Создавая мир без бедности. Социальный бизнес и будущее капитализма
Шрифт:
Концепция социального предпринимательства очень важна. Она мобилизует в людях стремление что-то сделать для решения проблем, которыми на данный момент не занимаются с необходимой эффективностью и оперативностью. Благодаря сформировавшемуся вокруг этой идеи движению, сегодня в мире существует огромное число людей, занятых замечательным делом. Грамин Банк и его дочерние компании часто приводят в качестве примера, когда говорят об этом движении.
Но социальный бизнес и социальное предпринимательство – это не одно и то же. Социальное предпринимательство – очень широкое понятие. Согласно общепринятому определению любая инновационная инициатива, ставящая перед собой цель помочь людям, может быть охарактеризована как социальное предпринимательство. Эта инициатива
Иными словами, социальный бизнес – одна из разновидностей социального предпринимательства. Каждый, кто создает социальный бизнес и управляет его работой, является социальным предпринимателем. Но не всякий социальный предприниматель занимается социальным бизнесом.
До недавнего времени движение социального предпринимательства не демонстрировало образцов социального бизнеса, поскольку концепции последнего еще не существовало. Сейчас она появилась и постепенно становится реальностью. Я уверен, что она привлечет многих участников движения социального предпринимательства.
Это движение может приступить к созданию и развитию социального бизнеса путем разработки и совершенствования инструментов и институциональных форм, необходимых для поддержки нового вида компаний. Некоторые социальные предприниматели, вероятно, захотят двигаться в направлении социального бизнеса, поскольку таким образом смогут достичь гораздо большего в плане производства социальных благ, чем это возможно в традиционных структурах.
Некоторые люди, узнав о социальном бизнесе, задаются вопросом, а возможна ли гибридная версия, сочетающая характеристики БМП и социального бизнеса?
Движущей силой БМП является стремление к прибыли, т. е. желание личной выгоды. Социальным бизнесом движет потребность приносить пользу людям и планете, т. е. альтруистическое служение. Возможна ли такая форма бизнеса, в которой одно смешано с другим, иначе говоря, сосуществуют элементы эгоизма и элементы альтруизма?
Конечно же, это вполне допустимо, причем в бесконечном множестве вариантов. Представьте себе бизнес, который, например, на 60 % стремится к созданию социальных благ и на 40 % – к извлечению личной выгоды либо наоборот. И таких сочетаний может быть неисчислимое количество.
Но в реальном мире будет очень трудно управлять бизнесом с двумя конфликтующими целями: максимизации прибыли, с одной стороны, и достижения социальных благ – с другой. Управляющие таким гибридным бизнесом будут постепенно склоняться к максимизации прибыли – вне зависимости от того, какова миссия компании. Допустим, мы даем поручение исполнительному директору компании, выпускающей продукты питания, «максимизировать прибыль и помочь нормальному питанию малообеспеченных детей, предоставляя им качественные обеды по как можно более низким ценам». Исполнительный директор будет в недоумении: какая часть этого поручения важнее? Как станут судить об успехе его работы – на основе того, сколько денег он принес инвесторам, или по результатам достижения социальных целей?
Дело осложняется еще и тем, что сложившаяся бизнес-среда нацелена исключительно на максимизацию прибыли. Все существующие экономические инструменты ориентированы на установление того, насколько бизнес максимизирует прибыль. Практика и стандарты бухгалтерского учета явным образом разработаны именно для этой цели: прибыль можно измерить в точных финансовых показателях. А вот оценить достижение социальных целей мешают концептуальные сложности. Если цель – улучшить питание бедных детей, кого считать бедным? При помощи каких биологических параметров можно определить состояние детей (в данном случае – их питательный статус) до и после принятых мер? Насколько
По всем этим причинам нашему исполнительному директору будет гораздо легче управлять компанией, организованный по принципу БМП, поскольку ее успехи будут сопоставимы с подобными ей. В связи с этим более реалистично представить себе существование двух разных моделей в чистом виде: компании, решающие задачи максимизации прибыли, и компании, созданные по типу социального бизнеса.
Одно из преимуществ чистых моделей состоит в том, что к ним трудно «что-то добавить» и с помощью хитроумных уловок добиться ложного восприятия целей деятельности компании. Если у вас социальный бизнес, значит, у вас социальный бизнес, и инвесторы не будут ждать для себя выплат дивидендов. Но если вы компания, созданная для извлечения прибыли, ваш бизнес – делать деньги, и никто не будет введен в заблуждение, что ваша деятельность связана с решением социальных задач.
Социальный бизнес – это не просто теоретическая концепция. По всему миру уже существуют примеры социального бизнеса, в том числе Грамин Банк и его дочерние компании – такие, например, как Грамин-Данон. Появляются и другие компании, призванные реализовать дремлющий пока потенциал этой новой формы бизнеса, нацеленный на создание социальных благ в сочетании с экономическим развитием.
Социальный бизнес может стать мощным игроком национальной и международной экономики, но до этого нам предстоит еще пройти долгий путь. В настоящее время активы всех подобных компаний мира в сумме не составят и микроскопической доли глобальной экономики. И это объясняется не тем, что у них отсутствует потенциал роста, а в первую очередь тем, что даже теоретически люди не понимают их права на существование и не видят их места на рынке. Социальный бизнес считают своего рода чудачеством и не допускают в экономический мейнстрим. Сегодня не обращают внимания на результаты социального бизнеса – более того, их в буквальном смысле не видят, поскольку ослеплены теориями, которые преподаются в наших школах и вузах. Но как только мы признаем социальный бизнес как полноправную экономическую модель, появятся структуры поддержки, экономическая политика и законы, нормы и правила, которые помогут ему стать частью мейнстрима.
За последние три столетия – с того времени, как современный капитализм начал завоевывать свое доминирующее место в мире, – многие люди в разных странах замечали недостатки сегодняшней его модели, поэтому по-разному «экспериментировали» для их устранения. Заметим, что исчерпывающим образом структура социального бизнеса, какой она мне видится, до недавнего времени не была определена даже в виде концепции. В результате ни одна из существующих моделей, с помощью которых люди пытаются адаптировать бизнес и заставить его служить социальным целям, не показала значительного результата. Лишь социальный бизнес предлагает полноценное решение проблемы, которое ищут тысячи людей.
Одной из попыток привнести в организацию бизнеса достижения гуманистической, просвещенной мысли стало кооперативное движение, где работники и потребители объединяют свои силы, владея и управляя бизнесом на благо всех.
Роберт Оуэн (1771–1858) – валлиец, собственник и управлявший хлопковыми мануфактурами в Англии и Шотландии, обычно считается пионером этого движения. Он был глубоко возмущен эксплуатацией рабочих в первые десятилетия промышленной революции. В частности, он осуждал широко распространенную в Англии практику оплаты труда рабочих мануфактуры не обычными деньгами, а талонами, которые им можно было отоварить только в магазинах той же компании. В результате они были вынуждены уплачивать завышенную цену за некачественные товары.