Союз пяти королевств. Трилогия
Шрифт:
Об остальном они решили поговорить позже, после встречи с обитателями замка и вкусного завтрака. Им предстоит многое открыть друг другу и разгадать все тайны, стоящие преградой на пути к их единому будущему.
Больше всего Свон тревожило, знает ли Эдуард о секретах своей матери, как он отнесется к тому, что по закону не является наследником? Стоит ли ему знать об этом?
Она видела, что принц отменный правитель, а ее признания могут сломать ему жизнь.
Они сидели рядом за большим столом, вольно или невольно касаясь друг друга, бросая нежные взгляды,
После завтрака Эдуард отлучился из крепости.
Он спешил на встречу с командиром пограничного гарнизона. По поступавшим донесениям, на границе стало неспокойно, появился чужой люд, и это не были привычные местным обитателям контрабандисты.
Опасаясь того, что оживление произошло из-за прибытия в Дохо Свон с ребенком, о котором уже могли разузнать Бахриманы, Эдуард собрал совет, где обсудил меры безопасности. Для усиления погранзаставы из столицы выписали отряд стрелков, несколько боевых ящеров, запас оружия и продовольствия для Дохо, на случай возможной осады крепости.
***
Эдуард вернулся поздним вечером и нашел Свон в своей комнате. По его распоряжению вещи любимой уже перенесли туда. Он не хотел расставаться с ней даже ночью. Вернее, ночью ему особенно не хотелось расставаться с ней.
Чуть позже, когда радость встречи после короткой разлуки поутихла, погашенная поцелуями и совсем нескромными объятиями, наблюдая за Свон, принц заметил, что она уже несколько минут не перелистывает страницу книги, смотрит в нее пустыми глазами, и нет-нет вздыхает.
– Что с тобой? О чем ты думаешь?
– О Петрике. Мне нужно проведать его, – Свон погладила руку Эдуарда, лежащую на подлокотнике кресла. – Я соскучилась. Столько раз заходила, а он все спит да спит.
– Я пойду с тобой. Мне интересно посмотреть на наследника графа Пигеон.
Свон опять вздохнула.
– Что тебя тревожит? – принц взял руку Свон и поцеловал. С тех пор, как нашел беглянку, он все замечал.
Вчерашний случай нападения показал, как быстро, несмотря на неусыпную охрану, можно потерять любимую. Всякий раз глядя на Свон, наследник, словно заклинание, шептал: «Только смерть разлучит нас».
– Петрик никогда не видел меня молодой. Узнает ли? Боюсь обнаружить, что стала для него чужой.
– Ты никогда не будешь чужой для Пигеона-младшего. Ты станешь ему крестной матерью, а я – крестным отцом. Я заказал обряд крещения, проведем его завтра утром. Что еще тебя волнует? – тихо спросил принц.
Рука Свон согрелась в его большой ладони.
– У меня столько вопросов! – вздохнула Свон. – Но я страшусь услышать ответы. Мне кажется, что я прежняя перестану существовать, погребенная под новыми знаниями. Я боюсь потерять себя.
– Ну, уж нет! – засмеялся Эдуард, наклоняясь близко к лицу Свон. Не надо, чтобы она мучилась теми же страхами, что и он. – Опять потерять? Никуда ты не денешься ни от меня, ни от себя. Ты не одна. Я рядом, и всегда будет так. Не зря же я столько лет ждал, пока ты подрастешь.
Последовал поцелуй в щеку, поцелуй в губы, вздох и удивленный вопрос:
– Вы уже тогда знали, что я буду вашей? Вы влюбились в маленькую девочку?
– Боже! За кого ты меня принимаешь? Влюбиться в ребенка? – принц округлил глаза. – Нет, все произошло гораздо позже. Помнишь, как мы встретились во второй раз? Я был уверен, что ты опять тонешь. Не смейся! Тогда я не знал, что тонущая крестьянка и есть моя Свон.
– Вы оценили прелести тонущей крестьянки? – возмутилась Свон.
– Трудно было не заметить, что находится под тонкой рубашкой, – Эдуард пересадил Свон к себе на колени и провел ладонью по ее груди. – Мне стало жалко, что мир лишится такой красоты. Вот я и потащил нагую девицу на берег.
– Вы тащили меня так, словно я подстреленная утка! Никакой нежности. А потом бросили на берегу и убежали. Хорош спаситель! – Свон надула губы в притворной обиде.
– О! Так ты хотела бы, чтобы я был нежен с каждой спасенной крестьянкой?
– Их много? – в голосе Свон прозвучала ревность. – Нет, пожалуйста, будьте нежны только со мной. Когда вы догадались, что тонущая крестьянка – это я?
– Прости, я не знал до тех пор, пока Алекс не подсказал мне. Я обратил внимание на знакомую фигуру, когда ты вернулась с реки. Мы стояли у окна на втором этаже замка Шовеллер и наблюдали, как ты стараешься остаться в тени, пробираясь на кухню. Я сказал Алексу: «Вот еще одна спасенная мной душа!». Он долго смеялся, мне пришлось даже стукнуть его.
– Как я не хотела, чтобы меня тогда кто-нибудь заметил! – Свон застонала, пряча лицо в ладонях. – Кувырки в канавах и лежание в грязи на берегу реки не сделали меня привлекательнее!
– Зря ты так думаешь. Ты была, – принц немного замялся, подыскивая слова, – настоящей, естественной, дикой и очень привлекательной. Знаешь, почему я бросил тебя на берегу? Еще минута – и я бы не справился с собой.
– И вам пришлось бы жениться на крестьянке! – весело закончила Свон.
– Нет, – в голосе принца не было и капли веселья. – Короли не женятся на крестьянках.
– Даже если бы это была я? – Свон не могла поверить, что Эдуард говорит серьезно.
– Даже если бы это была ты. Связь закончилась бы там же у реки. Мои люди потом нашли бы тебя и позаботились, чтобы не родился королевский бастард.
Свон выпуталась из объятий и соскочила с колен Эдуарда. Он встал следом.
– Значит, только знание того, что во мне есть королевская кровь, делает меня вашей невестой?
– Да. Иначе и быть не могло.
Сердце пропустило удар, в груди Свон все сжалось от внезапной обиды и боли. Она понимала то, о чем он говорит… Понимала умом, но не сердцем. Сердцу хотелось невозможного чуда, а душе – любви. Сильной, всепоглощающей, заставляющей Эдуарда забыть о долге и традициях. Это оно, ее глупое сердце, горело огнем, тянулось к сердцу любимого и готово было принять его любым – богатым и нищим, в короне и без, здоровым и немощным калекой. Любым! А он?