Союз нерушимый: между двух геополитических катастроф. Материалы научной конференции, посвящённой 100-летию образования СССР

18 августа 1991 я вернулся из отпуска в Москву, а рано утром следующего дня из окна своего дома я увидел, что по улицам Москвы двигаются танки. Начинались события, которые стали решающими в разрушении Советского Союза. Для меня они были полнейшей неожиданностью, хотя негативные процессы в стране, конечно, требовали решительных действий с целью сохранения

единого государства. Страна явно катилась в пропасть и это понимали многие. Разрушение советской политической системы уже началось. Это выразилось и в создании системы президентства, как на уровне всей страны, так и союзных республик. И, конечно, в отмене 6-й статьи Конституции, предусматривавшей руководящую роль партии, и по ряду других установлений структурного характера. Я лично еще в 1988 г. пришел к выводу о необходимости снятия Горбачева, поскольку уже тогда разобрался в том, что он и А.Н. Яковлев сознательно возбуждают националистические движения на окраинах, которые неминуемо вели к распаду. Остановить распад можно было только путем смены руководства страны в лице Горбачева. Поэтому создание Государственного Комитета по чрезвычайному положению, который фактически отстранил Горбачева мне казалось правильным решением.

Днем того же 19 августа я поехал в журнал «Политическое самообразование» отвозить свою статью и передал ее там сотруднику этого журнала по фамилии Гельбух. Мы с ним, естественно, переговорили о последних событиях и на обратом пути в переходе метро я увидел женщин, распространявших листовки в поддержку Ельцина и направленные против ГКЧП. Прошло всего лишь полдня, а такие листовки уже были отпечатаны. «Значит они все знали» – мелькнуло у меня в голове. Я поменял маршрут своего передвижения и поднялся наверх на улицу Горького из метро Пушкинская. Там увидел танки и на них танкистов, мирно беседующих с какими-то молодыми людьми. Подошел поближе к танкам и прислушался к их разговорам. Молодые люди убеждали танкистов не выполнять приказов ГКЧП. Я еще больше уверился в том, что сторонники Ельцина все знали заранее и вели дело к ликвидации намеченной акции.

Приехав домой я позвонил в Черёмушкинский райком, в состав которого был избран в декабре 1990 г. Нашел нашего куратора и, естественно, спросил какие будут установки. Но работник райкома меня заверил в том, чтобы я не беспокоился. Назначено заседание съезда народных депутатов СССР и он, дескать, все решит. Но это заседание была назначено А.И. Лукьяновым через пять дней. Почему не в тот же день? Ведь события в стране носили чрезвычайный характер. Ответа на этот вопрос я не получил по сей день. Хотя лет через 10, когда в журнале «Политическое просвещение» был проведен узкий круглый стол и выступал А.И. Лукьянов, я порывался задать ему этот вопрос, но не задал, поскольку видел, что он плохо себя чувствовал и этот вопрос мог быть им расценен чуть ли не как провокационный. Факт остается фактом. В августе 1991 г. по Советскому Союзу был нанесен смертельный удар, и он фактически перестал существовать. Что было потом, это все производное. Почему же советский народ не защитил свою страну? Этот вопрос с тех пор ставился неоднократно и однозначного ответа с тех пор все-таки не дано. Но давно подчеркивается, что разрушение СССР стало результатом действий внешних и внутренних антисоциалистических сил [1] .

Чтобы конкретно ответить на этот вопрос необходимо разобраться в том, что произошло и задуматься над той ролью, которую Советский Союз играл в мировой истории. Старая, императорская Россия просуществовала до 1917 г. У этой страны, самой большой по территории на земном шаре, были свои особенности, свои преимущества и недостатки. Когда-то историк П. Милюков, больше известный как лидер партии кадетов, уже находясь в эмиграции, подчеркнул, что к основной русской особенности он относит слабость сцепления и цементирования частей, составляющих социальный агрегат. Эта особенность, по его мнению, проходила красной нитью через все стороны исторического процесса – политическую, социальную интеллектуальную и национальную [2] .

Дореволюционная Россия, действительно, была чрезвычайно разногеографична, разнонациональна и разноконфессиональна, не говоря уже о ряде других ее особенностей, в том числе и социального характера, чтобы можно было ею управлять без учета этих особенностей. Россия – это страна-континент. Управлять такой страной было очень нелегко. Ей нужна была особая идея сцепления, кардинально отличная от многих других стран, и сама ее история подвела к необходимости выработки такой идеи, идеи по существу космической. Нужно было умело сочетать сильную централизацию с учетом значительных местных особенностей. Некогда близкий к декабристам, а затем один из руководителей III Отделения, то есть тайной полиции Л.В. Дубельт писал в своей записной книжке: «Россию можно сравнить с арлекинским платьем, лоскутки которого сшиты одною ниткою, – и славно и красиво держатся. Эта нитка есть самодержавие. Выдерни и платье распадется» [3] .

