Союзник
Шрифт:
— Невозможно, — почти скучающим тоном говорит Сетос.
— Отрежьте ему язык! — визжит Рашиди со своего места в другом конце комнаты. — Вырвите его из этой башки!
— Успокойтесь, Рашиди, — протягивает Тарик. — По крайней мере, пока я не решу, идёт ли речь о семейном деле или государственном.
— Это одно и тоже, Ваше Величество, — говорит Рашиди, скрещивая для пояснения руки. — Одно и тоже.
Тарик поворачивается к брату.
— Предположим, я не отрежу тебе язык за то, что ты отказался выполнить мой прямой приказ. Предположим, я выслушаю твои причины отказа. Предположим, я даже ублажу тебя и позволю говорить, не перебивая.
Сетос улыбается.
— На самом деле ты будешь в восторге.
— Тогда рассказывай.
— Мы с принцессой Тюль решили пожениться.
Тарик проводит рукой по лицу. С Сетосом все не так просто. В этом отношении он так похож на Сепору. Всегда делает то, что от него требуют, по крайне мере, по большей чести, но всегда таким окольным путем, какой только можно представить.
— Могу я поздравить вас первым, или король Анкор уже успел это сделать?
Принцесса Тюль вздрагивает, но Сетос берет ее за руку и нежно поглаживает. Рашиди и Тарик переглядываются. Сетос обращается с Тюль не так, словно предпочёл бы жениться на — ах да, что там было? На лысом муле, как он сказал леди Гите. Нет, он обращается с ней так, будто влюбился в неё по уши.
И если способности Лингота сейчас не подводят Тарика, Сетос искренен.
Великолепно. Просто великолепно. Тарик сводит вместе кончики пальцев, чтобы не дать волю рукам и не свернуть брату шею.
— Я так предполагаю, что король Анкор не давал вам разрешения бежать вместе из Хемута?
— Не совсем, — говорит Тюль. — Но он знает, что я здесь.
— Да, — весело отвечает Сетос. — Они не смогли нас поймать, когда мы добрались до леса, — он печально улыбается своей возлюбленной, прежде чем повернуться к Тарику. — Итак, я бы сказал, что сейчас самое время начинать изготавливать краторий и готовиться к войне. Так как Сепоры здесь нет, нам не нужно сдерживаться. Думаю, Морг согласится со мной.
Тарик смотрит на брата, но отдает приказ Рашиди.
— Рашиди, проводите, пожалуйста, нашу уважаемую гостью, принцессу Тюль, в самые роскошные покои и устройте ее так, чтобы она ни в чем не нуждалась. Я уверен, она очень устала и захочет принять ванную перед вечерней трапезой. Тем временем, мы с Сетосом обсудим… свадебные планы.
Рашиди бросает на Тарика столь сердитый взгляд, который мог бы испепелить человека, но берет себя в руки и любезно протягивает принцессе Тюль руку.
— Моя дорогая принцесса, приношу свои извинения, что вы были представлены королю-Соколу столь необычным образом. Можно подумать, что мы совсем невоспитанные здесь, в Теории, но это совсем не так… — говорит он, пока они удаляются по коридору.
Сетос ухмыляется. Тарик скрещивает руки. Значит, он хочет поиграть.
— Ты ненавидишь эту девушку всю свою жалкую жизнь, — начинает Тарик. — А теперь хочешь жениться на ней, тем самым вызывая у Хемута желание объявить нам войну?
— Если ты пытаешься заставить меня признать, что я совершил ошибку, то ладно. Я совершил ошибку. Я влюблен в Тюль, хотя, как мне кажется, ненависть и любовь очень похожи по своей сути, — отвечает брат. — Иногда бывает сложно разобраться. Если бы Сепора была здесь, я уверен, она бы подтвердила это.
— Сепоры здесь нет, брат, потому что ты не смог вернуть ее.
Сетос закатывает глаза.
— Я же не могу обыскивать все пять королевств одновременно, верно? Ты отправил меня в Хемут. Там её нет. Где мне еще поискать?
— Думаю, я знаю ответ на этот
Как им и было поручено; Тарик дал Птолему право входить в его дневные покои беспрепятственно. В последнее время он доказал, насколько полезен.
— Входи, Птолем, — говорит Тарик. — Расскажи нам новости, которые принес.
Птолем подходит к мраморному столу, отделяющего Тарика от брата, что не позволяет ему немедленно убить его, и кладет на него маленький свернутый свиток. На самом деле свиток настолько мал, что на нем вообще трудно что-то написать.
— Что это? — спрашивает Сетос и разворачивает его прежде, чем Тарик успевает протянуть руку.
Птолем выпячивает подбородок.
— Принц Сетос, этот свиток был перехвачен сегодня на реке Нефари боцманом. Он был прикреплен к маленькому Змею, не длиннее моего предплечья. — С этими словами Птолем кладёт мертвое существо на стол, где ещё недавно лежал свиток. Змей едва толще пера, используемого для письма и почти небесного цвета.
— Его почти невозможно заметить, — размышляет Тарик. — Всего лишь голубое пятнышко в небе. Вероятно, его можно было бы принять за насекомое.
А они не искали насекомых. Они искали птиц. Людей. Слуг, приходящих и уходящих ночью.
— Хмм, — бормочет Сетос, читая. — Похоже, это переписка между королевой Ханлин и королем Грейлином из Пелусии. Я цитирую: «Моя работа здесь почти закончена. Как поживает Магар? Приеду через неделю.»
Тарик чувствует, как раздуваются его ноздри, жар охватывает щеки, а горечь скручивает мышцы живота. Ханлин притихла не из-за того, что переживала за дочь. Ханлин была такой серьёзной и сдержанной в разговорах, чтобы скрыть ложь, которую обязательно открыли бы ее слова.
— Пора поговорить с королевой Ханлин и ее обожаемым королем, — говорит Тарик сквозь стиснутые зубы. — Немедленно приведите их ко мне.
Проходит довольно много времени прежде, чем находят Эрона и Ханлин и вместе приводят в дневные палаты Тарика. Слуга, идя по комнате, зажигает свечи, потому что наступил вечер — признак того, что самая жаркая пара закончилась и скоро наступит прохлада. Эрон и Ханлин, сидя перед Тариком, представляют собой совершенно разные картины. Эрон взволновано и обеспокоено ёрзает на стуле, в то время как Ханлин сложив руки на коленях, смотрит на Тарика с застывшим удивлением на лице. Обе реакции кажутся правдивыми.
Взволнованный король и надменная королева. И правда, сбивающая с толку пара.
Была бы таковой, не будь Тарик Линготом.
— Король Эрон, знаете ли вы, что королева Ханлин с самого начала стоит за исчезновением принцессы Магар?
Глаза Эрона расширяются, когда он смотрит на свою жену, окидывая ее взглядом с ног до головы. У него вырывается резкий смешок.
— Ханлин никогда бы не бросила мне такой вызов. Посмотрите на нее, мальчик, она дрожит от обвинения.
Тарик переплетает пальцы, спокойно изучая Ханлин. Она дрожит, но не от страха. Она в гневе. Из-за возмущения ее глаза пылают; из-за негодования губы плотно сжимаются. Тарику любопытно, как она выйдет из этой ситуации. Останется ли такой же величественно-спокойной, как всегда? Или будет оскорблять его, пытаясь скрыть свою вину перед мужем? Потому что слова Эрона звучат правдиво, как восход солнца; он понятия не имеет о грязной игре своей жены.