Создания смерти, создания тьмы
Шрифт:
За два дня до этого я сидел в крохотной конторе Бенни Лоу в престижном жилом районе Бруклин-Хайтс. Одинокий настольный вентилятор добросовестно, но без заметного эффекта, месил тягучую духоту. Через открытое окно с Атлантик-авеню доносилась арабская речь, и тянуло кухонными ароматами из «Звезды Марокко», находившейся за полквартала от конторы Бенни. Бенни Лоу был мелким поручителем, благодаря которому толстяк Олли получил свободу до суда. Тот факт, что он недооценил веру Уоттса в систему правосудия, были одной из причин, по которой Бенни продолжал оставаться мелким
Сумма, предложенная за Олли была вполне приемлемой, а в таких заводях встречалось кое-что похитрее и пошустрее большинства бегунов. Залог в пятьдесят тысяч долларов стал промежуточным этапом в конфликте между Олли и силами правопорядка по вопросу о владении «шевроле-береттой» 1993 года выпуска, 300-м «мерседесом» выпуска 1990 года и несколькими крутыми спортивными тачками, попавшими к Олли незаконным путем.
Удача отвернулась от толстяка, когда острый глаз патрульного, хорошо знавшего, что Уоттс далеко не мальчик из церковного хора, узрел под брезентом контуры «шевроле», номера которого бдительный страж не поленился проверить.
Понятно, они оказались фальшивыми. К Олли нагрянула полиция, его арестовали и учинили допрос. Он предпочитал помалкивать, а, едва его выпустили под залог, упаковал вещички и ударился в бега, чтобы его не донимали вопросами о том, кто оставил машины на его попечении. Имелись предположения, что здесь не обошлось без младшего Ферреры, или, как его называли, Санни — «Сынка», действительно приходившегося сыном главе одной из преступных группировок. Ходили слухи о сильных трениях, возникших в последние недели между отцом и сыном, но чем они вызваны, оставалось тайной.
— Это все гребаные «дружеские» междусобойчики, — так об этом высказался в тот день Бенни.
— Толстяк Олли имеет к этому отношение?
— А хрен его знает. Сходи к Феррере, да и спроси. Я об этом ничего не знаю.
Я посмотрел на Бенни. Насколько мне было известно, его голова навсегда распрощалась с шевелюрой, когда Бенни едва перевалило за двадцать. Гладкий, как колено, череп поблескивал капельками пота. Красные обвисшие щеки напоминали оплывший воск. В его крохотной конторке держался стойкий тяжелый дух: смесь пота с плесенью. Я бы не мог точно сказать, почему согласился взяться за это дело. Материальная сторона меня не интересовала: я получил страховку, продал дом, деньги имелись и на некогда общем счете; в моем распоряжении также находилась сумма из пенсионного фонда. Деньги Бенни Лоу не делали погоды. Скорее всего, мне нужно было чем-то себя занять.
— Ты что так на меня уставился? — Бенни судорожно сглотнул.
— Бенни, ты же меня хорошо знаешь, верно?
— Ну и что с того? Тебе что, рекомендации понадобились? Или как? — он развел в стороны пухленькие ручки и рассмеялся, но как-то не очень уверенно.
— Ну, что смотришь? — повторил он. Голос его дрогнул и на лице отразился испуг.
Я знал, что все месяцы после трагедии мне постоянно перемывали кости: обсуждались мои поступки и строились всевозможные предположения. Взгляд Бенни дал мне понять, что с некоторыми из них он соглашался...
Была в поспешном бегстве Олли какая-то несуразность. Не первый раз Уоттс попадался в связи с крадеными автомобилями, хотя на этот раз сумму залога увеличили
— Ничего, Бенни, все в порядке. Я просто, безо всяких задних мыслей. Если что-либо узнаешь, дай мне знать.
— Конечно, будь уверен, — напряженное выражение исчезло с его лица. — Если что, ты первый обо всем узнаешь.
Выходя из комнаты, я услышал, как он что-то пробормотал себе под нос. Не могу передать точно, но было очень похоже, что Бенни Лоу сказал, что я убийца, как и мой отец.
Почти весь следующий день я угробил на то, чтобы выведать адрес нынешней подружки Олли, и меньше часа мне потребовалось, чтобы узнать, у нее ли он скрывается. А сделать это оказалось легче легкого: достаточно было получить сведения о том, что за еда доставлялась по известному мне адресу.
Олли до умопомрачения любил тайскую кухню и даже в бегах был не в силах от нее отказаться. Люди очень цепко держатся за свои привычки и этим часто выдают себя. Они продолжают выписывать те же газеты, едят там, где привыкли, вызывают тех же женщин, спят с теми же мужчинами. Стоило мне припугнуть санинспекцией хозяина одного из восточных заведений под названием «Бангкокский дом солнца», и я сразу же получил подтверждение, что заказы доставлялись на имя некой Моники Малрейн, проживающей в районе Астория. Ну а дальше было утро и обычная чашка кофе, чтение «Нью-Йорк таймс», а затем я позвонил Олли и поднял его с постели.
Через четыре минуты после моего звонка входная дверь дома № 2317 открылась, и показалась голова Уоттса, а потом и весь он вывалился наружу и со слоновьей грацией заспешил вниз по ступенькам. Выглядел он нелепо до крайности: огромное, как дирижабль, брюхо опоясывал эластичный ремень, жидкие пряди волос обрамляли лысую макушку. Вероятно, Моника Малрейн на самом деле любила его, если оставалась с ним, хотя знала, что денег у толстяка нет, а уж красавчиком его и слепой не назвал бы, это точно. Как ни странно, Олли и у меня вызывал симпатию.
Уоттс уже ступил на тротуар, когда из-за угла выбежал трусцой какой-то тип в тренировочном костюме с наброшенным капюшоном. Дальше все произошло очень быстро: «бегун» поравнялся с Олли и трижды пальнул в него из пистолета с глушителем. Рубашка Олли из чисто-белой вмиг стала в красный горох, и он грузно рухнул на землю. Стоя над Олли, «бегун» выстрелил ему в голову. Пистолет он держал в левой руке.
Кто-то громко вскрикнул. Я увидел на пороге дома, из которого выскочил Уоллес брюнетку. Как оказалось, это и была Моника Малрейн. Она замерла на мгновение, а затем бросилась к Олли, упала на колени, с криком прижимая к себе его окровавленную голову. «Бегун» отступил, и остался в стороне, пританцовывая. Он напоминал боксера, ждущего удара гонга. Затем он подскочил ближе, рассчитанным движением выстрелил женщине в макушку, и она упала на тело Олли, обнимая его голову. Прохожие, ставшие свидетелями этого убийства, в панике разбегались, ища укрытия за автомобилями и в магазинах. Проезжавшие машины резко тормозили.