В Основных государственных законах Российской империи от апреля 1906 г., в их 4-й статье провозглашалось, что императору принадлежит верховная самодержавная власть. Вообще, на императорскую семью работало два миллиона удельных крестьян, ее обслуживало специальное Министерство двора, ей принадлежали разного рода естественные монополии и прочие блага, Тем не менее, великие князья, пользуясь своим положением, считались самыми крупными взяточниками, беря взятки в особо крупных размерах. Как подчеркивается в литературе, великие князья сделали для дискредитации российской монархии больше, чем большевики и либералы – вместе взятые [4] . Но, самое главное, самодержавие стало тормозом развития страны. Оно было неспособно решить важнейшие вопросы того времени – аграрный, рабочий, национальный, внутри- и внешнеполитический. Более того, в начале ХХ в. самодержавие оказалось анахронизмом. Против императора Николая II выступили даже многие монархисты. Самодержавие, действительно, «выдернули» и страна стала распадаться. Это стало заметно невооруженным взглядом уже через несколько месяцев после Февральской революции.

Собрали страну заново большевики во главе с Лениным. Интересно, что, когда генерал А.А. Брусилов выехал на лечение за границу, и белые эмигранты пришли к нему и стали обвинять в сотрудничестве с большевиками, то старый генерал им ответил одной фразой: «Они воссоздали великую страну, а что сделали вы?». Большевики предложили новую рецептуру для тогдашней России. Они понимали, что подлинная демократия – это органическое сочетание демократии социальной с демократией политической. К этой мысли пришел еще А.И. Герцен. Более того, большевики понимали преимущественное значение социальной демократии по сравнению с демократией политической. Ибо социальная демократия – это набор социальных прав и их гарантий, направленных прежде всего на улучшение реального положения простого народа, т. е. подавляющего большинства населения страны.

Большевики во главе с В.И. Лениным создали первое в мире государство социальной демократии. Это стало примером для всего мира. И потому на молодую Страну Советов набросились более 14 государств. Но молодая страна выстояла, поскольку создала уникальную политическую систему, равной которой прежде не было. Было отдано предпочтение советской системе политического руководства, то есть прямой и производственной демократии, при создании которой были использованы традиции русских стачкомов в городе и крестьянской общины в деревне. Это устройство было понятно подавляющему большинству населения России, с успехом его использовавшего в противовес принципам либеральной демократии, которые пыталось применить Временное правительство, оказавшееся бессильным в борьбе против Советов, где преобладали простые рабочие, крестьяне, солдаты.

Важнейший особенностью советской политической системы с момента ее зарождения стала руководящая роль коммунистической партии. Эта ее роль сохранялась почти весь советский период. Выдающийся советский полководец М.В. Фрунзе по этому поводу говорил в начале 20-х гг.: «Пока крепка и едина партия, несокрушим Союз Советских Республик». Партия на 99 % была общественной организацией, то есть люди работали в партии добровольно и без какого-либо материального вознаграждения. Что касается аппарата партии, то его сотрудники получили заработную плату из средств членских взносов коммунистов. Из государственного бюджета партия не получала ничего. И, вообще, партийные работники не были самыми высокооплачиваемыми людьми в Советском Союзе. Трудно найти еще один такой пример в практике государств земного шара, где бы руководящее звено не пользовалось средствами из государственного бюджета. Это еще одна важная особенность советской политической системы. Я в этой особенности разобрался еще в самом начале 70-х, когда довелось готовить к публикации труды к 50-ле-тию СССР и когда я еще не был членом партии. Хорошо запомнились слова В.И. Ленина, сказанные в 1922 году. Когда ему говорили, что те принципы, которые положили в основу формирования Союза республики приведут к распаду государства, он ответил: «Нет мы не распадемся, у нас есть партия». Итак, партия – это тот стержень, на котором держалась страна. Эта уже была не нить, о которой говорил Дубельт, имея в виду самодержавие, а именно стержень, ибо его составляли миллионы людей во всех республиках Советского Союза. Правда, до конца понять особенности советской политической системы можно только учитывая соотношение сил между тремя основными структурами – партии, армии и ВЧК – НКВД – КГБ. Об этом мы еще поговорим несколько позднее, а пока отметим, что в массовом сознании значение партии как-то не очень осознавалось. В ней видели в основном руководящее начало, не понимая ее значение как основной конструкции существования самой страны. Формула «партия = Советскому Союзу» мало кто осознавал. Совсем по-другому понимали роль партии за рубежом те, кто ставил задачу разрушения и даже уничтожения СССР.

Цель уничтожения Советской страны за рубежом существовала с момента осуществления победоносной Октябрьской революции. Она стояла и в межвоенный период, и во время большой войны, и сразу после ее окончания. Известно, что первый план нанесения атомного удара по СССР в США был намечен еще 3 сентября 1945 г. Но тогда у американцев было еще мало атомных бомб они опасались, что мощные танковые колонны Красной Армии оказались бы у Ламанша через три дня. Да и мировая общественность тогда очень хорошо знала о роли СССР в разгроме мирового фашизма и просто бы не восприняла бы войну против недавнего союзника.