Союз одиночек
Шрифт:
– В каком смысле?
– В таком, что он тоже не лыком шит. Вы, граф, слишком сосредоточены на княгине и, что творится окрест, представляете смутно. А ведь здешний губернатор тоже лелеет планы и, по моим сведениям, набрал немалую силу.
– И что?
– Вы всерьез полагаете, будто Алмазин захочет делиться властью? – спросил Геральд. – Конечно, если у него больше ума, чем тщеславия, он может поиграть в герцога Ришелье, прикрыв срам слабым монархом, а заодно понукая его в хвост и гриву, – но это ж не вполне то, что вы навоображали?
– По-моему, барон, вас заносит. Слишком смелые прогнозы при явном дефиците данных.
– Кстати, о моем приезде знали на стороне, – сообщил Геральд. – Откуда утечка, не знаете?
– Послушайте, фон Ховен… – произнес Шувалов едва не с угрозой.
– Хованцев, с вашего позволения, – поправил тот, оскалив зубы.
– Не думаете же вы, что я…
– Вы – нет, – снова перебил барон. – Но кто знал помимо вас?
– Я вызвал вас на свой риск. Конечно, предварительно согласовав с митрополитом.
Геральд фыркнул в полный голос.
– Что вы хотите сказать этим?
– Я? – изумился барон. – Совершенно ничего.
Пожалуй, он и так сказал больше, чем следовало.
– Мне не нравится это ваше «пф-ф», Геральд Васильевич, – занудил из своего угла Гиршфельд. – Вы и раньше отзывались о духовных особах без подобающего пиетета. По-вашему, там сплошь предатели?
– Да отчего ж «предатели», князь? Нормальные гебисты. Даже патриоты – в некотором роде. Ибо пекутся о благе державы.
– Вы подразумеваете отца Ювеналия? – холодно спросил Шувалов.
– Ну да, я помню, что у вас к митрополиту давняя привязанность!.. Но слишком широк круг его знакомых. Вам известно такое прозвище: Богомол?
Лицо графа затвердело, глаза сузились в щелки:
– Что, вы уверены в этом?
– Разве забыли мой послужной список? – спросил Геральд. – Я просто-напросто знаю. Наши церковники настолько сдружились с «бесами», что уже не поймешь, кто у кого на службе. И цель у моего бывшего ведомства та же: душевное здоровье нации, – понятно, в своей трактовке. Так что теперь они в едином строю. А вы, извините, выбиваетесь из рядов – особенно в последнее время. И кто, по-вашему, «более матери-истории дорог»?
– Революционных поэтов цитируем? – осведомился старый князь.
– Да хоть мятежника Цурэна! – пожал плечами Гарри. – Было бы к месту.
Гиршфельд мигнул в некоторой растерянности, однако переспрашивать не решился. Похоже, его знание новейшей литературы не выходило за рамки школьной программы. Всё XIX-й век, понимаете ли, расцвет дворянства…
– Насколько знаю, – сказал Шувалов, – вы приехали не один.
– И что?
– Все привыкли воспринимать вас, как одиночку.
– Я не болтаю в постели, – отрезал Геральд. – То есть не разглашаю чужие тайны – свои, куда ни шло. А вообще это попытка маскировки… начинаю думать, не самая удачная. Не хватало, чтоб мою спутницу воспринял всерьез еще кто-то!.. Кстати, ваши агенты не засекли возле нас никакой возни?
– Вроде бы чисто все.
– Да? Я так и полагал.
– Намекаете на их некомпетентность?
– Да уж какие намеки, граф, – это и для вас не секрет. И вот с ними вы собираетесь защищать княгиню?
– Мы хотим привлечь к ее охране лучшего здешнего спеца, – сообщил Шувалов. – Некоего Родиона Шатова по прозвищу Шатун.
– Надо же! – хмыкнул Геральд.
И что тут от чего произошло: фамилия от прозвища или наоборот?
– Вы, случаем, не знакомы с ним?
Помолчав, барон ответил:
– Я не возникал тут больше десяти лет, а Шатун, насколько знаю, нарисовался позже. Кстати, удивляюсь вам, Алексей Георгиевич: доверить охрану августейшей особы безродному наёме!..
– За него поручился Кедрин, – возразил Шувалов несколько поспешней, чем следовало. Видно, укор попал по больному.
Барон перевел взгляд на Арсения. Действительно, поручитель из надежных – этакий местный юродивый. Умом, правда, не блещет, но людей чувствует сердцем. Вдобавок талантлив, этим оправдывая лишнюю простоту.
– Может, Родион не голубых кровей, – пылко вступил тот, – зато человек чести!
– Что, увы, не всегда соседствует, – усмехнулся Геральд.
– Я знаком с Родом не один год, – не унимался Арсений, – и доверяю, как себе. Моя бы воля, не задумываясь пожаловал бы ему дворянство.
– Ладно-ладно, убедили. Но он действительно сведущ в своем деле?
– Конечно, тут провинция, – сказал Шувалов. – Зато условия экстремальные, а это предполагает серьезную практику. К тому же естественный отбор – слабые не выживают. А Шатун поселился на отшибе и обитает один. По-моему, это говорит о чем-то, разве нет?
– В самом деле, самореклама недурная, – согласился Геральд. – Хотя рискованная… Ладно, я присмотрюсь к этому Шатуну, – сказал он. – Но постарайтесь не торопить события. Кстати, зачем вы затеяли общий сбор?
– Это предложила Елизавета, – ответил граф. – По ее мнению, присутствие многих единомышленников существенно повышает шансы.
– А заодно провоцирует свары. Как бы дело опять не кончилось дракой!
– Между прочим, в этом мы поддержали княгиню, – опять не утерпел Гиршфельд. – То есть я имею в виду членов ее будущего Совета.
– Что, вы уже и портфели распределили?
– Ну надо же быть готовым к развитию ситуации, – вступил Алексеев. – Кстати, не желаете участвовать? Ваши разнообразные дарования нашли бы здесь отличное применение.
И на что он намекает? Учитывая его репутацию, звучит странно.
– Если у меня возникнет потребность лобызать ягодицы… я не имею в виду дам, – тут Геральд слегка поклонился в сторону графини, – зачем влезать в эту шаткую конструкцию? Вокруг столько готовых пирамид!..
– Князь, никто не уполномочивал вас делать такие предложения, – ревниво заметил Гиршфельд. – Что-то вы очень расщедрились за чужой счет!