Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт
Шрифт:
И – снесем самую активную часть ОУН. Потом уже будет легче – добить оставшихся фанатиков, хотя бы и с помощью тех, кто захочет переметнуться или воспользоваться амнистией. Амнистией? Да, вот после этого кое-какие идеи Пономаренко можно будет и применить. Кто сам бросит оружие и выйдет из леса, тот будет жить. Без права избирать и быть избранным – но все же нормально жить, не в тюрьме, не в камере смертников. А кто не сдастся – что ж, у вас был выбор, и вы сделали его сами.
В общем, чего печалиться-то? Чай, не Москва-1941. Мы накануне очередной значимой победы – не столь уж грандиозной, но важной. И даже если все пойдет не совсем так, как мыслится и хочется – ну и что, в конце концов? Москву всяко не отдадим.
– А тэпэрь вопрос на миллион чэрвонцев: зачэм это все Саветскаму Саюзу и таварищу Сталину? –
Один из планов, если так можно выразиться, мирного строительства в послевоенном СССР. По большому счету – выиграть-то мы выиграли, но сколько ж дерьма еще придется разгребать, сколько разрушенного восстанавливать, сколько голодных накормить. Проще Мюнхгаузену себя из болота за волосы тащить было.
И теми волосами, которыми будем по этому плану тащить себя из болота, должна стать Украина. Которая теперь – южная РСФСР и УАССР. В целину мы тоже будем вкладываться, но там одних исследований и разведки местности лет на десять— пятнадцать, а вот вложиться как следует в украинское сельское хозяйство и промышленность – идея куда как более краткосрочно реализуемая. Здесь можно получить серьезную отдачу. А заодно и попробовать перспективную идею, которая раньше как-то проходила мимо.
Мы всегда говорили: рабочие и крестьяне. А не ошибались ли мы? Не попробовать ли рассмотреть крестьян как «тоже рабочих»? А сельское хозяйство – как отрасль промышленности? Вот и попробуем – если решим играть этот вариант. Больше МТС, возможно и артельных, то есть частных, больше элеваторов и зернохранилищ, последние достижения вопросов матснабжения от товарища Канторовича [47] .
47
Один из основоположников логистики в современном виде, много занимавшийся вопросами снабжения в войну. Увы, далеко не все наработки пошли в реальную жизнь, и далеко не сразу.
И – новые культуры, конечно. Та же самая кукуруза – не за то Никитка мудак, что ее притащил в СССР, а за то, что внедрял повсюду через жопу, которой по совместительству и думал. Полезнейшее растение – тут тебе и урожайность, и кукурузная мука, и этанол для топлива, и кукурузные початки в корм скоту… вот только куда более капризное в, так сказать, эксплуатации, штурмовщины не терпящее, дилетантов и идиотов сурово карающее. А там и по сое надо думать, и по много чему еще.
Вполне реально Украину сделать и житницей, и кузницей. Кстати, и здравницей. И все это, господа гуманисты Пантелеймон наш Кондратыч и Лаврентий наш Палыч, возможно только при одном условии: если на самом начальном этапе строительства всей этой благодати, которая и остальной Союз за собой локомотивом потянет, никакая сука не будет слишком уж часто взрывать элеваторы, поджигать и травить поля и убивать грамотных агрономов, которых, откровенно говоря, и так с гулькин хер по сравнению с потребным количеством. Нам еще одного тридцатого года, года раскулачивания, когда на той же Украине лишь ленивый с обрезом не бегал и в райкомовские окна не палил – не надо!
И вот ради этого – товарищ Кук и елико возможно большее количество радикально настроенных товарищей должны служить нашей советской Родине, исправно удобряя своими телами ее почву. Так-то можно бы было и найти разумный компромисс, и Куку позволить тихо себе доживать жизнь кооператором и средней руки чинушей, и всех оуновцев, согласных попросту не стрелять, простить и отпустить. Можно даже и присоединить к Украине что-нибудь большое и вкусное – чего уж там, пока все это будет в составе СССР, вполне можно было бы и потерпеть.
Но – не сейчас. Впереди – серьезные, страшные, выматывающие бои на восемь сторон света. Чтобы приступить к ним во всеоружии, придется рисковать.
Товарищ Сталин был спокоен. Ведь работа стратега – это грамотно расставить фигуры на доске. Вывести свои войска на выгодные, в сравнении с противником, позиции, снабдить всем необходимым, и чтобы со стороны никто не вмешался, фигуры не смешал. А дальше – уже дело командиров поля боя победные планы реализовать.
