Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт
Шрифт:
– А какие гарантии, что вы меня не обманете?
Он снова говорил, а я слушала. И мои подозрения становились уверенностью. Когда мы наконец расстались, я поспешила… нет не домой, а в свой служебный кабинет там же на территории «бригады строящихся кораблей» (тут удачно автобус все-таки подошел), и до того как идти связываться по ВЧ с Москвой, набросала схему на бумаге, как учил меня дядя Саша.
«Мистер Доу» не американец. Я хоть и не профессор фонетики из «Пигмалиона», но отучилась в Ленинградском университете на инязе. Не закончила, но у нас были очень хорошие профессора. И я вполне могу по речи отличить американца от англичанина, причем из метрополии, не канадца и не австралийца. Полагаю, что для МИ-6 не составит труда внедрить своего агента в Штаты… хотя надо для начала срочно установить личность этого «Доу», все ж у нас не так много иностранцев, въехавших в Молотовск легально, а его физиономию я запомнила хорошо.
А значит, никакого «делового предложения» нет. И смысл всей игры лишь в том, чтобы установить мою роль. «Глава местной мафии», крутящая свой бизнес – или охранитель Тайны, от ГБ? Это даст многое – при условии, что им известно, какую информацию мы передали «мистеру Эрлу». Следовательно, все там – деза, и искать надо совсем в другом месте? Вот не могу поверить, чтобы опытнейшая британская разведка так предупреждала какое-то подозрительное лицо (то есть меня): «Мы будем завтра искать там, а вы туда не суйтесь»! А вот поставить наживку, чтобы после проследить, а сунусь ли я, буду проявлять активность или устранюсь – это реально!
И очень вероятно, что про мое партизанство в Белоруссии они знают – не верю, что пан Троль на меня вышел случайно! А вот про мой иняз – скорее всего, нет, этим и объясняется их прокол. И что больше всего мне не нравится, он даже не пытался у меня какую-то информацию получить. Меня раскусили – нет, деза ведь тоже интерес представляет, если знать, что это деза и есть, от чего отвести пытаемся. Значит, у них свои подходы к Тайне есть – о которых, однако, по их мнению, я должна знать? Зачем тогда угрозы в завершение?
– И вы должны понимать, миссис Лазарева, что деловые люди не склонны прощать тех, по чьей вине понесут убыток. Ничего личного – но это вопрос принципиальный.
Смешно. Что для меня обиды каких-то англичан – вот если бы на меня товарищ Берия обиделся, это было бы страшно! А все прочее – переживу!
Курт Танк, авиаконструктор.
Штутгарт, 26 мая 1944 г.
Кому нужен безработный авиаконструктор? Даже если он создал один из лучших истребителей этой Великой войны.
Случилось страшное: Германия была повержена в прах, растоптана, даже не цивилизованным противником, а дикими ордами с Востока! Впрочем, Танк как высокообразованный человек понимал, что далеко не во всем нужно верить пропаганде, даже если ею руководит такой гений, как доктор Геббельс. А русские, придя в рейх, вели себя совсем не так, как этого от них ждали.
Грабежи и бесчинства были редкостью, и с ними решительно боролись русские «фельджандармы». Конечно, были аресты – чинов СС, СД, гестапо, еще каких-то отдельных личностей, показавшихся «неблагонадежными», – но не было ни массовых показательных расстрелов, ни повешенных на фонарях «в устрашение». Очень скоро стало ясно, что «дикие славяне» соблюдают правила: если ты ни в чем не замешан, не был, не состоял и на тебе нет их крови – то тебя не тронут. Зато русские, едва прошел фронт, тут же старались навести порядок – поначалу хотя бы элементарный, относящийся к жизнеобеспечению, безупречному функционированию коммунальных служб. Заводы, даже прекратившие работу, брались под охрану – до приезда особой комиссии, которая выясняла все относящееся к данному объекту: собственность, сохранность, хозяйственные связи, обеспеченность рабочей силой. Часть оборудования демонтировалась и подготавливалась к вывозу в СССР, но именно часть, будто русские не хватали все попавшее под руку, а искали по уже собранным заявкам от своих фирм, и даже при этом задавали вопросы, необходимо ли изымаемое для производственного процесса, может ли быстро заменено вновь изготовленным. Все это происходило с полного согласия «временного германского правительства», которому русские передавали функции гражданской власти на местах – оставляя за собой последнее, решающее слово; впрочем, пользовались этим правом нечасто.
