Современный кенийский детектив

Анджапаридзе Георгий Андреевич

Услышав за спиной голоса, я обернулся. Высокий летчик-англичанин шел ко мне, размахивая правой рукой, в которой он держал сигару, в левой у него был стакан апельсинового сока. Прямо великан, шесть футов четыре дюйма росту, худощавый, лет сорока, в безукоризненно белой рубашке с короткими рукавами и брюках цвета хаки. Его слегка портила сутулость, возникшая от долгого пребывания в тесных кабинах легких самолетов. Он был недоволен тем, что его побеспокоили, но мой посланец привык к дурному нраву постояльцев, в основном богатых туристов. Он прибег к проверенному

трюку — прикинулся дурачком.

— Вы капитан Петерсон, пилот "Чессны"?

— Ну и что с того?

— Полиция! — Я показал значок.

Администратор неслышно шмыгнул в холл, чтобы не смущать нас своим присутствием.

— Полиция, — повторил я внушительно, чтобы до англичанина дошло: я представитель закона и кричать на себя не позволю. Примерно минуту мы молча глазели друг на друга, потом он, видимо, решил не конфликтовать с полицейским и уставился на носки ботинок.

— Вы пилот этой "Чессны"?

— Я, шеф. — Он продолжал разглядывать носки своих темно-коричневых ботинок.

— Буду вам признателен, если вы ответите на мой вопрос. Тем самым вы окажете нам неоценимую помощь.

— О чем будете спрашивать?

— О, ничего особенного. Давайте походим по лужайке.

Он последовал за мной.

— Нас интересует пассажир, которого вы сюда доставили. — Я не сводил глаз с его лица. — Будьте добры сказать, где он.

— А с какой стати я должен вам об этом докладывать?

— Потому что вы сознательный гражданин и готовы сотрудничать с полицией, разве не так? — Чтобы расположить его к себе, я решил прибегнуть к невинной демагогии: — Когда я стажировался в Скотленд-Ярде, меня приучили верить в гражданские чувства ваших соотечественников.

— Вы стажировались в Скотленд-Ярде?.. Простите, я не разобрал имени.

— Кибвалеи. Старший инспектор уголовной полиции.

— Увы, шеф, того, кто вам нужен, здесь нет.

— А где же он?

— Я почуял, что Джордж — так он назвался — странный субъект. Но все мы со странностями, верно ведь?

— Верно!

В дверях главного здания появился сержант.

— Сэр, номера он не снял, — доложил мой помощник.

— Так я и думал, сержант. — Взглядом я дал ему понять, что продолжать не следует, и он тут же умолк. — Капитан, это один из моих людей.

— Мы только что прилетели, — продолжал пилот, как бы не замечая сержанта. — Мне платят за то, что я управляю машиной. Я не задаю пассажирам вопросов, не развлекаю их беседой; говорю только, когда они ко мне обратятся. Мне платят за вождение самолета.

— Если его здесь нет, где же вы с ним расстались?

— Я доставил его сюда, здесь мы и расстались, а дальше — не мое дело. Спросите у администратора.

— Сержант! — Я вручил своему помощнику фотографию с паспорта. Тот сам знал, что ему делать.

— Он хоть слово проронил во время полета? Что-нибудь о своих планах или о работе, что у него за дела в Кикороке.

— Не припомню, шеф. Болтал про разведение роз. У него якобы небольшая ферма в Уэльсе.

— Ну а помимо роз?

— Сказал, что занимается экспортом

и импортом, но сейчас в отпуске.

— Понятно. Какие товары ввозит и вывозит, не говорил?

— Не помню. Признаться, мне это не интересно. Извините, шеф, мне платят не за это.

Вернулся сержант, вид у него был озабоченный.

— Полчаса назад он нанял в гостинице машину с водителем, чтобы ехать к границе.

— Хорошо, капитан, — заторопился я. — Увидимся в Найроби. Вам придется дать официальные показания. Много времени это не займет. Спасибо за помощь.

Я ринулся в холл к администратору.

— Свяжите меня с полицейским участком в Лобо на восточной границе! потребовал я, и вскоре он протянул мне трубку.

— Пригласите к телефону старшего офицера!

— Кто говорит?

— Старший инспектор Кибвалеи из уголовной полиции.

— Вы звоните из столицы, сэр?

— Это не имеет значения! — огрызнулся я. — Кто говорит?

— Констебль Али, сэр!

— Где ваш начальник?

— Отлучился, сэр.

— Сколько там у вас людей?

— Трое, сэр.

— Слушайте меня внимательно. Приказываю задерживать все автомобили, направляющиеся через границу в Танзанию. Все без исключения! С туристами и прочие. Буду у вас минут через двадцать. Приказ ясен?

— Задержать все автомобили, направляющиеся в Танзанию.

— Не отпускайте их, пока я не приеду. — И я бросил трубку на рычажки.

— Мне нужна машина! — обратился я к администратору.

— Я провожу вас к управляющему.

К нам присоединился инспектор Мбуви, мрачный и озабоченный.

— Не из-за чего горевать, Джо. Не может всегда везти.

— Вы, сэр, тоже не очень преуспели, — ехидно заметил он.

— Макс нанял машину и собирается пересечь танзанийскую границу, если уже не пересек.

Управляющий-кениец отнесся к нашей просьбе с пониманием, он предоставил нам микроавтобус с шофером. Ехали молча, все устали и хмурились из-за преследовавших нас неудач. Теперь еще останемся без обеда, а тот, за кем гонимся, скорее всего, опять уйдет. Машина неслась, подпрыгивая на кочках. Водитель крутил баранку, подражая киногероям из гангстерских фильмов. Вот только на микроавтобусе не было полицейской сирены, а то бы он ее всю дорогу не выключал.

Мы домчались до Лобо ровно за двадцать пять минут. Четыре автобуса с рассерженными туристами жарились на солнцепеке перед опущенным шлагбаумом. Все с нетерпением ждали нашего прибытия. Я расспросил полицейских, как вели себя заморские гости, потом обошел автобусы, успокаивая нетерпеливых путешественников и проверяя, не затесался ли среди них тот, кого мы ищем. Нет, этого мерзавца Макки, имеющего длинную цепочку и других вымышленных имен, на пограничном пункте не оказалось. Обычная туристская публика — кожа слезает от загара, жирные телеса, выставленные на всеобщее обозрение. Шляпы, куртки, ботинки для сафари, фотокамеры "лейка" и "кэнон", темные очки "полароид" — все атрибуты их исключительности, принадлежности к особой прослойке.