достаточно близко, чтобы прочесть их, без того чтобы вежливый водитель не заметил меня, а ждать, когда он уедет, мне было некогда. Я прошел в билетную кассу и, еле дождавшись, покуда какая-то женщина кончит доказывать, что на ее малыша она должна брать билет за половинную пену, задал кассиру простой вопрос:
— Как называются черные такси с желтым щитком на дверцах?
Молодой кассир досмотрел на меня скучающим взглядом:
— Фирма «Маркони», сэр. Это те, что с радиовызовом.
— Спасибо! — Я бегом выскочил на платформу.
Кат жила в великолепном доме времен королевы Анны, который каким-то чудом не сумели испортить целые поколения влюбленных в готическую чуть викторианцев, Его изящная симметрия, его кремовые, мощенные щебнем подъездные дорожки, опрятные лужайки, уже скошенные ранней весной, весь его солидный, спокойный вид — все это говорило об общественной и финансовой надежности, устоявшейся уже так давно, что она казалась само собой разумеющейся.