Союз Преданных
Шрифт:
— Мои люди приведут его тебе.
— О, нет-нет. Попридержи коней, дорогой. Твоим людям найдется применение, лучше займись пока своими делами. Например, узнай у прекрасной маленькой княгини, как там поживает твой сын, — осклабился он.
От напоминания Ирвин вспыхнул. Скрежетнули зубы, словно его хлестнули плетью по обнаженным нервам.
— Я встречусь с ней, когда дело с договорами будет сделано и мы сможем покинуть Север, — проговорил он, как будто Ланса это вообще как-то казалось. Старик только одобрительно хмыкнул.
— Советую придумать достойное объяснение для разъяренной женщины, которая с тех пор, как разрешилась от бремени, не получила от тебя ни строчки.
***
Кровать была настолько мягкой,
В основном командовал парадом Куно. За один день он умудрялся превратить три телеги поваленных деревьев и камней в пару домов со всем необходимым. Несколько зодчих объясняли ему, как строить дома с учетом северного климата, проливных дождей весной и тяжелых снегопадов зимой. Мастера из Бернберга изготавливали мебель, присылали ткани, и даже какие-то старые вещи, с которыми готовы были расстаться, лишь бы посмотреть, как чародей на пустом месте создает жилье, а кучу хлама превращает в посуду, игрушки и новую добротную одежду. Местные звали Куно в гости, спрашивали, все ли чародеи могут так же и, в принципе, были вполне довольны предстоящим соседством.
За две недели чародею удалось отстроить небольшое поселение, а в центре — аккуратный особняк для Доминики. Его трудно было сравнить с замком Ладвига, но дом получился просторным и достаточно вместительным для гостей или приемов. Доминика как раз зашла посмотреть на свое новое жилище, но стоило ей опуститься на кровать, как в глазах потемнело и сон мгновенно захватил ее в сладкий плен.
Она проснулась только на следующее утро, вернее, вскочила, как ужаленная внезапным приступом тревожности. Мысли в голове свалялись в один невнятный комок, а внутренний голос вопил, что она забыла обо всем на свете. Принцесса заозиралась по сторонам, пытаясь вспомнить, где она и что вообще происходит. Память нехотя подкинула ей осознание, что дубовый пол, покрытый мягким ковром, выбеленные дощатые стены, кровать с тяжелым одеялом — это ее дом. И то, что находится за дверью — кабинет, гостиная, столовая, несколько спален, гардероб, кладовая и комната для слуг — это тоже ее. Сама мысль «дом» пробирала дрожью до костей. Не верилось, что такое вообще возможно. Доминика накинула свободное домашнее платье и вышла из комнаты.
С глуповатой улыбкой на губах, она выставила руку и, прикрыв глаза, провела кончиками пальцем по стене, дверным ручкам, кое-где висевшим гобеленам. Затем под рукой оказались перила, лестница привела ее в столовую, где на столе уже стоял завтрак, накрытый салфеткой. Доминика оглянулась — слуги из Бернберга еще не отправлялись в новое поселение.
— Куно? — осторожно позвала она. Чародей сам проводил ей экскурсию по новому дому. Как в лучшие времена, словно оставшиеся без присмотра дети, они пили вино, носились по комнатам и смеялись, жадно впитывая каждую свободную минуту вечера. Словно завтрашнее утро, когда Куно предстоит снова стать важным чародеем, а Доминике — принцессой беженцев, может и не наступить.
— Он ушел с полчаса назад, — раздался хриплый улыбчивый голос из гостиной. На душе потеплело. Доминика пригладила волосы и вошла в соседнюю комнату к расположившемуся на диванчике Ладвигу. Князь окинул девушку оценивающим взглядом и довольно заключил. — Все-таки ничто не красит человека так, как здоровый сон.
Он протянул руку и привлек ее к себе для поцелуя. В груди принцессы все сжалось от того, насколько привычным было это действие и с какой силой она каждый раз желала этого мягкого касания губ.
— Что ты здесь делаешь?
— Решил проведать, — ухмыльнулся он. — К тому же, мне надо знать, как продвигается строительство. Группы беженцев уже приближаются к границе. А еще, я соскучился.
Еще один многообещающий поцелуй, крепкая рука сжимает ткань платья на ее плече, немного оттягивает вниз, открывая нежную покрывающуюся мурашками кожу. Доминика прикрыла глаза, молясь, чтобы это не оказалось сном. Ладвиг оставил еще один дразнящий поцелуй на ее шее, вырывая из груди девушки довольный стон.
«Расслабься», — прошептал он, щекоча кожу дыханием. И Доминика послушалась, отклоняясь назад, на мягкий диван, отпуская все мысли.
В это время Куно отошел достаточно далеко от города, чтобы бросить оценивающий взгляд на проделанную работу. Лицо горело от щипавшегося кожу мороза, по телу разлилась приятная усталость. Он, наконец, нашел то «большое дело», о котором говорил Ланс. Из-под его рук родился целый небольшой городок. Аккуратные Доминики стояли вплотную друг к другу и ждали своих обитателей. В каминах были сложены дрова, на полках стояла аккуратными рядами посуда. А в груди самого чародея трепетало волнение. Не верилось, что они успели сделать так много за такое короткое время. Что практически все это — его заслуга. Становилось горько и больно за Ост-Гаэль, дом, который им пришлось оставить. Каким бы красивым и славным было то место, если бы магам только дали возможность использовать его по уму.
«Теперь мы все будем здесь, в безопасности», — одернул он себя. Теперь эта мысль уже не казалась какой-то дикостью. Даже наоборот, она отвлекала, утешала, не давала думать обо всем безумии, которое творилось в целом в его жизни.
С того случая с зеркалами Ланс больше не объявлялся. Они с Доминикой в общих чертах объяснили Ладвигу ситуацию. Князь поручил Эдвину найти старика, где бы тот ни скрывался, но что с ним делать и кем на самом деле был Ланс он не знал. Доминика попыталась внести в это дело ясность и со свойственной ей дотошностью проштудировала все летописи Севера, какие только можно было найти в библиотеке Бернберга — и ей даже удалось найти легенду, вроде той, о которой рассказывал Эдвин. О мятежном духе, что развлекался, наблюдая за хаосом, он был одним из первых духов и учил людей магии. Уроки его были жестоки, полны боли, и если ученики — будущие маги — были слабы, то нередко умирали. Затем появились более молодые духи, вставшие на сторону тех, кто был слаб — людей и чародеев, не наделенных особым талантом — и они заковали духа-наставника в вечное древо. А имя его вычистили из всех летописей, мифов и легенд, чтобы никто не мог воззвать к нему и призвать его. Этот тупик чуть не обернулся катастрофой, Доминика буквально трясла Ладвига, требуя все книги, которые только были в замке. И если бы у нее не было других дел, она наверняка заперлась бы в библиотеке, пока не докопается до истины, но Ладвиг каким-то ведомым только ему образом заставил девушку вернуться к подготовке поселения для южных чародеев.
Куно было страшно это признавать, но втайне от себя он был рад, что история с Лансом так и зависла в ожидании решения или какого-то чуда, которое даст ответ на все вопросы. Он сам не очень хотел искать истинное имя древнего духа, не хотел он и расставаться с древней силой, что теперь слушалась его, вела за собой. В ней было что-то живое, Куно готов был поклясться, что он слышал даже настроение этой магии, как будто это была отдельная живая сущность. И этой сущности нравилось, когда он создавал новое, когда наводил уют и превращал камень в дома для целых семей. Он словно смог приручить мощь, которая упоминалась в страшных сказках.