Современный болгарский детектив. Выпуск 3
Шрифт:
— Откройте! — потребовал я.
— Посторонним запрещено. Нельзя.
— Это не имеет значения. Откройте.
Видимо, что-то в моем тоне заставило его подчиниться. Он лениво двинулся к ограде. Я спрыгнул с гравия и подошел к калитке — она была открыта, а дьякон стоял в проеме и преграждал мне путь. Пришлось показывать удостоверение. Как всегда, подействовало.
Я прошел вперед, дьякон закрыл калитку на задвижку и последовал за мной.
— Сядем здесь, — предложил я, указывая на знакомую скамейку.
Он равнодушно
— Как вас зовут?
— Дьякон Григорий.
— А светское имя?
— Грую Велев Парманов [31] .
— Вы опрыскиваете эти деревья паратионом, не так ли?
Дьякон медленно повернул голову, поглядел на меня без всякого интереса.
— Вчера тут один… спрашивал меня, я ему сказал…
— Что вы ему сказали?
— Что дал состав одной женщине… У нас осталось мало его, все равно не хватило бы на обработку, нам скоро должны еще привезти…
31
У болгар нет отчества, вместо него — второе имя (отца).
— Как фамилия этой женщины?
— Не знаю… Я ее в первый раз видел…
— А как она выглядит? Сколько ей лет? Хотя бы приблизительно…
— Около пятидесяти… или чуть больше… молодится… в белых брюках, на голове зеленый тюрбан…
— Она была одна?
— Одна.
— А не приходили ли с ней еще две женщины, помоложе?
— Они втроем приходили раньше, а потом она одна пришла… На другой день. Говорит, у нее тоже сад есть, она хочет свои деревья опрыскать, и я дал ей состав…
— Вы говорите, что видели ее впервые…
— А это так и есть. Я ни раньше, ни потом не видел ее… Ну, попросила она, почему же не дать?
Он сорвал какую-то травинку и стал жевать ее.
— Но ведь вы знаете, что такие препараты, как паратион, находятся под контролем. Значит, вы несете ответственность за него!
— Не знаю, никто нам об этом не говорил. И бай Кенчо давал…
— Кто это — бай Кенчо?
— На складе работает.
— А кому он давал?
— Отцу Николаю, в прошлом году…
— Ну, а если вы увидите эту женщину еще раз — узнаете ее?
Он помолчал, продолжая жевать стебелек.
— Кто его знает… Тут много народу ходит, запомнишь разве всех.
— Но не всем вы даете яд! К тому же она специально пришла второй раз, специально!
— Может, и узнаю, — нехотя согласился он.
— Вот что — давайте договоримся: завтра в четыре часа пополудни вы будете в Софии и явитесь в бюро пропусков в следственную часть управления внутренних дел на улицу Янчо Несторова, один, рядом с тюрьмой, понятно? Скажете, что вас вызвал майор Димитр Дамов, запомнили? Димитр Дамов. Надеюсь, нам не придется принимать более крутые меры, чтобы потребовать вашего приезда?
Он выплюнул изжеванный стебелек и безучастно пожал плечами. Несмотря на его равнодушный вид, я был уверен, что он завтра будет у нас.
Я посадил их в малом зале заседаний.
Четыре женщины, похожие друг на друга, приблизительно одного возраста, в обыкновенных будничных одеждах.
Потом я ввел в зал дьякона. Он был в своей «униформе» — длинной черной рясе, камилавке, с большим крестом на толстой цепи. Я поставил его против них, а сам отошел в сторону — пусть посмотрит повнимательнее.
В первый момент он быстро оглядел всех подряд, потом стал пристально рассматривать каждую. Лица женщин были хмуры и безучастны — их, видимо, нисколько не занимали обстоятельства, в которых они оказались.
На лице дьякона появилось выражение некой смущенной неуверенности. Он покачал головой и виновато поглядел на меня, будто прося прощения — и помощи.
Я подошел к женщинам.
— Спасибо. Можете выйти, и подождите, пожалуйста, в коридоре.
Женщины одна за другой потянулись к двери — как гусыни в стае.
Дьякон проследил за ними, дверь закрылась, и он опустился на один из стульев у длинного стола.
— Кажется, третья… — нерешительно произнес он, глядя на меня все с той же виноватой неопределенностью. — Фигура и походка те же… Но тогда она была намазанная, накрашенная и вроде бы… моложе.
Третьей была Велика Панова.
Я вышел в коридор.
— Войдите, гражданка Панова!
Она стояла у колонны. Услышав свое имя, она обернулась и со злобой поглядела на меня — со злобой и явным нежеланием подчиниться. В первую секунду мне показалось, что она сейчас сбежит. Но нет — пошла в зал. Я указал ей на стул с противоположной стороны от дьякона, плотно закрыл двери и сел за стол председательствующего.
Панова прикрыла глаза, изобразив на лице полное равнодушие и невозмутимость.
— Гражданка Панова, вы знаете этого человека?
Веки у нее дрогнули, но она даже не взглянула на меня.
— Не знаю.
— Она, она это! — оживился попик. — Она самая! Это она приходила ко мне с Миленой и еще с одной девушкой… Два раза приходила! Один раз с ними, а на другой день — одна… И я дал ей… она попросила…
— Я этого человека вижу в первый раз! — четко и твердо произнесла она, глядя прямо в лицо дьякону.
— Но как же это, женщина? Это грех, грех это! — с обидой дернулся попик. — Вы же вошли в малую калитку… хотели посмотреть сад… про деревья спрашивали… А я вас яблоками угостил!
— Я вас не знаю! — все так же, будто гвозди вбивает, заявила она, с мрачной ненавистью глядя на дьякона.
— Да?! Не знаете?! А на другой день, утром? Я в саду был, обмазывал деревья известью. — Он обернулся ко мне. — Гос… товарищ Дамов, давайте расскажу… Я теперь вспомнил все, все подробности… — И он поудобнее устроился на стуле.