– Вы Курт Танк, директор и главный конструктор «Фокке-Вульф флюгцойхбау»?
Гестаповцы бы ворвались, сломав дверь. Эти пришли как вежливые люди – в то утро позвонив в квартиру в Мариенбурге, которую Танк снимал под чужим именем, опасаясь за свою судьбу. Двое «фольксполицаев» – те же шуцманы бывшего рейха, лишь с новыми черно-желто-красными кокардами вместо свастик и орлов, на тех же мундирах – и русский офицер из комендатуры. Об этой квартире было известно еще и некоторым инженерам с авиазавода – наверное, кто-то поспешил донести.
Хотя странно, что за ним пришли в таком составе. Не далее как позавчера в соседнем квартале арестовывали кого-то – приехали на двух «доджах» и бронетранспортере, целый взвод русских солдат оцепил дом, затем вывели двоих, со связанными руками, а после выносили какие-то ящики – наверное, оружие и взрывчатка, если там был действительно «вервольф»? Или новые хозяева Германии не считали его, Курта Танка, настолько опасным? Поскольку он не был причастен к глупым попыткам фанатиков продолжать уже проигранную войну – будучи в убеждении, что реально добиться этим можно лишь озлобления победителей, а германскому народу и так приходится несладко.
Да, он состоял в НСДАП с 1932 года. Хотя не был фанатичным нацистом – Гитлер и его партия казались (а впрочем, тогда и реально были) наиболее патриотичной силой, жаждущей поднять Германию с колен и способной это сделать. Сбросить оковы позорного Версальского мира, запрещавшего Германии иметь военную авиацию (причем военным считался аэроплан, если его грузоподъемность, мощность моторов, дальность полета превышали установленный предел – так что в запрет попали и тяжелые гражданские машины, а дозволены были лишь легкие учебные самолеты). Танк был фанатиком прежде всего авиации – и как следствие, того, что открывало ей благоприятный режим. Кто же знал, что через двенадцать лет любой, имеющий в кармане партийный билет, будет считаться преступником – если только трибунал не решит иначе, в каждом случае персонально? А зная, сколько проблем доставили русским его самолеты, Танк не питал иллюзий на этот счет. Может быть, и не сгноят с кайлом в руках в ужасной ледяной Сибири, но работать как Туполев или Поликарпов, на положении заключенного, тоже очень не хотелось. А если Сталин так беспощаден к своим конструкторам, то глупо надеяться на снисхождение к побежденному врагу.
Танк попросил пять минут, собрать вещи. И в последний раз оглядел квартиру, такую удобную, всего в нескольких трамвайных остановках от заводской проходной. Русский офицер усмехнулся и сказал на вполне приличном немецком:
– Герр Танк, насколько я вижу, здесь у вас ценные записи, схемы и чертежи. Потому я оставлю здесь охрану до вашего возвращения. А впредь непорядок, все документы должны храниться в секретной части на заводе. Пока же отберите то, что вам понадобится для доклада – сегодня вечером вам предписано быть в Штутгарте у герра Штрелина. Который ждет от вас ответа, как скоро заводы «Фокке-Вульф» могут возобновить работу и в какой объеме.
Курт Танк был не только конструктором, но и полноправным руководителем фирмы. Что требовало навыков не кабинетного ученого, а скорее, генерала. Потому ему понадобилась буквально одна секунда, чтобы войти в привычную роль.
– Тогда, господа, чтобы дать герру канцлеру удовлетворительный ответ, я должен провести краткое совещание с моими людьми. Это не займет много времени, особенно если вы поможете мне их собрать, по списку, и предоставите помещение. Зато герр Штрелин получит от меня полную и достоверную картину.