Совсем не респектабелен
Шрифт:
Когда он уселся рядом с ней и экипаж тронулся, Кири сказала:
— Знаешь, у меня такое чувство, будто я ищу иголку в стоге сена. Причем иголки там вообще может не быть. Что, если нужный нам человек не в настроении играть, или слишком занят, чтобы развлекаться, или предпочитает другие игорные заведения? Или вдруг у него не осталось больше «Алехандро» и он не намерен платить целое состояние за еще один флакон?
— Все возможно, — сказал Маккензи весьма рассудительно, что было ему несвойственно. — В работе такого рода важно отмести все возможности. И если не обыскать тщательно
Кири тихонько рассмеялась, сжав его руку.
— Что правда, то правда, — отозвалась она.
Когда экипаж повернул на Стрэнд, он сказал:
— Я тут подумал еще об одном стоге сена. Ты не могла бы опознать контрабандиста, у которого был нож?
Кири вспомнила о потасовке в пещере: его рост, отвратительный запах рыбы, хриплый голос.
— Я не уверена. Все произошло очень быстро, и у него не было никаких особых примет, которые помогли бы опознать его. Одеколоном он явно не пользовался, от него лишь воняло рыбой. Думаешь, мы могли бы вернуться туда? Мы ведь тогда ушли незаметно.
Он рассмеялся.
— Тонко подмечено. Вернувшись в Лондон, я сразу же написал Хауку: хотел узнать, собирается ли он по-прежнему вести со мной дела. Насколько я мог понять из его ответа, большинство контрабандистов сочли потасовку обычным делом и остались весьма довольны дополнительной платой за девчонку. Они, как и прежде, дорожат таким клиентом, как я.
— Сомневаюсь, что с этим согласился Говард, — сдержанно заметила Кири. — Хотя… это всего лишь один человек. И под покровительством Хаука мы будем в безопасности.
Экипаж остановился перед неприметным зданием на Джереми-стрит. На небольшой медной дощечке у двери было написано: «Джонсон».
Маккензи выскочил из экипажа и вытащил приставные ступеньки.
— Если нам придется отправиться в Кент, ты готова поехать? Или ты сыта по горло контрабандистами?
Вспомнив, как ее держали в плену, прикованной цепью к стене, она с трудом подавила дрожь.
— А как они отреагируют, когда увидят меня снова? Это не встревожит их?
— Кэсси может сделать тебя неузнаваемой. Ты даже можешь поехать под видом юноши. — Он усмехнулся. — Правда, для того, чтобы скрыть твои формы, потребуется как следует забинтовать тебя. Я пойму тебя, если ты откажешься ворошить еще один стог сена.
Кири с горечью поняла, что когда требуется сделать что-нибудь трудное, все почему-то считают, будто она слишком слаба или труслива, а поэтому немедленно согласилась:
— Я поеду.
— Умница, — сказал он. Обняв ее рукой за талию, Мак провел ее мимо мускулистых охранников с зоркими глазами.
Они оказались в холле, из которого можно было пройти в игровой зал, там находились столы для различных карточных игр и рулетка. И обстановка, и клиентура совсем не напоминали «Деймиен». Среди посетителей было несколько женщин, некоторые из них играли в карты.
К ним подошел и поклонился джентльмен.
— Добрый вечер. Меня зовут мистер Джонсон. Скажите, я имел удовольствие принимать вас здесь раньше?
— Нет, я сюда ненадолго, приехал
Окинув Маккензи взглядом и решив, что он вполне респектабелен, мистер Джонсон поприветствовал их как гостей заведения. Предложив им по стакану вина, он отошел, чтобы поприветствовать следующего гостя.
Кири расстегнула плащ и позволила Маккензи снять его, с наслаждением ощутив прикосновение его теплых пальцев к шее. Она с удовлетворением отметила, как повернулись в ее направлении все головы.
— Ты был прав, это платье привлекает внимание, — заметила она.
— У меня большое желание сделать котлету из каждого, кто пялится на тебя, — пробормотал он.
Входя в свою роль, она захихикала.
— Не забывай о том, кто повезет меня домой, — сказала она и увидела желание, вспыхнувшее в его глазах.
В течение последующих двух часов Маккензи играл за разными столами, не задерживаясь надолго ни за одним из них. Его игра была ничем не примечательной: ставки были ни крупными, ни мелкими. Выигрыши его, заметила Кири, тоже были ничем не примечательными: он то немного выигрывал, то немного проигрывал, то немного выигрывал снова. Она догадалась, что он умышленно старается не выделяться.
Кири, медленно потягивая вино, прошлась по залу. Поскольку Маккензи играл за разными столами, она имела возможность присмотреться к его партнерам. Потом она пофлиртовала с джентльменами, которые делали перерыв в игре, чтобы отдохнуть.
Ее флирт вызвал угрожающее шипение у одной из женщин, в ответ Кири промурлыкала:
— Не беспокойся, подружка. У меня есть свой хороший мужик. Зачем мне красть чужого?
Она отошла, соблазнительно покачивая бедрами. Посмотрев, как бросают кости за столом, где играли в азартный «хазард», она подошла к Маккензи, который в это время играл в вист. В клубе становилось многолюднее, но запаха «Алехандро» не чувствовалось. Несколько человек пользовались венгерской туалетной водой, но все они не соответствовали описанию похитителей.
Когда она возвращалась из дамской комнаты, в коридоре ее поймал какой-то пьяный картежник.
— Ты здесь самая хорошенькая, милашка! Поцелуй-ка меня!
Кири рассмеялась и попыталась ускользнуть от него, но он прижал ее к стене и попробовал отыскать ее губы.
Кири ткнула его под ребра своим веером, но он был так пьян, что ничего не почувствовал. Когда его толстая рука схватила ее за грудь, Кири разозлилась не на шутку и ударила его в пах.
А потом… потом пьяница отлетел назад, что-то пискнув. Это Маккензи схватил его за шкирку.
— Руки прочь от моей леди! — прорычал он.
Пьяница лишь поморгал глазами.
— Она не леди, — укоризненно сказал он. — Такая сладенькая… Я просто хотел поближе познакомиться с ней.
Маккензи с отвращением отбросил пьяницу к противоположной стене. Тот, громко охнув, соскользнул на пол.
Маккензи пнул его в ребра — не слишком сильно, но достаточно, чтобы тот пришел в себя.
— Это моя леди! Понял?
Он повернулся к Кири и предложил ей руку.
— Пора уходить, милая!