Анна Лазарева (по документам Ольховская).
Киев, вечер 22 июня 1944 г.
Это война. И никто пока не придумал, как на ней обойтись без потерь.
Но совсем другое дело, когда ты видишь тех, кого посылаешь, возможно, на смерть. А они идут, потому что верят тебе – сказавшей: так надо. Верят, что ты знаешь путь к победе. А ты, по большему опыту, знаешь – что вернутся не все.
Бригадмильцы – добровольные помощники милиции. Читала, что после были дружинники, кто ходили с красными повязками по вечерним улицам, усмиряя хулиганов. Бригадмильцы же могли, вместе с милицией, идти и против опасных преступников, участвовать в дознании, наружном наблюдении, опросе свидетелей – конечно, лишь наиболее подготовленные из них. Но передо мной сейчас стояли шестнадцати-, семнадцатилетние мальчишки – более взрослые парни, среди которых были и фронтовики, ушли на пополнение отрядов самообороны.
Хотя шестнадцать-семнадцать – это возраст героев «Молодой гвардии». Фильм, снятый максимально близко к реальным событиям, ну может, чуть приукрашенный, был показан народу в мае, всего через несколько дней после Победы. Этим же мальчикам не довелось воевать, им в армию идти еще через год-два. Но они жили в Киеве и еще недавно видели оккупантов на улицах, облавы и расстрелы – на себе испытали, что такое фашизм.
Они несмело входили в комнату мимо охранявших двери Вальки и Рябого в полном боевом облачении – в комнату, даже целый зал, выделенный для размещения нашей команде и персонально мне. Не номер «Националя», но уж точно безопаснее! Мы с Лючией можем и занавеской отгородясь – как еще на моей памяти, в двадцатые, в Питере бывало, в одной комнате жили несколько семей. А вместо кроватей на выбор – или сдвинутые стулья, или брошенные на пол матрацы. Куча снаряжения у стенки, там возились Влад и Мазур. Лючия незаметно сидела в углу. А я и Смоленцев стояли перед строем выбранных для нашей задачи. Еще присутствовал опер угро Кныш, производивший отбор – на его привлечении настояла я, изучив его биографию и решив, что мнение опытного человека лишним не будет.
Как объяснить мне этим ребятам, год назад встречавшим здесь Красную армию и поверившим, что советская власть отныне навсегда – отчего эта советская власть не сумела защитить их родной город от вторжения бандеровцев, тех же фашистов, лишь с желто-блакитным флагом? Львовский погром, Волынская резня, да и к Бабьему Яру не одни немцы, но и их бандеровские прислужники хорошо руку приложили. Победа уже – и опять, как это стало возможным?
– Так и скажи: немецких фашистов разбили, а украинские остались, – шепнул мне Юрка, – овечками притворились, гады, а как случай представился… Фашизм ведь национальности не имеет. Где есть «одна нация – это высшая раса, а все вокруг недочеловеки» – это фашизм. Хоть фрицевский, хоть хохляцкий, хоть даже еврейский или цыганский. А что, могу представить! Или негритосский – вон, в этой Африке что-то уже всерьез есть!
Я чуть заметно улыбнулась, вообразив фюрера с пейсами или чернокожим. А ведь Смоленцев прав – истребляя немецкий фашизм, мы были слишком добры к его прихвостням, особенно к близким нам по крови. Но сказано ведь – змею в живых не оставляй, а отрубай ей голову, не то укусит снова.
И я нашла нужные слова. Но это была лишь присказка. Теперь мне надо было объяснить этим мальчишкам, что требуется от них – вовсе не встать в строй с оружием в руках, как они надеялись!
– Вы слышали, что в штабе округа на Воздухофлотской уже сидит генерал Ватутин, который освобождал Киев от немцев год назад. Красная армия уже здесь, рядом – вы хотите знать, отчего она не раздавит бандеровскую сволочь, как фашистов? Так я отвечу. Бандеровцы прячутся за спинами населения – ваших отцов и матерей, братьев и сестер. Вы знаете, что бывает с городом, который берут штурмом с применением танков и артиллерии – так спросите у товарища майора, он был среди тех, кто добивал фашистского зверя в Берлине. Кроме бандер, которых не жалко, на улицах будут наши люди, вышедшие туда по неразумению. И это ваши родные и друзья – так уговорите их уйти по домам. А когда останутся одни фашиствующие мерзавцы – Красная армия придет с возмездием!