Сожжение Просперо
Шрифт:
— Когда знаешь чье-то имя, — произнес голос, принадлежащий Амону, кустодию первого круга, — не составляет труда установить контроль над его владельцем и подчинить его своей воле. Меня тоже зовут Амон. И сейчас я воспользовался совпадением, чтобы заслонить твоего благородного проводника. Повернись и познакомься со мной, Каспер Ансбах Хавсер.
Хавсер внезапно осознал, что кустодий замер, будто разбитый параличом, словно золотые доспехи повисли на статуе. Амон Тавромахиан абсолютно неподвижно стоял у парапета галереи, положив одну руку на барьер и глядя в амфитеатр.
Хавсер начал медленно поворачиваться вправо.
И этой эмоцией был страх.
Рядом с ним кто-то стоял. Кто-то, кто сумел подойти абсолютно незаметно. Это был Астартес в красных с золотом доспехах, но его силуэт казался нечетким из-за смещающего поля или маскировочного плаща. Астартес наклонился над барьером, опершись на локти, словно случайный зритель, и зеленые линзы его визора были обращены на амфитеатр, а не на Хавсера.
— Я Амон из Пятнадцатого легиона, капитан девятого братства, советник примарха, — представился Астартес, на этот раз воспользовавшись своим собственным голосом.
— И как долго я разговаривал с тобой, а не с кустодием?
— С тех самых пор, как вы сюда пришли, — ответил советник.
— Это вы создали меня? — спросил Хавсер. — И до сих пор мной управляете?
— Мы направили тебя на определенный путь, — ответил воин. — Скрытые агенты более управляемы, если не подавлять их волю, даже на уровне подсознания.
— И ты открыто признаешь, что я превратился в орудие?
— Забавно, не так ли? Мы знаем, что ты шпион, и Волкам тоже об этом известно. Можно было бы предположить, что ты теперь бесполезен.
— А разве это не так?
— Игра еще не сыграна.
Советник примарха Тысячи Сынов показал рукой на чашу амфитеатра. Далеко внизу гигант с буйной гривой подошел к небольшому возвышению и занял место за деревянной трибуной лицом к галереям.
— Это не совет, — сказал Астартес. — Это беззаконное судилище. Мой возлюбленный примарх будет просить о милосердии у суда, подверженного суевериям и легковерию. И в это втянули даже Императора. Он был вынужден устроить суд над Алым Королем.
— Но кто? И разве это возможно? — удивился Хавсер.
— Это сделали братья Алого Короля. Другие примархи завидуют Тысяче Сынов и нашим знаниям, направленным на благо Империума. Они называют колдовством наши таланты и ополчились против нас, но все это из зависти. Хотя некоторые ее искусно скрывают. Например, Сангвиний и Хан. Они заявляют, что все это лишь незначительное недоразумение, которое необходимо уладить ради общего блага, но изнутри их обоих пожирает зависть. Остальные даже не пытаются маскировать свою ярость. Мортарион. Король Волков. Их ненависть, вероятно, честнее, поскольку они заявляют о ней открыто.
Советник впервые за все это время взглянул на Хавсера. Увенчанный гребнем красно-золотой шлем выглядел угрожающе. Линзы визора горели зеленым огнем, но они погасли, как только советник приподнял шлем и снял его с головы. Оказалось, что перед ним заслуженный воин с коротко подстриженной щеткой седых волос и лицом, похожим на древний пергамент.
— На Совете Никеи должен быть принят закон об использовании в составе легионов адептов библиариев. — Голос, больше не искажаемый транслятором шлема, звучал низко и раскатисто. — Мы убеждены, что так называемая магия — это просто инструмент, жизненно необходимый для дальнейшего сохранения Империума. Наши противники называют нас еретиками и отрицают пользу всех накопленных нами знаний. Если Император нас не поддержит, братству примархов будет нанесен такой урон, что оно никогда не восстановится.
— Особенно если вы не покоритесь решению Императора, — добавил Хавсер.
— У него не останется другого выбора, кроме как покарать нас, — согласился советник.
— И этой карой станет Шестой легион.
— Это единственная причина, по которой он терпит свирепый и необузданный легион. Это самое внушительное и крайнее средство устрашения.
— А я ваша система раннего оповещения. Через меня вы узнаете, когда свершится возмездие.
— Да, Каспер Хавсер. Все верно.
— Он осудит вас, — сказал Хавсер. — Не важно, как вы это преподносите, но ваше искусство — это зло, и я уверен, именно оно привело человечество к Древней Ночи.
Советник отвернулся и снова посмотрел вниз. Хавсер принялся изучать его профиль. Ему стало любопытно, как должен выглядеть чернокнижник. И есть ли запах у колдовства.
Он попытался вспомнить, не этот ли воин появился у него за спиной в то утро, когда он проснулся на орбитальной станции и смотрел на Терру. Его это было лицо или нет?
— Раз уж ты всю свою сознательную жизнь пытался докопаться до ее корней, — сказал советник, — позволь мне рассказать тебе о Древней Ночи. Легенды гласят, что это была катастрофа в масштабе всей Вселенной. Космологический апокалипсис. И ты верно подметил: причиной ее стало злоупотребление талантами преобразования и магии. Но я подчеркиваю: злоупотребление. Я говорю о целых обществах и культурах, где эзотерическая практика применялась не по назначению, и в основном из-за того, что люди не понимали, что они делают. А тебе известно, что самое страшное в Древней Ночи, Каспер?
— Нет.
— Я тебе скажу. Сам термин неточен. Не было никакой Древней Ночи. Если оглянуться на прошедшие времена, в истории можно обнаружить сотни катастроф. Целые эры растрачены на борьбу с внешней тьмой, и человечество возрождалось, но только для того, чтобы получить следующий удар. Подъемов и крушений цивилизации гораздо больше, чем мы в состоянии вспомнить. К примеру, Атлантида и Агарти. А ведь существуют сказания о царствах, не оставивших после себя абсолютно никаких следов. Это естественный процесс.
— Естественный? Я уверен, что это всего лишь оправдание для заигрывания с разрушительными силами!
— Нет же, — терпеливо возразил советник, словно был учителем, занимавшимся с отстающим учеником. — Подумай о лесах, время от времени уничтожаемых бушующими пожарами. Огонь разгорается и затухает, но это всего лишь часть цикла, после которого вновь поднимается пышная поросль. Каспер, человечество регенерирует из пепла прошедшего пожара. И мы поняли, что знания являются связующим звеном, обеспечивающим непрерывность развития. Без знаний мы обречены гореть снова и снова, и главное предназначение Пятнадцатого легиона Астартес — это накопление знаний. Так же как и твое, Каспер. Именно поэтому ты стал таким подходящим кандидатом. И потому твой разум ничуть не протестовал, когда мы объединили твои и наши стремления. Знания — это жизнь и сила, лучшая защита от тьмы. Забывчивость — вот истинный грех, и она оставляет раны, через которые проникает в нас тьма.