Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт
Шрифт:
Пользуясь случаем, погрузил на «Арктурус» кроме своих «законных» немцев еще штук двести оказавшихся на причале немецких морячков. И плевать на мнение британцев – это с их традициями вербовки на флот? Если выкатят предъяву, отвечу – вы мне сколько-то голов, в договоре прописанных, обещали? Так поймайте и верните сбежавших – тогда этих отпущу. Но никаких возражений не последовало.
Галицаев, не успевших удрать, насчитали едва три сотни. Еще около ста дохлых валяются. А остальные где? Целая орава на эсминец набилась, ну и куда же вы собрались плыть, идиоты? Топлива нет, обученной команды тоже – даже если вы тех фрицев, что на борту были, не поубивали, и всех поставите к механизмам, десятка самых крутых спецов не хватит, чтобы куда-то корабль довести. И англичане зрителями не останутся. Эсминец, конечно, побьют, когда штурмовать будут – ну так мне-то что, собственность не моя, не советская! Так же, как и сараи, где еще какое-то количество бандер засело – не успели в город, когда британцы появились. Все же порт – по-нашему как промзона, и железная дорога отгораживает. А англичане, надо отдать им должное, явились довольно быстро.
В Копенгагене у них были 1-й батальон Йоркширских йоменов (чуть не сказал «терьеров»), 3-й отдельный батальон гвардейских гренадер (та же мотопехота, но в отличие от названных ранее, на БТР, а не на грузовиках), и главная ударная сила, 1-й Глостерский королевский гусарский полк (не то, что вы подумали – не всадники на коняшках, а восемь десятков танков «кромвель», так себе машина, примерно равен Т-34-76). Все перечисленное и прибыло – грузовики и бронетранспортеры с солдатами и рота танков. Британцы к настоящему бою готовились, развернувшись в боевой порядок. К захваченному бандеровцами эсминцу подступили, орут что-то. Сейчас штурмовать будут?
Не стали. Приехал сам глава военной администрации Британского Королевского флота в Дании, адмирал и лорд, Джон Годфри. Явился лично, чтобы оценить ситуацию и принять решение. Не тыловой – боевой адмирал, в послужном списке командование «Кентом» и «Рипалзом», совсем недавно с Индийского океана вернулся. Где был уже не на мостике, а по разведывательной части – и сейчас наверняка в 39-ю комнату Адмиралтейства [12] вхож. Я ему уже имел честь быть представленным, еще в Штутгарте, сэр Годфри там в составе английской делегации был.
12
Штаб британской военно-морской разведки.
Сначала он, как положено, выразил мне соболезнование по поводу гибели моего адъютанта. Затем приказал привести к нему нескольких пойманных упашников. По-английски никто из них не говорил, но по-немецки понимали, переводчик нашелся.
– Идите и скажите своим. Я, лорд Годфри, адмирал Британского флота, даю слово чести, что всем сдавшимся будет английский плен. С признанием статуса полноправных военнопленных, охраняемых Гаагской конвенцией. В противном же случае завтра здесь будет русская морская пехота, которая поступит с вами так, как сочтет нужным. Мое милосердное предложение остается в силе в течение двух часов, затем мои солдаты лишь блокируют территорию и ждут русских.
Кто-то из пленных пытался возразить. Годфри оборвал:
– Вы смеете не верить слову британского лорда и адмирала?
Когда время истекло, на пустыре перед складами стояла толпа – окруженная английскими солдатами, под стволами танковых пушек. Британцы выхватывали партии в пятьдесят, сто голов и под сильным конвоем уводили «туда, где уже подан транспорт». Лишь оказавшись в итоге перед трапом «Арктуруса», галицаи поднимали вой, прекращаемый с предельной жесткостью ударами прикладов и клыками овчарок. И уже наш конвой загонял визжащую сволочь в трюм и кричал англичанам: «Давайте следующих!»
Ведь как сказал мне сэр Годфри, слово джентльмена обязательно к исполнению лишь перед равным, но не перед низшим – в последнем случае его нарушение никоим образом не порочит честь!
