Созерцатель скал
Шрифт:
Созерцатель скал, попав в Иркутск, когда начался период дождей, с нетерпением поглядывал на небо, ожидая, скоро ли прояснит и можно будет выехать к месту, где бросилась в Байкал Алла, а затем на Ушканьи, к профессору. Ждал, ждал и впал в отчаяние. Дождь лил уже неделю.
Горные дороги все размыло, ехать нельзя. Необходимо было выждать. Чего? Чтобы подсохло?
Безнадежно звучало это слово под непрекращающееся бульканье дождя и неумолчный шум водосточных труб.
В конце второй недели в Иркутске началась тревога.
Прежде наступления какой-нибудь геологической катастрофы городу грозило другое.
Затопленные улицы не просыхали. Земля уже не впитывала огромного количества выпавших атмосферных осадков. Почвенная вода заливала погреба и подполья, поднималась в колодцах, грозя хлынуть и затопить дворы. А дождь все хлестал.
Вода в Байкале поднялась на чудовищную при его громадной площади высоту, до двух метров. Но стоило взглянуть на Ангару, чтобы понять, где главная опасность.
Река тоже грозно поднималась с каждым днем.
Из многих мест вдруг прекратилось поступление всяких сведений. Селения, расположенные в горах по берегам Байкала, вероятно, постигла какая-то катастрофа.
Уже несколько недель не было никаких известий из района Верхнеангарска, Горячинска, Святого Носа, Ольхона и Лены.
Катастрофа надвигалась на город. В один день Ангара затопила остров против Иркутска, перешла линию берега и грозила двинуться на улицы.
Началась паника. Не знали, укладываться ли и спешить с имуществом на вокзал, пока Ангара не сорвала понтон, соединяющий город с вокзалом, или забивать окна нижних этажей от подступавшей реки. А между тем времени нельзя было терять. Ангара приближалась, дождь неумолчно барабанил по крыше, струи хлестали из водосточных труб.
И третий был пункт наступления воды – в самом доме.
Страшно было открыть люк в подполье. Там у самых краев чернела и, казалось, значительно молчала, вода. Это были войска в засаде. Таинственный немой враг, подкравшийся снизу, из недр земли, самый неодолимый и неумолимый. От дождя ограждала крыша, от реки – стены. Молчаливые воды подполья беззвучно вступали в комнаты. Вода казалась существом хитрым и злым.
Положение делалось невыносимым.
Утренние газеты принесли известия о затоплении Верхнеудинска.
Верхнеудинск стоит на слиянии Уды и Селенги.
Селенга, быстрая горная река, поднялась от дождей местами на четыре метра. И где вода выше, там быстрей шел поток. Расположенная на низменном берегу часть города давно была залита, но это обычно бывало в половодье и никого не тревожило. Боялись, чтобы река не залила дальше. Беды ждали с низменной части города. Она пришла с песчаных гор, расположенных в северо-восточной части. Потоки неожиданно хлынули из колодцев с нагорной части. А Селенга бросилась навстречу с низменной, и город был затоплен.
Пока передавали это известие, начался штурм Иркутска. Начала его Ушаковка. Эта маленькая речушка – в сухое лето просто ручеек – теперь катилась бурным потоком, заливая дачи на берегу.
Затем вступила в бой Ангара, до сих пор только показывавшая свои силы. Подкрепленная за ночь новыми дождями, она ворвалась в двухэтажный деревянный дом на острове. До этого дня он, стоя по пояс в воде, не поддавался ее напору. И вот дом сдвинулся, осел на бок и поплыл.
Разрушение началось!
У домов, расположенных на набережной, вода подошла к воротам.
В эту минуту, как молния, пролетела весть: «Сорвало понтон!»
Иркутск был предоставлен собственной участи.
Часть пятая
I. После наводнения
Картина разрушения в окрестностях Байкала осенью этого года была действительно необыкновенна.
Профессор с ребятами, освободившись с окончанием ливней от неожиданной осады, пробирались горными тропами вот уже вторую неделю, все время преодолевая препятствия. Верхний слой почвы проваливался под ногами лошадей, особенно опасен был путь на крутых подъемах.
Жуткое впечатление производили пустые селения. Еще задолго до околицы они замечали по долинам рек ровные черные поляны, сплошь состоящие из речного ила.
Это были занесенные пашни, сенокосы, поскотины и огороды. Река шла над ними на высоте нескольких метров и смыла все следы человеческой культуры.
Иногда они наталкивались на телеграфные столбы с порванными проводами.
– Здорово! Нам, сидя в плену среди скал, даже не представить было, что здесь натворилось, – воскликнул Тошка. – Смотрите, целый овраг!
Действительно, прямо среди улицы течение образовало огромный овраг, метров тридцати пяти ширины и до восьми метров глубины. Рвы находились почти под каждой избой. Все селение сплошь было изрыто такими ямами – то круглыми, как воронки с обрывистыми краями, то напоминающими трещины или разрезы.
На деревенской улице иные дома, побогаче, покрепче, уцелели, а старые, бедные, размыло и образовало в ряду пустоты.
– Вероятно, эту деревню восстанавливать не будут, – сказал профессор. – Пашни и огороды так занесло, что много лет нельзя будет обрабатывать. Будут искать другое место для жилья.
Когда они выехали за околицу, на кустах увидали бревна от размытых изб.
– Посмотрите, где шла вода! – вскричал Тошка.
Следы соломы, илу, нанесенные под крышу, показывали, что вода доходила до верхних венцов изб.
– Не уцелела ни одна живая душа, если остался кто здесь.
– А где ж, в самом деле, жители? – спросил Тошка.
– Бежали в горы, – ответил бурят, продолжая пристально всматриваться.
– А скот?
– И скот туда же угнали.
Когда они свернули за село, картина наводнения стала еще более яркой.