Современный чехословацкий детектив
Шрифт:
— Вряд ли, — возразил Беранек. — Он бы тоже постарался как можно скорее избавиться от такой вещи.
Экснер взглянул на надпоручика Чарду. Тот согласно кивнул.
— Очевидно, преступник пошел с топором прямо сюда. Ведь это самое простое.
— Логично, — сказал Экснер. — Ночь, безлюдно, половина двенадцатого. В Опольне на площади уже в десять ни души, ну а тут... Вероятность встретить прохожего есть, но она минимальна. В конце концов, в случае необходимости тут можно... пойдемте-ка медленно, как, видимо, шел он...
— Конечно, — поддержал Влчек. — В парке он бы переодеваться не стал. Разве что...
— Разве что?
— Отсиделся где-нибудь в укрытии. Час-другой. Выждал. А заодно и переоделся.
— Возможно. А одежду оставил в парке?
— Нет, не оставил, — проговорил надпоручик Чарда. — По крайней мере здесь, в радиусе трехсот и даже пятисот метров. Скорее уж чуть дальше, вверх по течению ручья.
— А закопать одежду он не мог?
— Мог, — сказал Беранек, — но это маловероятно. Переодеться — это точно! В общем, я думаю, он взял скатерть потому, что ему пришло в голову... сделать узелок. Сверток. Чтоб удобнее было нести одежду. И ботинки. Словом, вещички. Для того ему скатерть и понадобилась. И по-моему, этот факт можно принять как бесспорный.
— Пожалуй, — проговорил Михал Экснер с удовлетворением. — У него должна была быть запасная одежда, чтобы переодеться... По-вашему, он потащился с ней в парк?
— Черт его знает! — возразил Влчек. — Ну, вот что! Хватит выдумывать версии. Возьмем самую правдоподобную: преступник надел костюм, а поверх него — второй. Верхний он снял в укромном месте и до поры до времени спрятал. Ботинки он мог сунуть в карманы. Взял орудие преступления и пошел. Верхний костюм, скорее всего, его, собственный; он ведь мог встретить кого-нибудь — хотя бы жертву, — а непривычная одежда возбуждает подозрение. Даже в темноте. Так что он накинул плащ или что-то в этом роде. Сделал свое дело, вернулся...
— Отнес на место топор, — вставил Экснер.
— Допустим, отнес топор... Я понимаю, ты все еще сомневаешься, что Коларж убийца. Ну ладно, он переодевается. Сложил все, в чем был, в узел, а узел — в ручей. Или в пруд. — Надпоручик Влчек умолк, раскуривая погасшую трубку. — Однако, — пробормотал он с трубкой в зубах, — ил тут, может быть, совсем бездонный, и мы перемажемся как чушки. Спустим пруд? А дальше что? А если он утащил узел? Хотя бы домой?
— Если это ошибка, — сказал капитан Экснер почти мрачно, — начнем все сначала. Спустим и пруд. В худшем случае. И все же я думаю...
— Что? — спросил Беранек.
— Что дело тут в деньгах и не в деньгах...
— Как это? — удивился надпоручик Чарда. — В деньгах и не в деньгах?
—
— Да, пожалуй, — согласился Чарда. — Ни в какие ворота не лезет. Так ведь бывает, убийца после убийства того... с катушек долой.
— Ох уж эта квартира, — вздохнул надпоручик Влчек, — как вспомню, так чувствую себя дурак дураком.
— А у меня, пожалуй, кое-что начинает вырисовываться, — сказал капитан Экснер, когда они снова шли к плотине. — Но мне будет страшно, если на меня нападут те, кто мог сделать такое...
— Если вы не против, — сообщил Гамел, — то минут через пятнадцать-двадцать можно начать. Только я бы вам посоветовал перекрывать затворы по очереди. Сперва один, потом другой. Чтобы было больше времени.
— Очень хорошо, пан Гамел, — сказал капитан Экснер, — а с чего нам лучше начать?
Гамел пошел с ними к затвору ручья,
— С ручья. В протоке дно илистое, с ней больше возни. И потом, через ручей я могу спускать больше воды.
Они стали над затвором, глядя на струи.
— Да, — заметил Гамел, — бегущая вода — просто чудо. Иногда я пускаю мельничное колесо. Пока оно еще не сгнило. Но его это не минует. Как и все живое.
— У вас стоит насос? — спросил надпоручик Чарда.
— Зачем? — удивился Гамел и подмигнул Экснеру. — Колесо я пускаю на потеху — себе и водяным.
— Ну так им на потеху, — сказал Экснер, — потом, если понадобится, можно устроить в ручье маленькое наводнение.
— Не понадобится, милок. Нынешний год не больно сырой.
Двое парней в форме сидели на чурбаках возле лачуги Коларжа. Они доложили, что женщина, видимо, уснула. Чарда послал одного из них за резиновыми сапогами.
— Мы тут немного побродим по воде... — добавил он, ехидно взглянув на капитана Экснера. — Брюки закатаем или заберем в сапоги.
Экснер, который меж тем уселся на освободившийся чурбак, засмеялся, уставясь на сарай.
— Эге, — сказал поручик Беранек, — конечно, это странно. Но ты что-то обмозговываешь. Что-то засело у тебя в голове. Ну-ка, выкладывай.
— Я не знаю... — неуверенно начал капитан Экснер. — Только не смейся, у меня возникла одна идея...
— Может, и посмеюсь, — ответил Беранек. — Я весельчак. А в чем дело?
— Вот какая штука. Может, чуточку поиграешь в убийцу? Самую малость. Представь себе, что ты идешь вон там, от плотины. Руки у тебя заняты. Топор, скатерть. Где у тебя деньги?
— В кармане.
— Да. Скорее всего.
— Наверняка, — уверенно заявил Беранек. — Не понесу же я их в руке, так ведь и растерять недолго.