А поскольку при штурме могла пострадать собственность британского союзника Дании (склады и уже обещанные датчанам трофейные корабли), то следовало попытаться решить вопрос миром.
Такова цена британского джентльменского слова. Запомните это на будущее, кто не знал!
Переход до порта Росток в нашей зоне прошел без происшествий. Галицаев пришлось вытаскивать из трюма угрозой бросить туда гранаты с «черемухой». Впрочем, там и так вонь стояла, эти скоты засрали всё. Вид был, словно резвилась стая диких бабуинов, перед моряками неудобно, экипажу теперь убирать. Вспоминаю Диксон в августе сорок второго, пароход «Дежнев» и пленных с «Шеера». Майор, который пленных принимал, все понял правильно – так что решили потратить несколько часов ради воспитательного эффекта.
Сначала, когда колонну пленных построили на причале, я приказал выйти тем из фрицев, кто отличился в усмирении бунта. Таковых оказалось почти четыреста – им было предложено, кто желает, присоединиться к Сражающейся Германии. То есть продолжить службу в рядах военизированных полицейских частях поддержания порядка – фольксжандармерии. В то время как их товарищи будут восстанавливать разрушенное – нет, не в Сибири, а здесь, в Германии, что американцы и англичане разбомбили. Желающими оказались почти все. Ну, тогда первый приказ: отобрать нужное количество рабсилы среди галицайской швали и проследить, чтобы они вычистили и вымыли трюм!
Ой, не хотел бы я в германской армии служить! Там такое зверство, что наша дедовщина и близко не стояла. Бегают галицаи, как наскипидаренные, под немецкий рык – ну, а фрицы рады стараться! Там боцман с «Лейпцига» командовал, вполне квалифицированно – а после, когда докладывал об исполнении, спросил:
– Герр адмирал, а что, в фольксжандармерии и флот будет?
– А отчего бы не быть? – отвечаю. – Хоть морская полиция, хоть морчасти погранвойск. А после и полновесные фольксмарине.
Немец вытянулся, каблуками щелкнул. Отобранные в «жандармерию» отбыли отдельно, и майор-пограничник обещал, что всем им будет пометка в личное дело, так что светит этим добровольцам не трудфронт, а служба. Германия сейчас как после вавилонского столпотворения – по разбомбленным городам и разбитым дорогам тянется разноязыкая толпа, все домой пробираются: и угнанные на работу, и освобожденные пленные, и гражданские беженцы, и просто дезертиры. И в этом хаосе надо налаживать нормальную жизнь.
Но мы знаем, что однажды у нас это уже получилось. В худших условиях – имея не всю Германию, а ее восточный обрубок. Интересно, будет ли в этой версии истории ФРГ – в размере отдельно взятой земли Пфальц?
Еще запомнился очень неприятный разговор с американцем. Ясно было, что его показной облик «простого парня» – это такая же маска, как моя – ограниченного исправного служаки. Американцы и такими бывают – вот только никто не пошлет простака туда, где нужны навыки разведчика и дипломата. До времени, полковник Жильбер никак себя не проявлял, лишь смотрел и что-то записывал, «дорожный дневник, а может, и заметки к будущему репортажу, или даже роману». Именно так – будто бы в прошлом этот Жильбер тоже был репортером (еще один? Это у них что, стандартное прикрытие? И любопытно, как в Северодвинске «мистер шимпанзе» поживает?) и даже пытался писать что-то детективное. В подтверждение всучил мне книжку со своим автографом, изданную в тридцать девятом. Я пролистал – не Стаут или Гарднер, никакой интеллектуальной игры, сплошь гангстерское мочилово, о трудной и опасной жизни американских бандитов. Что у них даже убийства и грабежи облагаются налогом – плати долю главпахану данной территории, или тебя закопают. Причем именно пахан изображен с явной симпатией, «ничего личного, просто бизнес – и вообще, надо же обеспечить равновесие и порядок». Не Нью-Йорк или Чикаго – какой-то городишко на американском западе, бывший перевалочный пункт на пути золотоискателей, где они могли продать добычу и отдохнуть с женщинами, глухая провинция, забытая богом и законом.