Совсем не прогрессор
Шрифт:
Ладно… Проехали… Ни фига не понятно в медицинских терминах, общий вывод благоприятен. Ничего серьезного. Вовремя поймали начало заболевания. Выписали по полной. Никаких ограничений. Вот тогда и была пересылка. Глаза бы не видели этот всему Туркестану известный номер. Чирчик.
Опять номер части. Тот же, что до больницы. Почему ничего не вспоминается?
Пуля в бок на излете. Засела под кожей, и вытаскивали чуть не руками. А я ведь помню боль! И сохранил на сувенир! Кстати, где оставил? Опять пустое место.
Внутренние повреждения отсутствуют. Шрам наличествуют в указанном месте. Для опознания тушки сгодится. Если
Титаренко хмыкнул и с выражением зачитал вслух: «Лары способны держать земную жизнь под контролем, но не способны разумно ею управлять. Представьте остров, населенный полудикими жителями. Посреди – гора, откуда простреливается любой уголок. И вот на этой горе угнездился потерпевший кораблекрушение моряк с пулеметом, заставивший туземцев признать себя королем. Что касается силы – он и в самом деле может в любой момент перестрелять всех поголовно. А вот дальше-то что?»
– Лары – это кто? – закрывая свое дело и отправляя его в соответствующую папку, поинтересовался Сашка.
– Ты такой наивный или придуриваешься?
Капитан с интересом посмотрел на сидящего за столом парня. Любопытный тип. Одновременно вполне доброжелательный, готовый помочь и постоянно настороженный. Ощущение, что ждет от окружающих подляны. Не выслуживается, вполне способен с чувством глубокого достоинства послать по известному адресу. Не злоупотребляет, но может. А где-то там, в глубине, затаился еще и реальный убийца. Если даже половина баек про спецназ Погранвойск вранье, к крови приучен и лучше на дороге не становиться. И ведь люди нюхом чуют. Сплошное уважение от окружающих. Совершенно ему не требуется рвать на себе тельняшку, выпучив глаза, доказывая непомерную крутость. Место добровольно уступают. Да мне-то что. Я хирург, а не психотерапевт.
– Я практичный, – скривившись, объяснил Сашка. – Мало ли что там в тексте. По отдельному абзацу судить нельзя. Выдерут кусок и делают из мухи слона. В ту или другую сторону, не суть важно. Лишь бы собственные мысли приписать под видом критики. Я подозреваю, писатель ни на что не намекал и честно клеймил язвы капиталистического общества. Кто автор?
Титаренко показал первую страницу.
– А! Детгиз. Сказки для взрослых. Терпеть ненавижу фантастику.
– И за что такое отношение? – усаживаясь поудобнее, заинтересовался Титаренко. – Сказки для взрослых иногда совсем неглупы. «Маугли» или «Незнайка на Луне». Или хоть «Заселенная планета». Брось, – сказал, посмотрев внимательно, – не устраиваю я очередные тесты. Никому они больше не требуются. Могу по секрету сообщить, ты у нас официально признан здоровым. Стандартная контузия без последствий. У каждого второго побывавшего в госпитале в деле присутствует. А что еще не поперли, сам прекрасно знаешь причину. Все лучше, чем болтаться, как это самое в проруби, последние дни перед приказом. В части тебе делать уже нечего, а в других местах непременно найдут работу похуже и грязнее. Я прав?
Сашка промолчал. Возражать глупо. Ему и здесь совсем неплохо.
– Просто обсудим вопрос литературы. Что новому поколению интересно. Чем, например, фантастика не угодила?
– Потому что бессмысленная выдумка, – отрезал Сашка.
– Так любая художественная книга чистая выдумка! Она потому и художественная! Не документальная. Никогда не жили герои Толстого или Онегин с Ленским, но нам интересны их побуждения и действия. Ну какой интерес читать: пошел на работу, выточил сто деталей, пообедал в столовой, вернулся домой, лег спать. В книге необходим конфликт. Плохой начальник поступил несправедливо, подчиненный не утерся, а принялся доказывать свою правоту…
И не надо ухмыляться! Нашелся критик. Даже столь дешевый поворот разыграть можно по-разному. Хороший писатель и про привычное умудрится интересно рассказать. Но конфликт для книги необходим. Выйти за рамки обыденности. Вышел за дверь, а там труп. Прямо у порога. Или инопланетяне прилетели. Война началась, в конце концов! Перелом в обыденности. Человека выбило из стандартной жизни. На фоне происходящего вокруг него идет развитие. Персонаж поставлен в непривычные условия и вынужден меняться.
– А читатели, – ехидно порадовал его Сашка, – обычно откликаются очень странно. Они не реагируют на происходящее, позевывая и рассуждая о подражательстве. Уже было все это. И труп, и война.
– А вот показать движение души, да еще захватывающе, – задача писателя. Пишут об одном, идеи схожи, но один рассказывать умеет, а второй нет. И это не объяснишь. Вкусы у всех разные. Мне нравится одно – соседу прямо противоположное. Вряд ли есть много людей, которые любят любую фантастику только потому, что это фантастика. Или любые детективы только потому, что это детективы. Писатели разные, и книги у них серьезно отличаются. Нельзя не любить фантастику вообще или детектив в принципе. Просто попалась тебе книга, не вызывающая интереса, и ты решил – весь жанр одинаков.
– Если я читаю… хм… производственный роман (в широком смысле производственный), – возразил Сашка, – то могу достаточно четко представить взаимоотношения людей. Даже нет там подробностей – сразу глаз режет нереалистичность. Не столь важно, на заводе происходит, в уголовном розыске или еще где. Мелочи, требующиеся для сюжета, не совпадающие с моими представлениями, можно и пропустить. Или просто я не в курсе иных тонкостей. Ничего страшного. Присутствует на месте происшествия работник прокуратуры или нет, для сюжета роли не играет. Не справочник читаю. Фантастика – штука совсем иная. Даже не вспоминая определения Ефремова, данного в статье «Наука и научная фантастика»: «…Мечта о приложении научных достижений к человеку, к преобразованию природы, общества и самого человека составляет сущность настоящей научной фантастики»…
– Интересная у тебя все-таки память, – пробормотал Титаренко, – запросто наизусть цитатами шпаришь. Ладно, не обращай внимания. Это я так. Почему-то я уверен: страницы с описанием природы ты пропускаешь.
– Красоты стиля, – пренебрежительно сообщил Сашка, – обычно вызывают зевоту. Куча народу пропускает мимо, нетерпеливо пролистывая, стремясь выяснить, когда начнется действие. «Шел дождь» и «стояла осень» для человека с фантазией достаточно. Он прекрасно представит себе струйки дождя, стекающие по оконному стеклу. Разве машина мчится и для понимания ситуации ремарка: «дворники не справлялись».