Современный патерик.Чтение для впавших в уныние
Шрифт:
Но Леня маме не поверил. А вдруг маме только показалось, что Дед Мороз ушел? А вдруг он прячется где-то здесь? Он обегал все те места, где обычно прятался сам, когда играл в прятки, заглянул за занавески, в шкаф, под кровать, за дверь в ванной, вышел даже в подъезд. Но в подъезде было пусто и тихо, только вдруг хлопнула дверь. Он глянул сквозь пролет лестницы, — это была соседка снизу, она вызвала лифт, и лифт загремел и поехал. Деда Мороза видно не было. Леня рыдал, топал ногами, и родители были в полной растерянности, они никогда не видели сына таким.
Им все-таки удалось отвлечь его на подарки, и Леня утешился. Через год
Только теперь, в 32 года, Леня вдруг вспомнил, как плакал, как кусал маму, которая пыталась удержать его и не пускать в подъезд. Вспомнил ощущение непоправимого горя и потери.
Психотерапевт даже поерзывал от удовольствия во время Лениного рассказа.
— Все ясно, все ясно, все ясно, — приговаривал Иосиф Самуилович и поправлял очки.
И дал Лене совет вызвать детям Деда Мороза, благо Новый год на носу, к тому же теперь это стало совсем просто. А когда Дед Мороз придет, постараться самому превратиться в ребенка, хотя бы мысленно, и порадоваться приходу бородатого старика, словом, внутренне пережить недопережитое и спустя годы восстановить потерю.
Леня так и сделал. Дед Мороз пришел. Его малыши тут же спрятались за папину спину, и папе пришлось принимать огонь на себя. На «раз-два-три елочка зажгись!» елочка, вопреки Лениным стараниям, зажглась не сразу, зато со второго раза уже зажглась. Мальчишки потихоньку раскрепостились, прочитали Дедушке по стишку, поводили с ним хоровод, получили по подарку. Тут Лариса решила проявить гостеприимство, пригласила Деда Мороза попить чай, но Дед Мороз шепотом сообщил, что для этого придется снять бороду. И в общем был на это готов. Но Леня замахал на него руками — ни в коем случае. И, сунув дополнительную сотенную в глубокий красный карман, выпроводил Деда Мороза восвояси.
С тех пор все переменилось. Лекарство подействовало. Леня больше не скучает. А в новогоднюю ночь поднимает бокал с одним и тем же тостом: «Друзья! Психотерапия тоже иногда помогает. Да и Новый год не такой уж бессмысленный праздник».
Сны отца Валерия
Отец Валерий сначала был просто Валерка, хорошо готовил яичницу и до смерти любил свою болтушку-жену. Но потом он окончил семинарию, рукоположился и стал отцом Валерием. У них была одна дочка, а потом через много лет родился сын. Однажды отцу Валерию приснился сон — он служит, а за алтарем стоят два мальчика со свечами. Батюшка проснулся. А вскоре матушка родила ему следующего мальчика. УЗИ и бабка-акушерка предсказали девчонку, но батюшка только смеялся в уже седеющую бороду. «От бабья один шум!» Следующий сын ему уже не снился, но родился потом тоже. Получилась одна дочка и три сына.
В другой раз отцу Валерию приснился батюшка Серафим Саровский, который постучал палочкой об пол: «Родственники, а что ж так плохо служишь?» Очнулся отец Валерий и стал разузнавать, что такое? Действительно, оказалось, что его прадед жил в Курской губернии, там же, откуда преподобный Серафим был родом.
Отец Валерий, перед тем как стать батюшкой, работал чтецом в одной церкви. Церковь была небольшая, американская, так что, можно сказать, почти сельская, и так уж исторически сложилось, что по праздникам в ней служил владыка. Особенно ревностен владыка был к богослужению и очень не любил, когда ошибаются и путаются в службе. Но отец Валерий к службам тщательно готовился и читал хорошо. Только вот он курил. И сколько ни боролся с собой, ничего не получалось. Тогда Бог послал ему сон.
Ему приснилось, что идет всенощная, а он стоит, как обычно, за аналоем, на своем месте. И вот хор замолчал, его очередь, но что читать — он не понимает. Перед ним и октоих, и служебник, и минея, стихиры на стиховне выписаны на отдельном листочке — но все спуталось! Что читать — неизвестно. Листает одну книгу, другую, хор молчит и ждет, проходит минута, вторая, пауза страшно затягивается. Ужас объял отца Валерия.
Тут и владыка выходит из алтаря. Подошел к отцу Валерию, хлопнул его по плечу и говорит: «Ну что, пойдем покурим?»
Отец Валерий проснулся в холодном поту. Курить ему с тех пор расхотелось.
Елочки
Отец Валерий очень любил Россию. Америка — это было так... Заблуждение молодости, перестройка, романтика. Он, конечно, и в американской церкви служил искренне и ревностно, за несколько лет собрал целый русский приход, все сплошь интеллигентные люди, компьютерщики, историки — из соседнего большого университета, и все его очень любили. А все-таки не Россия. И вернулся отец Валерий со всей своей большой семьей домой. Стал жить сельским батюшкой в одной из неблизких губерний своей необъятной родины.
Раз заехал он в Москву, туда-сюда, по магазинчикам, в Патриархию, а вечером зашел в гости к своим давним добрым знакомым, бывшим однокурсникам — жене и мужу. Попил чайку, расслабился, а хозяйка, большая любительница необыкновенного, ну его пытать, батюшка, да как вы, да какие случились в вашей жизни за последнее время чудеса? Все-таки вернулись на Святую Русь.
— Ох, — говорит батюшка. — И рассказать-то не о чем. Если только о елочках.
Хозяйка обрадовалась, ручки сложила, слушает. И батюшка начал.
— В деревне нашей возле храма в ограде посадил я елочки.
— Зачем же?
— Да там провели у нас в соседнем доме канализацию, ее прорвало, полгода никто не чинит, все это на дорогу выливается, стекает в яму, двести метров от храма... И магазин рядом, пьянчужки местные всегда там толкутся, кричат, место дурное, голое; в общем, посадил я вокруг храма елочки. И есть у нас там один сильно пьющий, не из денежных, так, за десяточку купит себе пузырек какой-то дряни — и доволен. Сашей зовут. Часто заходит в храм, покачается-покачается и выйдет. «Ты, — говорит, — батюшка хороший. Но в Бога я все-таки не очень верю».
И вот посадил я елочки. На следующий день только меня этот Саша увидел, как начал ругаться:
— Ты, батюшка, зачем елочек насадил?
— А что ж такого? — удивляюсь я. — Пусть растут.
— Да ведь это плохая примета! Вырви. Хочешь, я сам завтра к тебе приду, выкопаю?
— Ты не хватил ли сегодня лишку? От елочек радость.
— Примета плохая, елки-то, — твердит Саша. — Плохая примета.
— Да что же плохого в них, ты погляди! Стоят рядком, глаз радуют, — пытаюсь вразумлять его я.